— Нужно пройти еще совсем немного. Потом вы сможете лечь, будете отдыхать хоть весь день

Гавриловы неподалеку терпеливо пережидали, пока Расти не восстановит дыхание и не сможет продолжать путь.

— Мы перейдем ручей в самом мелком месте, — объяснил старший Куперу.

Группа прошла вдоль русла несколько сотен ярдов. При других обстоятельствах Расти наверняка была бы очарована этим великолепным пейзажем. В ручейке журчала кристально чистая вода, свежий поток несся по скалам, полируя их поверхности до зеркально гладких. Высоченные стволы деревьев причудливо переплетались, образовывая наверху навесы из ветвей. Чаща вечнозеленых растений была такой темной, что отливала иссиня-черным. Другие кроны пестрели теплыми оттенками — от алого до ярко-желтого. Нежданно вторгшаяся в эти края зима сорвала с веток листья, теперь они лежали под ногами хрустящим ковром.

К тому времени, как Гавриловы решили сделать привал, грудь Расти уже горела от напряжения. Девушка бросила костыли на землю и с облегчением опустилась на камень близ ручья, который в этом месте был особенно мелким. Стена ущелья, возвышавшаяся с другой стороны потока, выглядела ничуть не ниже Гималаев.

— Нам туда, — сказал Куинн. — Я пойду впереди, Рубен сможет нести женщину. А вы возьмете все эти вещи.

— Вещи возьмет Рубен. А женщину понесу я, — поправил Купер со сталью в голосе.

Гаврилов — старший пожал плечами и скомандовал сыну забрать пожитки спасшихся

Рубен подчинился, стрельнув в сторону Купера мрачным взглядом. Тот не мигая уставился в ответ, давая понять: ему абсолютно все равно, нравится приказ парню или нет, но тот не станет дотрагиваться до Расти своими грязными лапами. Он, Купер, этого просто не допустит.

Когда отец и сын ушли достаточно далеко, чтобы не слышать компаньонов, мужчина наклонился к Расти и прошептал:

— Не стесняйтесь использовать нож.

Девушка с тревогой посмотрела на Купера, и он объяснил:

— В том случае, если эти добрые самаритяне вдруг решат напасть на нас.

Попутчик положил костыли на колени Расти и взял ее на руки.

Гавриловы уже поднялись на другую сторону ущелья. Купер направился следом, он не сводил глаз с Куинна и Рубена, одновременно стараясь удержаться на предательски крутом склоне. Стоило мужчине оступиться, и он вместе с Расти упал бы на твердую скалистую землю. Девушка старалась держать хорошую мину при плохой игре — уж компаньон-то знал, какие страдания доставляет ей рана на ноге!

— Купер, вы и правда думаете, что завтра мы будем в безопасности?

— Похоже, у нас действительно неплохие шансы. Если мы доберемся до реки и там будет лодка — считайте, что мы спасены.

Лэндри тяжело дышал, на лбу выступил пот, скулы свело в мрачной решимости

— Вам нужно побриться. — Это случайное замечание словно само собой слетело с уст Расти, и тут же стало понятно, как тщательно она изучила лицо спутника. Он в упор посмотрел на свою ношу. Расти смутилась, отвела взгляд и пробормотала: — Как жаль, что я такая тяжелая.

— Совсем нет. Ваша одежда весит гораздо больше, чем вы.

Эта фраза напомнила компаньонам: Купер был прекрасно осведомлен о том, сколько на Расти одежды и сколько в ней плоти и костей. Он ведь видел девушку обнаженной, не так ли? «Если все разговоры будут сводиться к напоминанию о той неловкой ситуации, не благоразумнее ли вообще избегать любых бесед?» — мелькнуло в голове Расти.

Между тем они наконец-то добрались до вершины ущелья. Куинн откусил немного жевательного табака, Рубен снял свою спортивную шапочку и теперь обмахивался ею. Под головным убором парня оказались темные сальные волосы, прилипшие к голове.

Купер аккуратно усадил Расти, Гаврилов — старший молча протянул ему кусочек табака. Девушка была благодарна своему помощнику за то, что тот кивком отказался от «угощения».

— Мы подождем, а вы пока отдыхайте-предложил Куинн.

Купер взглянул на Расти. Лицо девушки было смертельно бледным от усталости. Ее нога, похоже, сильно болела. Сырой ветер пробирал до костей, становилось ощутимо холоднее. Без сомнения, попутчице стоило ненадолго остановиться и перевести дух. Впрочем, в этих обстоятельствах разумнее было не рассиживать на месте, а поскорее доставить раненую в безопасное место, где у нее будут кров, пища и постель.

— Не надо ждать. Пойдемте, — коротко приказал Купер.

Он осторожно поставил Расти на ноги и помог ей ухватиться за костыли. Было заметно, как девушка поморщилась от боли, но Купер твердо решил не терять времени на сострадание и всем своим видом показал Гавриловым, что они готовы идти дальше.

К счастью, оставшуюся часть дороги к хижине компания одолела по равнинной местности. Путники подошли к дому, и в этот момент силы покинули Расти. Добравшись до разбитого крыльца, она осела вниз, словно тряпичная кукла.

— Давайте внесем ее внутрь, — предложил Куинн, толкая ворота.

