— Вот так. Ногу нужно держать повыше, это ослабит давление. Да и я не могу случайно задеть ее во сне.

Расти была слишком ошарашена, чтобы спорить, и слишком смущена близостью Купера, чтобы тут же снова заснуть. Расслабиться мешало и чувство вины, осознание того, сколько неудобств она причиняет своему спутнику.

— Купер, вы знали кого-нибудь из тех мужчин?

— Тех, кто был на борту? Нет

— Пассажиры, которые сидели в передней части салона, были братьями. Пока взвешивали багаж, я слышала, как они планировали через несколько недель вместе, семьями, встречать День благодарения. И даже собирались показывать на празднике слайды, которые сделали недавно.

— Постарайтесь не думать об этом

— Не могу

— Конечно, можете

— Нет, не получается. Я постоянно спрашиваю себя: почему спаслась, почему осталась жива? Какой в этом смысл?

— А в этом и не должно быть смысла, — грубо ответил он. — Сейчас лучше не думать о смерти. Для тех людей просто пришло их время, только и всего. Забудьте.

— Это нельзя забыть

— Просто выбросьте из головы

— Так, как сделали это вы?

— Точно

Расти вздрогнула

— Как же можно быть таким бесчувственным, речь-то идет о жизнях других людей?!

— Привычка. — Это резкое слово сорвалось с губ Купера, словно пощечина. Мужчина нарочно говорил жестко, чтобы прекратить разговор, и своего добился. Но он не мог помешать Расти думать. Сколько же своих друзей Купер видел убитыми во Вьетнаме? Дюжину, десятки, сотни?.. Как бы то ни было, Расти не могла представить, как вообще можно привыкнуть к смерти.

Конечно, девушке приходилось сталкиваться с горем, но, очевидно, не так часто, как ее попутчику. Как ни старалась Расти, а стереть из сознания печальные мысли, освободиться от них никак не удавалось. Она по-прежнему страдала, вспоминая о своих потерях.

— Моя мать умерла от инсульта, — тихо произнесла девушка. — Удар был серьезным, ее парализовало, так что смерть принесла чуть ли не облегчение. У меня была неделя, чтобы свыкнуться с неизбежным концом. А мой брат умер внезапно.

— Брат?. — Куперу явно не хотелось выслушивать эти откровения, но Расти нужно было выговориться.

— Джефф. Он погиб в автокатастрофе два года назад.

— У вас остались родственники?

Только отец. — Вздох девушки был полон нежности. — Это его я навещала в том домике, это с ним я не могла так долго распрощаться. Не богатый папик, не любовник — просто мой отец.

Расти ждала извинений, но Купер и не думал просить прощения за недавнюю резкость. Можно было подумать, что мужчина спит, если бы его тело не было так напряжено. Наконец он нарушил тишину:

— Что будет с вашим отцом, когда он узнает о крушении?

— О боже! — Расти машинально схватилась за руку Купера, которая все еще покоилась на ее животе. — Я и не подумала об этом!

И воображение живо нарисовало девушке отчаяние отца, услышавшего завтрашние новости. Он потерял жену, сына, а теперь и дочь. Сердце Расти разрывалось от страданий, стоило ей представить, как безутешный отец мучается в неведении, пытаясь узнать, что случилось с единственной дочерью. Расти оставалось только надеяться на то, что подмога придет совсем скоро, — это будет спасением не только для них с Купером, но и для отца.

— Мне показалось, что этот малый, ваш папа, из разряда сильных мира сего. Такой живчик не отвяжется от властей до тех пор, пока они нас не отыщут, — успокоил Купер.

— Вы правы. Отец не опустит руки, он обязательно выяснит, что со мной случилось.

В этом Расти даже не сомневалась. Отец был влиятельным и энергичным человеком, который обладал не только талантом, но и немалыми средствами, помогавшими добиваться своего. Его доброму имени и деньгам удастся преодолеть мили бюрократизма. Девушка была убеждена, что отец ни перед чем не остановится, пока не найдет ее, и эта мысль внушала оптимизм.

Кроме этого, Расти с удивлением обнаружила, что Купер был не столь уж нелюдимым, замкнутым и жестким, как показалось в самом начале. Перед посадкой мужчина держался обособленно, никому не навязывался с разговорами — и тем не менее ничто не укрылось от его цепкого взора. Судя по всему, попутчик принадлежал к категории тонких, проницательных знатоков человеческой природы.

Кстати, пресловутая природа все же брала свое: во время беседы Расти не переставала с тревогой думать о том, что Купер все ближе прижимается к ней сзади.

— А вы женаты? — вдруг выпалила она. — Нет.

— И никогда не были? — Нет.

— Может быть, у вас есть любимая?

— Похоже, я все-таки получу свою долю секса, не так ли? Уж я-то понимаю, чем вызвано это внезапное любопытство! Поверьте, я тоже был бы не против, но что тут поделаешь?.. Мы ведь с вами уже обсудили эту тему и пришли к выводу, что в нынешних обстоятельствах, ей-богу, лучше отложить. В нашей ситуации вариантов занятия любовью немного, и они, боюсь, точно смутили бы нас обоих!

Щеки Расти вспыхнули. — Прекратите немедленно!

