- Тогда нам стоит его накрыть, и сделать вид, что мы ничего не видели! - внесла рациональное предложение Ариша.

- Наверное, он подарит его Соломин, когда будет делать ей предложение! - захлопала в ладоши Таня.

Соломия пошатнулась, но Кира успела в последний момент ее подхватить, и усадить в кресло. Да что здесь, черт побери, происходит?!

- Он уже делал мне предложение, Танечка... Много-много раз делал. Только поздно уже... - каким-то мертвым голосом заметила певица. Ариша, как ласковый кот, уселась у ног женщины и положила ей голову на колени.

- Почему же поздно, Соленька? Вы такие молодые, красивые, влюбленные... - восторженно заметила девочка. В силу возраста и присущего ему идеализма, она упустила кое-что важное. То, что взрослые вычислили мгновенно. Катя растерянно посмотрела на мужа, высвободилась из его рук, и тоже подошла поближе к креслу.

- Соля... Ты почему такое говоришь? Что произошло?

- Он меня никогда не простит... Никогда.

- Да, что не простит?! - в нетерпении топнула ногой Таня.

Ариша тоже забеспокоилась. Подняла голову с коленей Соломин Марковны и поймала её растерянный взгляд.

- Что произошло, Соленька? Расскажи... - попросила она, проведя тонкими пальчиками по влажной от слез щеке.

- Когда-то давно, еще до нашего знакомства... у Рудика была связь с одной барышней. А некоторое время спустя мы совершенно случайно встретились, и стали встречаться... Влюбились друг в друга, как дети... Хотя, мы и были детьми, наверное. Однако вскоре оказалось, что его бывшая дама сердца беременна. И нам пришлось расстаться. Точнее... Точнее, я выгнала его... прогнала! Наговорила кучу всего. Гадостей наговорила... От боли, и по неопытности... Примерно, как Таня Алешке... Вот Рудик до недавних пор и думал, что я не могу ему простить именно тот давний эпизод. А я даже не догадывалась об этом, понимаете?! Не догадывалась, что он считает меня настолько глупой и ограниченной! Разве стала бы я ломать наши жизни из-за такой мелочи? Разве я бы стала её ломать... - Соломия всхлипнула, вытерла слезы дрожащими пальцами, которые казалась такими голыми и беззащитными, в отсутствие бриллиантов и маникюра.

- А что же случилось на самом деле? - простодушно спросила Ариша.

Соломия Марковна растерянно хлопнула глазами, будто бы на несколько мгновений вообще забыла, о чем они вообще только что говорили. Потом тряхнула седой головой, собираясь с мыслями, и продолжила надломленным голосом:

- У нас был друг... Великий поэт. Не буду называть имени, вы сами поймете... Диссидент. Абсолютно бесстрашный, идейный... Даже тогда, десятки лет назад, он умудрялся оставаться абсолютно свободной личностью. Мог со сцены театра выступить против арестов нашей интеллигенции, публично обвинил КГБ в убийстве одной известной художницы и диссидентки... Борец! Отбыл пять лет заключения по обвинению в антисоветской пропаганде. Вернулся... Мы как раз пытались с Рудиком возобновить отношения. С той барышней у них ничего так и не вышло, ребенок то ли погиб, то ли беременности вовсе не было... Дело темное. Так вот, вернулся Поэт. И, конечно же, не прошло и года, как против него вновь выдвинули обвинения.

- А Рудик, Рудик-то наш при чем? - прошептала Ариша.

- Тшшш! - шикнула на дочь Катерина, сжав крепкую руку мужа в ладони.

- А при том, что нас тогда всех допрашивали. Угрожали, что если не дадим против того поэта показаний, то сами по статье пойдем. По одному вызывали, и давили-давили-давили... Ничего святого в этих людях не было. Я отказалась свидетельствовать. Посадить-то меня не посадили, но на десять лет мне пришлось забыть о сцене.

- А Рудик?

- А у Рудика ничего не изменилось.

- Значит... значит он предал друга?! - вскинулась Ариша.

- Я так думала. Именно этого и не могла простить Рудольфу. Ведь тот поэт... он умер молодым в лагере... и я всю жизнь думала, что Рудик приложил к этому руку.

- А он...

- Конечно же, он этого не делал! И я должна была лучше его знать. Должна была... хотя бы поговорить с ним об этом!

- А почему все же поверила? - вздохнула Катя, прижимая голову женщины к своему бедру в попытке утешить.

- О, чекисты умели ломать людей... И убеждать в том, в чем им было выгодно. Они подсунули листочек, мол, вот эти и эти уже свидетельствовали... Ознакомьтесь! И Рудольф Адольфович Семиверстов - в том числе... Это сейчас я понимаю, что это довольно заезженный прием, а тогда... я ведь впервые с этой стороной жизни столкнулась. И было так страшно! Так страшно... Вот и поверила.

- Тебе нужно все ему рассказать! - насупился депутат.

- Уже, Костенька... Уже... пришлось.

- Тогда я не понимаю.

- Он мне этого не простил, - всхлипнула Соломия. - Да я и сама бы себя не простила, если честно.

От дальнейшего разговора их отвлек звук проворачивающегося в двери ключа. Все присутствующие в комнате вскинули головы и уставились на вошедшего в квартиру Рудольфа. Кира его даже не сразу узнала. В темном классическом костюме, в тонких стильных очках он выглядел абсолютно другим. Холодным и замкнутым.