Расшатанная дверца крепилась к косяку с помощью кожаных петель. Интерьер хибары выглядел весьма непривлекательно, совсем как логово дикого зверя. Расти заглянула внутрь с беспокойством и смутным ощущением страха. Она тотчас же решила, что искать приюта в такой лачуге гораздо хуже, чем ночевать на открытом воздухе.

Лицо Купера оставалось бесстрастным, он подхватил девушку на руки и внес ее в мрачную хижину. Маленькие окна были так запачканы копотью, что почти не пропускали света. Тусклый, с дымком огонь камина давал скудное освещение, но, судя по тому, что предстало взору Расти и Купера, этой избушке лучше было бы оставаться скрытой в темноте.

Лачуга оказалась слишком грязной, внутри воняло влажной шерстью, прогорклым жиром и немытыми мужскими телами. В актив этой развалюхе можно было записать лишь одно-единственное достоинство: там было тепло. Купер отнес подругу по несчастью к выложенному камнями очагу и усадил на изрядно потрепанный временем стул с прямой спинкой. Потом перевернул алюминиевое ведро и аккуратно опустил на него травмированную ногу девушки. Затем помешал угли железной кочергой. Стоило Куперу подбросить в печку немного палок из деревянной коробки, стоявшей неподалеку, как почти потухший огонь стал показывать признаки жизни.

Гавриловы тоже протопали внутрь, Рубен затворил за собой дверь, и темнота внутри избушки сгустилась. Огонь теперь испускал тепло, и все же тело Расти дрожало, она все глубже куталась в свою куртку.

— Наверное, вы голодны. — Куинн подошел к маленькой печке в углу комнаты, снял крышку с кипящей кастрюли и заглянул внутрь. — Похоже, рагу готово. Будете?

Расти уже открыла рот, чтобы вежливо отказаться, но Купер ответил за двоих:

— Да, пожалуйста. У вас есть кофе?

— Конечно. Рубен, скипяти-каводы.

Парень не сводил глаз с Расти с тех пор, как втащил в лачугу пожитки новых знакомых. Купер проследил за взглядом Рубена, который без стеснения таращился на девушку. Черт возьми, если бы блики огня так не подсвечивали ее волосы, заставляя их сиять! На бледном, исхудавшем лице Расти лихорадочно блестели огромные глаза, в которых читалась типично женская ранимость. Конечно, молодому человеку, который, очевидно, жил в этих диких краях только с отцом, могла бы показаться соблазнительной любая женщина. А такая красавица, как Расти, наверняка была воплощением самых безумных его фантазий.

Достав железную банку, Рубен прямо голой рукой зачерпнул горстку кофе и бросил ее в эмалированный котелок. Затем налил туда воды из старого насоса и поставил в печь. Вскоре Расти и Купер получили тарелки, наполненные неопознанной тушеной массой, отдаленно напоминающей рагу. Решив, что лучше не выяснять, из какого мяса приготовлено это неаппетитное на вид блюдо, девушка принялась быстро жевать и глотать пищу. По крайней мере, она была горячей и сытной. Кофе оказался настолько крепким, что Расти поморщилась, но все-таки выпила довольно много.

Во время еды за гостями пристально наблюдали любопытные зрители. Гаврилов — старший взирал на них не так откровенно, как его сын, лишь поглядывал украдкой. И все же от его глубоко посаженных глазок не укрылось ни одно движение новых знакомцев. Наконец Куинн нарушил тишину вопросом:

— Вы женаты?

— Да, — спокойно солгал Купер. — Пять лет.

Расти чуть не подавилась последним куском странного блюда и про себя понадеялась, что Гаврилов не заметил ее смятения. Девушке понравилось, что компаньон взял инициативу на себя и сам ответил на вопрос. Она-то наверняка не смогла бы вымолвить ни слова.

— У вас есть дети?

Теперь настал черед Купера лишиться дара речи, и выкручиваться пришлось Расти. Девушка тихо промолвила «нет», от души надеясь, что ответ удовлетворит ее «мужа». Расти планировала позже спросить у компаньона, почему он солгал, но потом сама стала невольно подыгрывать товарищу по несчастью. Сначала она подумала, что Купер чересчур уж осторожен, но потом решила, что гораздо надежнее полагаться на него, а не на Гавриловых.

Купер закончил трапезу, отставил в сторону тарелку с чашкой и оглядел хижину:

— У вас, наверное, нет передатчика? Какого-нибудь радиоприемника?

— Нет.

— А вы не слышали, недавно здесь пролетали самолеты?

— Нет, не слышал. Рубен, а ты? — Куинн подтолкнул своего разиню сына коленкой.

Парень с трудом оторвал глаза от Расти. — Самолеты? — тупо переспросил он.

— Мы попали в авиакатастрофу два дня назад, — терпеливо объяснил Купер. — Спасатели уже должны были поднять в воздух поисковые самолеты. Они могли пролетать здесь, разыскивать оставшихся в живых.

— Я не слышал никаких самолетов, — грубо бросил Рубен, возвращая немигающий взгляд к созерцанию Расти.

— Как же вы живете в такой глуши? — вырвалось у девушки.

Это добровольное отшельничество вызывало у нее недоумение. Расти и представить себе не могла, как можно обходиться без удобств, знакомых каждому горожанину, причем по собственной воле. Даже деревенская жизнь может показаться вполне терпимой, если время от времени выезжать в город. Но обдуманно разорвать все связи с цивилизацией, отказаться от всех ее благ…