— Что прекратить?

— Разговаривать вот так.

— Как — так?

— Вы все прекрасно понимаете — грязно, пошло.

— Уж простите, вы еще вчера гостили в домике бывалого охотника. Неужели там вы не нахватались парочки скабрезных шуток? И ненароком не подслушали какие-нибудь непристойности? До сего момента вы наверняка пользовались этим похабным языком и хоть раз в жизни да сквернословили.

— Не поверите — никогда. И к вашему сведению, я поехала на охоту только ради отца. Я не в восторге от этого занятия.

— Он что, заставил вас поехать?

— Нет, конечно.

— Может быть, принудил, упросил — хотя бы в обмен на ту лисью шубу?

— Нет, — с раздражением бросила Расти. — Эту поездку предложила я. Хотелось побыть с отцом.

— И вы случайно выбрали суровый климат Северо-Западных территорий, забрались в Приполярье? Почему не Гавайи? Или Сент-Мориц? Я мог бы назвать тысячу мест земного шара, которые подошли бы вам гораздо больше!

Расти вздохнула, признавая его правоту. На этой серьезной охоте на крупную дичь ее присутствие было столь же уместно, как наличие ржавого гвоздя в стерильной операционной.

— Отец с братом всегда охотились вместе, четыре недели в году — это было семейной традицией. — Полная скорби, девушка прикрыла глаза. — С тех пор как Джефф погиб, папа не был на охоте. И мне показалось, что эта поездка пойдет ему на пользу. Я настояла на этом путешествии, а когда отец начал колебаться, предложила поехать с ним.

Расти ждала, что Купер выдавит из себя пару слов одобрения, как-то выразит сочувствие и понимание, возможно, даже похвалит ее за бескорыстность и благородный жест. Вместо этого он лишь сердито проворчал:

— Да замолчите, наконец! Я пытаюсь заснуть.


— Ну, перестань, Расти. — Голос брата эхом отозвался сквозь сон.

Они отчаянно боролись, как это могут делать только брат с сестрой, которые чересчур ненавидят или слишком любят друг друга. К Расти с Джеффом относилось только последнее. У них был всего лишь год разницы в возрасте: с тех пор как Расти сделала свои первые шаги, брат оставался для нее лучшим другом и неизменным товарищем по играм. К восхищению отца и недовольству матери, дети часто хулиганили, пускаясь врукопашную, причем любая драка заканчивалась смехом.

Впрочем, сейчас в голосе Джеффа не было ни капли былого легкомыслия. Брат схватил Расти за запястья и прижал их к земле по обе стороны головы.

— Прекратите же. — Джефф немного встряхнул ее. — Вы причините себе боль, если не перестанете вертеться.

Расти очнулась ото сна и открыла глаза. Перед ней было не родное, любимое лицо брата, а какой-то незнакомый мужчина. А, понятно, это тот самый Нелюдим, из самолета. Расти была так рада, что этот человек тоже спасся, но потом его невзлюбила. Как там его зовут? Ах да, Купер. Купер, а дальше?.. Купер как-его-там… Или как-его-там Купер.

— Не двигайтесь, лежите смирно, — приказал он.

Расти замерла на месте. Незащищенной кожей ощутив прикосновение холодного воздуха, она поняла, что во сне скинула все шкуры, которыми была накрыта. Купер стоял перед девушкой на коленях, наклонившись к ее грудной клетке. Своими мощными твердыми пальцами он удерживал запястья Расти за ее головой.

— Отпустите меня.

— Ну как, теперь все в порядке?

Расти кивнула. Она была в таком же порядке, как и любая женщина, которая, проснувшись, обнаружила бы рядом человека столь же внушительных габаритов, как этот Купер Лэндри — точно, Лэндри, его фамилия вспомнилась как-то неожиданно, — причем этот бугай так тесно прижимался к ней… Расти стряхнула с себя эту картинку и попыталась освободиться.

— Пожалуйста, отпустите, — уже задыхалась она. — Правда, все хорошо.

Купер ослабил хватку. Расти подставила разгоряченное лицо ветру, и струи ледяного воздуха устремились к ее легким — боже, какое же это было блаженство! Но через пару секунд все ее тело задрожало, зуб на зуб уже не попадал от холода. Брови Купера вскинулись, тревожно ли, в гневе — Расти так и не поняла. Очевидно, он был чем-то обеспокоен или раздражен.

— У вас жар, — не стал лукавить спутник. — Я встал, чтобы разжечь огонь, а вы начали бредить и звать какого-то Джеффа.

— Я звала брата. — Расти забилась в судорогах и, с трудом уняв дрожь, натянула на себя одну из шкур.

Ночью дождь и мелкая крупа прекратились, и теперь девушка могла видеть языки костра и раскаленные угли под палками, которые Купер подбросил в огонь. Пламя было таким горячим, что, казалось, жгло глазные яблоки

Нет, это невозможно. Должно быть, у нее действительно лихорадка.

Укутав шкурами верхнюю часть тела Расти, Купер освободил травмированную ногу и приподнял ее. Он опять старательно размотал повязку и пристально оглядел открытую рану. Расти внимательно следила за реакцией компаньона.