- Ужасно... - всхлипнула Катерина. - Не представляю, как мы теперь будем жить...

Сердце Киры сжалось. Неожиданно самый счастливый день в ее жизни омрачился. Щемящая грусть наполнила сердце. И стало так обидно... За Рудика и Соломию, и за всех одиноких людей. За то, что не всем удается познать любовь, а познав - не всегда получается её сохранить... Будто бы почувствовав её состояние, Кирилл притянул невесту к себе, прижал к груди, нежно-нежно погладив шелковистые волосы. Вдыхая родной аромат, впитывая по атому силу любимого, Кира упустила все то, что случилось потом. Вскинула голову уже тогда, когда голубой Мини Купер Соломин в эффектном развороте, которому могли позавидовать даже каскадеры, перегородил путь Мерседесу Рудольфа. Мгновение - и Соля выскочила из своей машины. Еще секунда - открылась дверь Мерседеса. С такого расстояния они не слышали ни слова. И только лишь могли с замершим сердцем наблюдать за разворачивающимися событиями.

- О, Боги... Он целует её! - закричала Катерина, подпрыгивая на месте.

Со всех сторон послышались облегченные вздохи, крики и даже свист.Свистел, конечно, Семён.

- Так бы и раньше! - хмыкнул депутат, ударяя Сёму по спине.

- Ну, теперь, наверное, в ресторан... Отмечать такое дело? Гущин подойдет? Я столик закажу...

- Да ты что, Семён, - вмешалась в разговор мужчин Наташка, - там ужасно дорого! И невкусно... Давай мы с девочками что-нибудь сообразим?

Семён бросил короткий взгляд на Лешку, который изо всех сил старался сдержать смех, припомнив их давний разговор в пивнушке, зыркнул на ухмыляющегося Кирилла и рассмеялся, что есть силы, под ничего не понимающим взглядом Наташки.

Эпилог

- Господи Боже, Рудольф Адольфович, опять вы?!

- Я, я, Марья Никитична! Тут у нас...

- Дайте угадаю... снова внук родился?!

- Ну, почти... У друга жена рожает. С внуками мы на первое время отстрелялись. Правда, Солюшка? Соломия Марковна взяла под руку мужа и, тепло улыбаясь, кивнула.

- Отстрелялись, значит? - рассмеялась пожилая акушерка. - И решили друга поддержать?

- Так точно. Нас от дома откомандировали справиться о состоянии роженицы... И в качестве подкрепления для молодого отца, - сверкнул обаятельной улыбкой Рудольф, а потом резко переключился, шикнув на сопровождающих их близнецов: - Сашка, Настя... Ну-ка, угомонитесь. Обещали ведь хорошо себя вести!

- Мы больше не будем, - толкнула в бок брата Настя и высунула язык.

- Мартышка! - пожурила девочку Соломия.

- И как звать жену друга?

- Фира Львовна... Герр! Сходите, голубушка, узнайте, как она... Как папашка будущий? Он-то, хоть и молодой отец, но сердечко слабое. Вдруг не выдержит такого счастья?

- Один момент...

Марья Никитична удалилась, оставив сияющего во всех смыслах этого слова Рудольфа и взволнованную Соломию в компании доверенных им детей.

- По-моему, наш дом скоро лопнет по швам, как та рукавичка из сказки, когда в нее забрался медведь... - задумчиво прокомментировала Соля, наблюдая за ребятней. Двойняшки спортсменов за последний год значительно подросли, и даже стали ходить в детский сад. Да только сегодня их группу закрыли на карантин, а из-за занятости Тани и Алешки Соля с Рудиком взяли внуков к себе. Внуков... Иначе они этих малышей уже не воспринимали.

На старости лет Соломия и Рудольф обрели то, о чем раньше могли лишь мечтать. Всепоглощающую любовь, дружную семью, успешных детей и замечательных внуков... Их счастье совсем немного горчило, но тем ярче ощущался его прекрасный, ни с чем несравнимый вкус.

Рудик обнял жену за плечи и, в ожидании новостей, ударился в воспоминания. Их венчание с Соломией... Самый счастливый день в его жизни! И она, такая красивая, и сам момент. Он плакал. Впервые за долгие-долгие годы - плакал.

И совершенно того не стыдился. Да и чего стыдиться, если у всех присутствующих глаза были на мокром месте? Хотя, нет... Не у всех. Капиталист не плакал. Он нервничал! Потому что утром узнал, что Наташа беременна. А потому плакать и всячески переживать той категорически запрещалось! Слезы Наташи на их с Солей венчании чуть было Семёна не доконали. Уж очень он серьезно воспринял роль мужа и отца. И, надо признаться, у него хорошо получалось с этой ролью справляться. Да что там - хорошо! Отлично даже... Он был прекрасным любящим мужем! Когда не доводил Наташу до белого каления своей гипертрофированной заботой. Слишком буквально Семен воспринимал все врачебные предписания. Слишком волновался о своей любимой девочке, которую так долго ждал...

Маленький Данил Галушка родился месяц назад. В этих самых стенах. Рудик никогда не забудет обезумевшие глаза Семёна, когда у Наташи на три недели раньше положенного срока отошли воды. Они как раз отмечали месяц со дня рождения Матвея Измайлова... Гордый депутат демонстрировал сынишку всем желающим и делился успехами карапуза. Женщины сидели чуть в стороне. В то время разговоры в их доме кружили исключительно вокруг предстоящих родов его обитательниц. Причем мужчины эту тему муссировали едва ли не чаще своих жен. В тот вечер речь зашла о грудном вскармливании. Точнее, мужики с какого-то перепугу принялись обсуждать вкусовые качества грудного молока. Уже «отстрелявшиеся» Таня и Катя снисходительно наблюдали за разговором, а Кира, Фира и Наташа с приблизительно одинаковым недоверием на лицах поглядывали в сторону спорящих мужчин.

