Я хочу помнить не связь пустых форм с их случайной оценкой. Я хочу, чтобы прошлое, язык, ощущения стали наконец потоком, движением. Я хочу избавиться от слов, разувериться в них. Я все вымел — все стили, все цели. Я хочу такого будущего, которое бережно пройдет сквозь меня и которое ни на что не будет похоже.

Что-то такое случается, когда день идет не по плану — не в нарушение плана, а как совсем другой день. Но, конечно, мы можем воспринять его только в сравнении начала и конца: вышел купить краски — и наконец дочитываешь воодушевляющую книгу; пришел в гости — как вдруг переезжаешь. В моей голове так все обычно и выглядело. Если удается удержать события в ровном времени с настроением его начала, то они плавно переходят в другую систему исчисления: грива льва и хвост броненосца. Странное животное. Но в том-то и дело, что раз оно нам странно, то мы до подлинной связи событий уже знаем, что должно быть. А разве с этим что-то увидишь?

Цепи, цепи, кругом одни цепи. Мне кажется, что если мир освободить от связей, отвязаться от всего, что в нем тленно — на что еще никакие реформаторы не шли, — то я так и не увижу неделимые элементы: нечто, что нельзя отменить. А значит, неслучайно к нам вынесло потоком света не призраки, а вещи. Витые раковины, кристаллы снега, реликтовые дубы. Может, кому-то удается занести их обратно?

Я жизнь начну, потому что уже здесь и сейчас все дано. Потому что моя вера все приводит в движение. Потому что с самого начала от меня требовалось стать не собой, а условием движения, на которое рассчитывают явившиеся мне вещи. Только в шутку подсказанный и бесконечно передаваемый по рукам страх за себя мешает нам устроиться в пределах благодатного мира. Не для того он вскармливает, и теперь будет проще, я жизнь начну простого взгляда, младенца, ждущего игры от яблока, от шума сада, от блика на куске коры. Тянусь к ним не рукой, а словом, и если взял, то отвлекусь каким-нибудь явленьем новым — ключами, тенью, ниткой бус. Копить и делать выбор — глупо, — доискиваться, видеть связь, не для того мой мир нащупан, чтоб лучше память развилась. Никчемна личная примета потеря — не большая грусть от привыканья как от света опять улыбкой отмахнусь Тогда лишь мир приходит в ясный Порядок если я пишу О нем.