- Сюрприз! - вяло прокричала Ариша.

- Ух, ты... Так я и знал, что без сюрприза не обойдется. Ну, как вы тут без меня поживали?

- Да, ничего... - ответила спортсменка. - А ты... ты почему такой весь... черный?

- Да вот... Скучные дела улаживал. Решил, вот, и костюмчик надеть соответствующий, - развел руками Рудик и покосился на ничем не завешенный портрет.- Кстати, давно хотел тебе его подарить. Можешь прямо сегодня и забирать, Соль... Неплохо вышло, по-моему. И вы, выбирайте себе, что понравилось... Только вот эту Сёме оставьте, - художник кивнул в сторону висящей на стене рамы, пояснив, - он её давно заприметил.

- И по какому случаю сей аттракцион невиданной щедрости? - настороженно поинтересовался Костя.

- По случаю моего переезда. Я выставил эту квартиру на продажу.

Глава 29

- Так и сказал... Выставил эту квартиру на продажу... - рассказывала Кира несколькими часами спустя, с удобством устроившись на волосатой груди Кирилла.

Он пришел домой не так давно и с порога на нее накинулся. А Кира нисколечко не противилась. Если ему нужен был секс, чтобы стереть все плохое из памяти, то так тому и быть. Пусть лучше она будет в его голове. Пусть лучше хорошее...

- Страшно это все. Страшно... Вся жизнь позади. Представляешь, что они чувствуют? - отозвался Кирилл. Провел задумчиво рукой по ложбинке ее позвоночника, закинув вторую руку за голову.

- Соля мне показалась совершенно больной...

- Еще бы.

- Я теперь переживаю, как она там...

- Хреново. И, думаю, что и Рудику не намного лучше. Он ведь всю жизнь здесь оставляет. В его возрасте это, должно быть, невероятно тяжелый шаг.

- Он вроде неплохо держался. Весь такой застегнутый на все пуговицы... франт. Мне даже как-то неловко с ним было общаться сегодня. Будто бы со звездой...

- Он и есть - звезда...

- Да. Но ощутила я это только сегодня. Глупо, правда?

- Жаль, что я пропустил ваши посиделки.

- А твои... посиделки... как прошли?

Кирилл на секунду замер. Как и его рука, которой он продолжал ласкать спину Киры.

- Как? Мерзко... Наверное, это самое точное слово.

- Почему? - девушка приподнялась, опираясь на руку, с тревогой заглянув в любимые глаза. - Она... Она обидела тебя?!

- Обидела? - Кир горько хмыкнул. - Нет, знаешь... Она просто на корню разрушила все то хорошее, что еще оставалось между нами. Все то, чем я, в принципе, оправдывал наш брак.

- Мне жаль, - прошептала Кира.

- Да, уж... Мне тоже.

- А что она все-таки хотела?

- Вернуться, наверное... Не знаю...

Кирилл привстал и каким-то потерянным жестом провел по отросшим волосам. Спустил ноги с кровати. Кира потянулась вслед за ним. Прошла через комнату к окну, у которого он застыл. Уткнулась носом в жесткую, будто окаменевшую спину.

- Прости меня. Не нужно было мне спрашивать. Бередить... Только знаешь, я так боялась... Так боялась, что ты вернёшься к ней. А без тебя все не так. Помнишь, ты мне тоже говорил об этом... Помнишь? - шептала запекшимися губами, не замечая, что с ресниц капают слезы.

- Эй... Кирюш... Ну, ты чего, а?

Они поменялись местами. Уже не Кира утешала любимого, а он ее. Сжал в руках так, что она потекшим носом прямо ему в грудь уперлась.

- Я люблю тебя, Кирилл. Правда... Люблю. А она... вот зачем она приехала? И что я буду делать, если ты к ней вернешься?

- Вернусь... Вернусь?! Ну, ты выдумала, Кирюш... Я же теперь от тебя ни на шаг. Ты моя, понимаешь? Мой человек... Кажется, я ни с кем столько не разговаривал. И вообще. Ну, ты чего рыдаешь, глупая?

- Я не глупая! Я влюбленная. Чуть не умерла за эти сутки. Что только не передумала!

- Прости. Нужно было сразу тебе обо всем рассказать. Только... это грязь такая. Не хотелось, чтобы она хотя бы краем тебя коснулась.

- Какая грязь? - хлюпнула носом Кира и самым бесцеремонным образом упала ему на грудь. Ничего. Он мужчина. Выдержит. А у нее не было сил. И ноги отказывали. От облегчения, которое теплой волной разливалось по телу.

- Не вышло у неё с новым парнем за границей. И вместе у них не вышло. Говорит, не её это был мужчина. Ошиблась. И обо мне вспомнила. А тут, так удачно, у меня дела в гору пошли! Квартира в столице образовалась...

- Эй... Это наша квартира! Не твоя...

- Но ей то откуда об этом знать?

- Так она, что же... Из-за квартиры... поджав хвост? - скривилась Кира.

- Говорю же - грязь...

- Ну, и плюнь на нее... Выбрось из головы. Не стоит она твоих переживаний.

- Не стоит... - согласился Кирилл. Снимая губами струящиеся по щекам девушки слезы. Кира и сама не знала, почему вдруг расплакалась. Так обидно за него стало! Так обидно... Попадись ей сейчас на глаза эта Лиза, она бы ей все волосы повыдергивала! Разве можно так на чувствах мужчины играть?