- А я тебе говорю, что чеснок в период грудного вскармливания в пищу употреблять можно! - авторитетно заявил Константин.

- Тебе-то, может, и да, - парировал Сема. - А кормящей матери - нежелательно. Молоко станет невкусным.

- Бабка надвое сказала! На самом деле наукой доказано, что оно станет только слаще! И никакого отталкивающего вкуса не приобретет...

- Не повею, пока сам не попробую! - оскалился капиталист.

Наташа вскочила. На щеках девушки двумя розовыми бутонами расцвел смущенный румянец.

- Семён! - воскликнула она. А потом как-то ухнула и покачнулась. Семен бросился к жене. Белый, как полотно.

- Что, маленькая, тебе плохо, да?

- Не знаю... Мне кажется, у меня воды отошли...

Вот так они очутились в этих стенах во второй раз. Всем табором. Так их компанию прозвали в роддоме. Ну, а после - Кира и Кирилл осчастливили. Девочкой. Маленькой зайкой Софийкой...

- Ну, Рудольф Адольфович, и сделали вы нашему роддому план!

- Да, вы что, Марья Никитична... Неужели уже родила?

- А то! Мальчишка у вас. Хорошенький. И друг ваш молодцом держится! До последнего с женой был... Ох, а вот и он!

Эдуард выглядел... устало. И несколько пришибленно. Рудик даже забеспокоился. Несмотря на то, что с новоявленным отцом они были знакомы не так давно, Рудольф успел им проникнуться. Даже больше... Впустить в сердце. Как и всех, кто жил с ними под одной крышей.

- Ну, что скажешь, дружище? Ты как?

- Не понял еще... - признался мужчина. - Фирочка молодец. Но я... Черт... Я ведь никогда и не думал, что в таком возрасте... - Эдуард неопределенно взмахнул рукой и резко осекся. - Сын... У меня сын, Рудольф. Ты можешь себе представить?!

Они могли... Домой ехали, улыбаясь. Все тому способствовало. И счастье, которое поселилось в их семьях, и замечательная погода! Осень... Удивительно теплая, наполненная светом, который тонкими золотыми лучами проникал под пестрые кроны деревьев, серебрил кружева-паутинки, разливался по опавшей листве... заставлял уморительно жмуриться сопящих в колясках ребятишек. Завидев машину Рудика, Кира вскочила.

- Ну, как он? Как папа? Как Фирочка?

Если поначалу Кира и волновалась по поводу судьбы отца, то теперь её тревога улеглась. Он был по-настоящему счастлив рядом с Фирой. Удивительной, заботливой, любящей...

- Хорошо все, Кирюша! Братик у тебя родился, - обняла молодую женщину Соломия.

Кира закусила дрожащую губу. Братик... Ей было двадцать девять лет, а у нее родился братик. Разве не чудо?

- Опять пацан! - ухмыльнулся Семен. А потом, ударив по ляжкам, заржал во весь голос. - Кир, да ты замучаешься от Софийки женихов отваживать. Даже если не принимать во внимание Кирюхиного брата... Остаются еще Мотька и Данил...

- А Саню моего чего со счетов сбрасываете? - встрял в разговор подтянувшийся, откуда ни возьмись, спортсмен.

- Вот-вот, еще и Саня! - продолжал веселиться капиталист. - Пиши, пропало, Кир! Отбоя от женихов не будет.

- А вот и фигу этим женихам, да, моя красавица? - обратился Кирилл к открывшей глазки дочери. - Ты только папина... и мамина, правда?

Кира улыбнулась, с нежностью наблюдая за любимым. Она не представляла, как жила раньше. До него. До них... Теперь каждый её день, даже самый будничный, был наполнен счастьем. Тихим и каким-то... безмятежным, что ли?

- Ох, Кир... До поры до времени папина и мамина. А время ой, как быстро бежит... - взгрустнула Катерина, зябко кутаясь в теплый плед. Костя тут же подошел ближе и обнял продрогшую жену. Катя потерлась холодным носом о его теплую шею, продолжив мысль, - Аришка, вон, наша... В кино пошла. С одноклассником.

- Я с ним, кстати, поговорил... Неплохой, вроде, парень... - вставил свои пять копеек Алексей. Катя прыснула. Наташка тоже рассмеялась:

- Мне уже жалко Сонечкиных будущих ухажеров. Как представлю, как вы будете ее все на свидание провожать... Если уж Аришкиному мальчику досталось... И от Лешки, и от Кости наверняка... - девушка глянула на депутата и вопросительно вскинула бровь.

- А я что? Это моя девочка, конечно, я с ним поговорил...

- Черт, и я парня прессанул немного... - повинился Сёма.

- И я чуток впрягся... Еще, главное, понять не мог, чего парень побелел так сильно... Я же со всей доброжелательностью... Знал бы, что уже четвертый к нему подхожу - не стал бы, - хмыкнул Кирилл. Не в силах сдерживаться, Катя во все горло рассмеялась. Маленький Данька сонно моргнул и завопил.