14

В отсутствие Ольги она взяла на себя часть ее клиентов. Их оказалось совсем немного — большинство посетителей разъехались на лето кто куда. Спорткомплекс опустел. Батяня продолжал работать, но у дверей тренажерного зала уже не толпились роем говорливые студентки. В зал ходили люди посолиднее, те, кому ежедневные занятия спортом были необходимы в работе или для собственной безопасности: охранники, телохранители и темные личности, состоящие, наверное, в криминальных группировках.

Рабочий день теперь заканчивался раньше обычного. В половине пятого, а то уже в четыре Ксюша была свободна. Она заходила к Батяне, принимала душ и шла прогуляться по городу. Прогулки эти, однако, стали иными, чем прежде. Ксюша больше не заглядывала в кафе и бары, надеясь отыскать там интересные знакомства, а на предложения случайных кавалеров составить им компанию отвечала решительным отказом. Ей хотелось быть одной. Она без устали бродила по центру, подолгу глядела на фонтаны, любовалась звездами на Кремлевских башнях, изучала проезжающие мимо роскошные авто.

Ответ Борису так и не был дан, но, судя по всему, тот не слишком огорчался, и, кажется, даже успел подыскать себе другую кандидатуру в жены. Ксюшу это совершенно не печалило. Она наслаждалась свободой и покоем. Наслаждалась и втайне ждала, когда минуют три недели и вернутся Ольга с Николаем. Зачем ей было ждать этого, Ксюша сама не знала, но сердцу ведь не прикажешь: оно продолжало саднить и ныть, и лишь Ксюшина подушка была немой свидетельницей ее бессонных метаний.

Несмотря на июнь, погода в Москве была не жаркой, через день накрапывал дождь. Как-то хлынул настоящий ливень. Ксюшу он застал на набережной. Спрятаться негде, она раскрыла зонтик и продолжала идти, глядя в задумчивости на покрытую пузырьками, серую воду.

Сзади послышался шум. Ксюшу обогнала элегантная машина с затемненными стеклами. Она не смогла определить марку, но явно очень дорогая. Автомобиль внезапно резко затормозил и встал у бровки. Из распахнутой дверки выскочила разряженная в пух и прах женщина и с криком «Ксенечка, ты ли это?» кинулась навстречу Ксюше. Та, остолбенев, с изумлением вглядывалась в незнакомое, сильно накрашенное лицо. Дама была одета дорого, но безвкусно и имела замысловатую прическу, украшенную пером какой-то загадочной птицы. Более всего она походила на сумасшедшую, так что Ксюша невольно попятилась. И тут же изумленно округлила глаза.

— Софа?!

— Она самая! — Ряженая радостно закивала головой. — Не узнала?

— Нет, конечно. — Ксюша никак не могла прийти в себя от удивления.

Перед ней собственной персоной стояла Сонька Городницкая, одноклассница и бывшая соседка по двору. Но ее, действительно, было не узнать. В школе Сонька слыла дурнушкой и имела странное прозвище Телега. За что ее так прозвали, никто понятия не имел, может быть оттого, что Сонькина некрасивая, расхлябанная походка напоминала старую, бултыхающуюся по колдобинам телегу. Так или иначе, по имени Соньку называли редко. Среди рябят она имела репутацию «шестерки», училась из рук вон плохо, но зато любила сплетничать и отличалась непомерным любопытством. У нее всегда можно было выведать любые классные тайны в обмен на согласие принять в свою компанию.

Кто бы мог подумать, что она когда-нибудь станет ездить в шикарной иномарке, нацепит на себя платье за тысячу баксов, да еще воткнет в голову экзотическое перо!

— Ну, как я выгляжу? — Телега горделиво запрокинула голову, отчего перо угрожающе покачнулось.

— Супер, — со всей серьезностью проговорила Ксюша.

Она могла бы посмеяться над Сонькиным вкусом, но ей было не до смеха. По всем признакам, та обладала солидным капиталом, и это обстоятельство изумляло Ксюшу несказанно. Откуда, как Телега могла разбогатеть? Получила наследство? Вряд ли, такое только в сказках бывает. Удачно вышла замуж? Вот это более вероятно, хотя интересно, кто польстился на такую замухрышку?

— Ксенечка, ты очень мило выглядишь, — сладко проговорила Сонька. При этом в тоне ее сквозило явное превосходство, что не укрылось от чуткого Ксюшиного уха.

— Спасибо на добром слове, — поблагодарила она с едва заметной иронией.

— А я еду, представляешь, и вдруг вижу тебя. У меня глаз-алмаз, я сразу поняла, что это ты, хоть мы и не виделись сто лет.

— Не сто, а всего девять, — поправила Ксюша, не отрывая взгляда от Сонькиной сумочки из крокодиловой кожи. С ума сойти, это ж какие бабки надо иметь, чтобы позволить себе купить такую сумку!

— Знаешь что! — Сонька решительно схватила ее за руки. — Поехали ко мне!

— Куда это?

— Домой, разумеется.

— А ты все там же живешь? — полюбопытствовала Ксюша с сомнением в голосе.

— Что ты! Нет, конечно. Я живу на Таганке. Садись скорее, через пять минут будем на месте.

Заинтригованная Ксюша позволила Соньке увлечь себя в машину. Салон пропах духами, над лобовым стеклом была пришпилена карточка какого-то мужчины средних лет с усталым, но жестким взглядом.

«Муж», — подумала Ксюша. Скорее всего ее догадки оказались верны.

Сонька повернула ключ, автомобиль мягко двинулся с места.

— Ну, рассказывай, что ты, как! — Она бережным движением поправила перо в волосах.

— Да я-то нормально, — произнесла Ксюша довольно кислым тоном.

— Не замужем?

— Нет пока.

— Что так? — Сонька смешно, по-рыбьи выпятила ярко накрашенные губы.

— Выбираю, — с достоинством проговорила Ксюша и воскресила в памяти Бориса. Вот какой могла бы быть ее жизнь, если бы она согласилась на его предложение, а не сохла, как идиотка, по Николаю.

— Есть из кого? Впрочем, что я спрашиваю глупости! — Сонька лукаво стрельнула маленькими, близко посаженными глазками. — Ты же у нас всегда была куколка. За тобой все мальчики бегали. Ах, я тебе так завидовала, так завидовала!

«И теперь завидуешь», — мрачно подумала Ксюша. Однако, она не была уверена в своем предположении. Возможно, настал черед Соньки вызывать у других зависть.

— А ты, я вижу, замужем, — проговорила Ксюша и кивнула на фотографию. — Супруг?

— Это? Ну что ты! Нет, это так. — Сонька сделала неопределенный жест кончиками длинных, наманикюренных пальцев.

— Любовник? — напрямик спросила Ксюша.

— Ну… можешь так считать. — Телега неловко захихикала и едва не въехала в остановившуюся перед ними на светофоре «Газель».

— Осторожно! — вскрикнула Ксюша.

— Все нормально. — Сонька откинулась на мягком сидении. — Никак не привыкну к этой машине.

— К этой? У тебя до нее другая была?

— Ну да. «Пежо». Два года на нем каталась, надоел до ужаса. Я его продала.

— Продала? Двухлетний «Пежо»? — Ксюша смотрела на Соньку, как на безумную.

— Да, а что тут такого? — Та невозмутимо похлопала ресницами. — Я люблю совсем новые машины.

— Ясно, — проговорила Ксюша. — Так ты тоже не замужем?

— Нет. Я и не хочу. Привыкла быть самостоятельной и свободной.

— В каком смысле самостоятельной? — не поняла Ксюша.

— В смысле — ни от кого не зависеть.

Ксюша открыла рот.

— То есть, ты хочешь сказать… это все… — Она обвела взглядом салон, кивнула на валяющуюся на заднем сидении сумочку и ткнула пальцем в Сонькино платье. — Это все ты купила себе сама?!

— Да, — не моргнув глазом, выпалила Сонька.

Ксюша скривила презрительную физиономию.

— Не гони. Я тебе что, дурочка?

— Ксенечка, ей Богу, я правду говорю. — Сонька обиженно поджала губы. — У меня неплохой заработок.

— Неплохой заработок?! Да ты шутишь? Чтобы все это иметь, нужно быть по меньшей мере женой банкира!

— Не преувеличивай, — миролюбиво заметила Сонька. — Кстати, мы уже приехали. Вон мой дом. — Она указала на стоящую в отдалении кирпичную башню элитной планировки.

Девушки вылезли из машины. Дождь немного поутих, но, несмотря на это, Сонька распахнула у Ксюши над головой шикарный куполообразный зонт.

— Не знаю, как ты, а я очень опасаюсь за свою прическу, — пояснила она.

Ксюша вспомнила жидкие Сонькины косички, которые та носила все школьные годы, и оценила мастерство ее нынешнего парикмахера.

Они зашли в подъезд, больше похожий на вестибюль престижного офиса. Стены были сплошь в зеркалах, возле лифта в застекленной будке сидел солидный вахтер. При виде Соньки он вежливо наклонил голову. Кабина лифта так же была отделана зеркалами. Вкусно пахло свежим лесным освежителем.

— Какой этаж? — спросила Ксюша, перебирая гладкие обтекаемые кнопки.

— Четвертый.

— Надо же, как у меня.

— Сейчас посмотришь, как у меня, — скаламбурила Сонька.

Кабина плавно остановилась. Ксюша и Сонька вышли на просторную площадку. У низкого окна стояли горшки с фикусами и металлическая урна для окурков.

— Сейчас, сейчас. — Телега подошла к одной из дверей, извлекла из своей умопомрачительной сумочки ключ, повернула на два оборота и потянула на себя блестящую, никелированную ручку.

За первой дверью оказалась вторая, обитая, видно, настоящей кожей. Сонька поколдовала над замком, толкнула ее и торжественно произнесла:

— Входи!

Ксюша ступила в огромную, прохладную прихожую. Вообще-то, слово «прихожая» сюда мало подходило. На самом деле это был невероятных размеров холл, похожий на музейный зал. Пол утопал в толстенных коврах, с зеркального потолка то здесь, то там свешивались светильники, напоминавшие космические спутники.

Сонька щелкнула выключателем, свет вспыхнул, умножая отражения в зеркалах. У Ксюши закружилась голова. Такого она не видела даже у Бориса. Да что там, его роскошная квартира казалась жалкой халупой по сравнению с этим ультрасовременным жилищем.