– Не надо фрукты, – тяжко вздохнул Илья. – Мы их уже все съели.

Ксения невольно улыбнулась. Неужели это сам Семенов пришивал девчонке пуговицу? Лена и сама могла бы… или это просто трогательная отцовская забота? Как же он выглядит-то с иголкой, Семенов?

– Ты на меня опять так смотришь… – встревожился гостеприимный хозяин. – Я опять какую-то глупость сморозил?

– Просто предложи им поесть, – тихо шепнула Ксения. – У тебя есть какие-нибудь сосиски?

– Сосиски? – вытаращился тот. – У нас нет… Зато у нас есть великолепные сардельки, Лена сама покупала! Лен, ну иди, угощай, а я пойду эту пуговицу перешивать…

Молодежь унеслась в столовую, а Ксения обернулась к Семенову:

– А чего Лена сама не пришьет? Она ж умеет, я уверена.

– Так у нее же… глаза… – смутился тот за дочь.

Ругнув себя последними словами, Ксения попросила нитку с иголкой, удобно устроилась в огромном кресле и принялась за дело. Семенов устроился рядом и развлекал ее как мог.

– Хочешь, я тебе спою, а? Чтоб тебе не скучно было… Только сразу говорю, я не умею петь, только ору, – честно предупредил он.

– Да когда тут скучать-то? Два стежка, и готово.

– Это для тебя два стежка, а я знаешь сколько… Ну конечно, ты ж профессионально пуговицы присобачиваешь… Ксень, а чего ты еще одно ателье не откроешь? Теперь-то у тебя его никто не отнимет…

Ксения откусила нитку и отложила халат:

– Не хочу больше. Я знаешь что придумала?.. Смеяться не будешь?

– Да я вообще смеяться не умею! Тем более в деловых вопросах. Я только плачу. Ну говори.

– Я хочу… Я хочу открыть цветочный павильон, – выдохнула Ксения.

– И чего, сейчас это доходное дело? – всерьез заинтересовался Семенов.

– Ну конечно! Сейчас же это знаешь как модно! Столько всяких журналов, столько всяких горшков, цветов, кашпо всяких! – загорелись глаза у Ксении. – А какой садовый инвентарь! У нас же раньше как – дачи были только для огорода, чтобы обязательно морковка, лук, чтобы огурцы бочками, помидоры грузовиками, картошка километражем! А теперь все это можно купить! Неинтересно людям просто еду выращивать, хочется красоты… Чтобы цветы всякие разные, чтобы газоны, чтобы свой маленький прудик, а в нем карасики…

Она раскраснелась, глаза горели – про свой любимый маленький садик она могла говорить часами, а если еще и видеть, с каким интересом слушает тебя твой любимый мужчина!

– У меня такой павильон будет! Знаешь, я уже даже отчетливо вижу какой. Вот ты на кухню к нам не заходил?

– Ну так… глянул одним глазом, самым зорким… правым.

– Не видел такой молочай высокий в углу?

– В углу у тебя только кактус, – вспомнил Семенов. – В маленькой шляпке. Я еще хотел спросить – зачем ты цветок нарядила.

Ксения с удовольствием мотнула головой.

– Я тебе про него и говорю – это и есть молочай. Шляпку я на него специально водрузила, чтобы выше не тянулся. Это мне Димка принес, когда еще в шестом классе учился, представляешь?! Сейчас и Димка вырос, и молочай, ему у нас в доме тесно. Когда у меня свой павильон будет, я туда этот молочай притащу и на самое видное место поставлю. И шляпку ему надену, пусть красуется, только продавать не стану, он у меня, как добрый талисман, пусть вширь растет. А вокруг устрою маленькую мексиканскую долину…

Семенов только шире распахивал глаза. Сколько, оказывается, у нее замыслов. А ведь он сначала представлял ее совсем другой, да вообще никак не представлял! Вот дурак-то!

Он пошел провожать ее, когда минуло одиннадцать. Специально не захотел ехать на машине – Ксения все еще рассказывала ему, какой замечательный у нее будет павильон, только на него надо немножко денег. Правда, ей обещали одолжить, но она принципиально не станет брать – деньги она свои вернет, забрав у Ленечки. В конце концов, ее ателье сейчас кормит и самого бывшего супруга, и его новую пассию.

– Вот! – вдруг воскликнула Ксения, когда они проходили по шестому микрорайону. – Вот здесь, на этом месте, мой павильон будет стоять! Правда, хорошее место?

– Да-а-а… хорошее… – протянул Семенов. Место и в самом деле было выбрано удачно, грамотно. – Только… Боюсь, оно тебе будет дорого стоить… Хотя… Я могу помочь… Даже не так, я тебе помогу, потому что сама ты ни за что это место не выбьешь, даже с большими деньгами. А у меня… Короче, приноси документы, хорошо? И чем быстрее, тем лучше.

Ксения просто светилась от счастья. Она и не думала, что за дело возьмется сам Семенов! А ему она верила, такой что угодно пробьет, причем в рекордно короткие сроки. Ох, скоро у нее появится новый павильон, и она станет зарабатывать любимым делом!

А на следующее утро они все толпились в приемной частной больницы. Семенов все никак не мог выпустить руку дочери, не знал, что говорить, и только бестолково повторял:

– Лена, ты проверь – телефон работает? Ты сразу звони, чуть что – сразу звони. И если не чуть что, тоже звони…

Лена, казалось, нисколько не боялась. Она все время лазила в пакет с вещами, с любопытством оглядывалась по сторонам и старательно всех успокаивала:

– Пап, я буду звонить. И деньги у меня есть, ты не волнуйся. Да чего ты переживаешь? Я в интернате чего только не видела, а здесь смотри, как все чисто, красиво.

– Нет, она все еще этот интернат вспоминает! – пыхтел Семенов.

– Дим, ты долго здесь не стой, тебе ж на работу надо, – дергала парня за рукав Лена.

Тот нервно вертел головой по сторонам и шмыгал носом:

– Лен, а чем здесь пахнет, а? Мам, у тебя же духи всегда в сумочке… Лена, ты не беспокойся, я сегодня отпросился, я тут в машине посижу. Если ты вдруг испугаешься, сразу – раз к окну, а там я, герой, человек-паук… Мам, ну брызни ты духами! Лен, я только в здании такой трус, мне все кажется, будто ко мне с уколами рвутся…

– Дима, если ты будешь под окном, я вообще ничего сделать не смогу – только у окна торчать стану, – не согласилась девчонка. – А мне ведь надо и всякие анализы, процедуры… Давай ты завтра приедешь, я ж не помирать сюда ложусь.

– Вот дурочка, а? – расстроился Димка. – Да если такое дело, я и вообще не приеду, буду лежать дома, переживать и ждать, когда ты сама ко мне заявишься!

Ксения по возможности вносила в сумятицу покой.

– Леночка, сегодня посмотришь, чего тебе нужно, и вечером мне позвонишь. Ничего не стесняйся, я поздно ложусь. Подумай – что тебе из продуктов нужно, мы завтра утром приедем. За Диму не переживай, я наконец-то его дома посажу, серьезный повод появился. Да, я тебе там кассету положила, с анекдотами, послушаешь?

– А я, дурак, книжку сунул! Совсем из ума выжил, – хлопнул себя по бокам Семенов.

Вышла приятная женщина, приветливо улыбнулась провожающим и уверила:

– Ничего с вашей красавицей не случится. Если не будете девочку волновать, через неделю уже здесь встречать будете. Ну а завтра – просим к нам, часы приема у нас не ограничены.

– Не ограничены? – удивился Димка. – А как же операция?

– Если вам угодно – вы можете сидеть в специальной комнате. Но думаю, острой необходимости нет. Пойдем, Лена.

Лена помахала рукой и крикнула Димке:

– Дим, ты поезжай домой! Если будешь сидеть здесь, я буду волноваться, а мне нельзя!

– Все! Я уже дома! – крикнул Димка и первый выскочил из больничного холла.

– Саша, пойдем, – потянула Семенова за рукав Ксения. – Ну чего ты? Все с ней будет хорошо. Если главврач набирает в штат таких приятных врачей, как эта женщина, значит, он прекрасно разбирается в своем деле. Ну пойдем.

Семенов выпрямился, резко повернулся и пошел к выходу. Высокий, быстрый, решительный…

Ксению Димка вез домой. Он торопился, ему надо было на работу, он хоть и отпросился сегодня, но лишний раз решил не прогуливать, лучше он прибережет этот день на выписку Лены.

– Мам, а куда это Семенов гонит? – спросил он вдруг, поглядывая в зеркало.

– Чего? Сильно гонит, что ли? – всполошилась Ксения.

– Да нет, не сильно, просто ему в другую сторону. Они же живут вон там.

– Ну, в офис, наверное…

– И офис мы проехали… К нам, что ли? Мам, честно тебе говорю – мужик к нам рвет… Замечательный мужи-и-ик, меня вывез в Геленджи-и-и-к…

– Смотри на дорогу давай! – огрызнулась Ксения, втайне надеясь, что Димка не ошибается.

Димка не ошибался. Едва возле их подъезда Димка притормозил «Волгу», как позади него зашуршала колесами иномарка Семенова.

– Ксень, я у тебя посижу, а? – смущенно попросился он. – Ну вот на работу никак ноги не идут… Димка, хорош скалиться, к нам придешь, я тоже буду в кулак фыркать.

– Не, я совсем ничего против, – замотал башкой парень. – Фыркайте куда удобнее, лишь бы в удовольствие… Мама, я сегодня домой в шесть, поесть сготовишь?

Мама только покачала головой от такого джентльменского предупреждения – когда это она не знала, во сколько единственный сын прибывает домой!

Дома, пока Семенов полоскал руки в ванной, она грела борщ – хотелось, чтобы гость почувствовал не просто голословную заботу, а какое-то подобие домашнего уюта.

– Садись, – поставила она перед ним плетеную корзинку с хлебом, налила тарелку борща и уселась рядом.

– А майонеза нет? – поинтересовался Семенов.

– Ну как же… есть, совсем забыла. И горчица еще. И колбасу чего-то не выставила… – засуетилась она вдруг.

– Вот не спросил бы и хлебал пустой борщ, с одним только мясом, без всякой тебе горчицы… – пробубнил Семенов. Но вдруг увидел молочай в углу и обрадовался ему, как старому знакомому. – Так вот, значит, кого ты хочешь переселить в свой павильон? Во как руки растопырил! Это он меня так приветствует, понимает, что я человек хороший.

Ксения усмехнулась, ей тоже всегда казалось, что цветок растопырил руки.

– И шляпка ему идет, правда? – разулыбалась она. – Это мой ковбой.

– Да, такой, наверное, стоит… рублей… тысячу… – по-своему сделал комплимент гость.

Ксения даже обиделась: