Маргарита Южина - Две свадьбы по цене одной

Семенов резко поднялся и снова метнулся к окну.

– А она и росла… В интернате… Тут все так… Короче, в четверг я, конечно, не позволил ей отложить операцию, и она… она ушла из дома. – Он еще раз попытался закурить и снова сжал сигарету в кулаке. – Я две ночи ждал, прямо вот так – у окна… Не вернулась… Вот и… Я к вам. Помогите. Ее надо вернуть и… В понедельник операция.

Ксения видела, как ему тяжело, все его мышцы были так натянуты, что это было видно через рубашку. Тихо подошла к нему сзади… Черт! Ну что же за одеколон у него такой?! Просто магнит какой-то! И волосы темные… Интересно – мягкие или жесткие? А рубашка белая, к ней наряжался, что ли? Ксения чуть было не прижалась лицом к этой спине, к этой белой, наглаженной рубашке… Интересно, кто ему одежду гладит? Хотелось просто ткнуться носом в этого Семенова, дышать его запахом, и она… просто положила руку на плечо.

– Успокойтесь, они сегодня приедут на юбилей… И мы с Димкой обязательно уговорим Лену.

Под ее рукой Семенов замер. Ксения отдернула руку, быстро отошла к столу и как-то неестественно громко заговорила:

– Димка мой не просто барчук какой-то, что вот не любит больницы, и все тут. Он маленький болел часто, и мы с ним мотались по этим больницам… натерпелся с детства так, что до сих пор боится. Смешной такой, здоровенный, а все равно боится…

Семенов теперь курил, слушал Ксению и не сводил с нее прищуренных глаз. Как будто в первый раз ее видел.

– Что вы так на меня смотрите? – усмехнулась она. – Смешно выгляжу в этом платье? Потому что оно летнее! Нелепо осенью щеголять в сарафане. Но у меня нет здесь осенних, и потом – здесь тепло.

– Да, – мотнул головой Семенов. – Здесь тепло…

В дверь тихонько постучали, и Ксения вздрогнула, будто ее застали за чем-то постыдным. Неужели Ленечка?

– Ксюшенька, можно к вам? – тоненько просилась за дверью свекровь.

– Ой! Вера Николаевна! Ну конечно, заходите! – вспыхнула румянцем Ксения, открывая двери.

Женщина вошла и приветливо улыбнулась Семенову:

– А вы и есть Ксюшенькин друг? Она говорила, что вы приедете…

Семенов едва заметно дернул бровями, но промолчал. Только пододвинул женщине стул.

– Садитесь к нашему столу, угощайтесь, – догадался пригласить он.

– Нет-нет, – замахала руками Вера Николаевна. – Я не за этим. Я пришла, чтобы лично пригласить вас на мой юбилей. Ксюшенька, чего ж ты меня не познакомишь? Как зовут твоего друга?

Ксения перекривилась в улыбке и растерянно заморгала – она напрочь забыла, как зовут этого ее «друга». И она, и Лидочка всегда звали директора только по фамилии – Семенов да и Семенов, а как его по имени…

– Александр Ильич, – едва сдерживаясь, чтобы не захохотать в голос, поклонился Семенов.

Растерянность Ксении он прекрасно понимал – он и сам узнал ее имя только сегодня, специально звонил Лидии Борисовне на дом.

– Саша? – тепло переспросила зрелая дама. – Можно, я буду называть вас Сашей? Вы знаете, Саша, Ксюша вам, наверное, уже говорила, я ее свекровь… бывшая. Вот так случилось… Но я… Я так хочу, чтобы она была счастлива! И я очень, очень рада, что вы ей в этом помогаете! Сашенька, я вас сегодня жду с Ксюшей в шесть. Непременно жду. Мне сегодня шестьдесят пять исполняется, юбилей, а в такие дни дамам отказывать нельзя.

– Я и в другие дни им никогда не отказываю, такой вот безотказный уродился, прямо беда, – шутливо вздохнул Семенов. – А сегодня буду обязательно. Непременно к шести. Если вот… Ксюша не станет долго копаться.

Женщина еще раз тепло улыбнулась, повернулась к бывшей невестке и, нисколько не смущаясь присутствием мужчины, проговорила:

– Ксюшенька, какого славного мужчину ты нашла! Обязательно закрути с ним роман. Да! И обязательно узнай, где он работает. Лучше, если не в начальниках, они очень рано тупеют и расползаются в животе. Ксюша, он мне ужасно понравился, это настоящий мужчина, поверь моему слову, совсем не чета моему Леониду. Я надеюсь, ты его не упустишь…

Ксения сначала поперхнулась, но потом ловко переключила даму на другую тему:

– Вера Николаевна! Мне кажется, к вам уже гости! По-моему, кто-то подъехал!

Женщина больше не стала задерживаться, а испуганно охнула и ухватилась за голову – она была еще без прически.

Семенов сидел за столом, закрыв лицо руками, и плечи его ходили ходуном. Всхлипывая, он огорченно пожаловался:

– Какая хорошая женщина, а за начальников все равно обидно – что ж у них такое с животами? Кстати, а нельзя поподробнее про юбилей узнать?

Ксения открыла печку, подбросила дров и, уставясь на огонь, как-то отрешенно заговорила:

– Мы с моим мужем развелись год назад, чуть больше года. Ну… я, конечно, переживала очень… Оказалось, что мы теперь вдвоем с Димкой остались. Всю жизнь прожили, столько родни было, а вот разошлись и… Свекровь было жалко, я ее люблю, у меня матери с одиннадцати лет нет. Когда мы с Леней поженились, она мне как-то сразу вместо матери стала. А тут получается, что я ей вроде как никто. А на этот юбилей она просто в приказном порядке меня привезти велела. Она же тоже ко мне хорошо относилась. Может, пожалеть хотела, может, просто соскучилась. Ну и просила, чтоб мы с Димкой обязательно приехали. Леонид даже к нам специально приезжал, деньги на подарок матери привозил, чтобы мы не тратились, знает же, что только на Димкину получку живем. Нет, я ж не всегда лоботряской была! Я ателье открыла, потом оно даже в театр мод переросло, ну Леня тоже помогал, он всю документацию вел. Поэтому, как разошлись, он его себе и забрал, все же на него было оформлено. А я… Я по-свински, конечно, поступила – села на шею сыну и… Вот Леня и привез деньги… А между прочим, мы и сами с Димкой ей подарок купили – чайный сервиз с ручной росписью, там разные парки всего мира нарисованы, Вера Николаевна любит сады, парки…

Она говорила сбивчиво, и даже не Семенову, а больше самой себе, но он уперся в нее своими карими глазищами и хватал каждое слово. Ксения робко глянула на него и стыдясь призналась:

– Мне так тошно было сегодня к ней идти… Я так боялась там сидеть одна… Мы с Лидочкой даже хотели мне на вечер мужчину пригласить… чтобы рядом посидел… как будто это мой новый друг. Вашего Петра Анатольевича…

– Кого? – нервно сглотнул Семенов.

– Ну… – еще больше покраснела Ксения. – Ну работает у вас такой… Петр Анатольевич… А чего вы хохочете-то?

Семенов отвалился на спинку стула и хохотал во все тридцать два зуба.

– И чего? – чуть не плакал он. – Чего не пригласили? Он бы приехал! Даже с собственной женой!

– Ну почему с женой… Он почти приехал… Он без жены хотел, но только чтоб посидеть не дольше часу… Только к нему теща прикатила, он ее встречать отправился… Ну хватит смеяться, а? – не знала куда деться Ксения.

Семенов собрал лицо ладонями, сжал губы, и только в глазах скакали смешинки.

– Я понял, ваша свекровь приняла меня за… Петра Анатольевича… Нет, вы видите, я совсем не смеюсь… И теперь мне надо предстать вашим другом. Нет, вы не хмурьтесь, я только сейчас просмеюсь, а к вечеру буду, как… Петр Анатольевич, – снова зашелся он в хохоте. – Ой, извините, прямо сам не знаю, что со мной такое… Прямо несдержанный какой-то… Короче, нам надо перейти на «ты»! Принимается?

Ксения пожала плечами и вдруг спросила:

– А что это… ты привез? Вот это, в конверте? Неужели деньги? Взятка, что ли?

Семенов потер нос и покаянно вздохнул:

– Ага… Взятка. Нет, а чего ты удивляешься? Я, между прочим, сразу честно сказал!.. Ой, да что ты там роешься? Это не деньги.

Ксения уже заглянула в конверт.

– Это что – путевка? – не поверила она.

– Ну да… – смешался гость. – Но я ведь не думал, что все так… Думал, ты по своей вредности начнешь кричать, руками махать, лаком для волос с черным оттенком пшикаться… Просто хотел тебе предложить выгодный компромисс – твой сын не встречается с моей дочерью, а чтобы ему было легче перенести эту утрату, я ему путевку купил… Там только поставить данные, я их не знаю. Пусть съездит в Швейцарию, покатается на горных лыжах…

– Ага, чтобы он там себе шею свернул, да? Он, может быть, эти горные лыжи только на картинке видел, – дернула губой Ксения и аккуратно затолкала конверт ему в карман. – Забирай свою путевку, привык всем взятки совать…

Семенов теперь не смеялся, похоже, он обиделся по-настоящему:

– С чего это ты взяла? Вот почему у вас у всех такое мышление, а? Если человек чего-то добился, то, значит, непременно взяточник и вор… Я свое это дело с копейки начинал! И никаких мохнатых лап у меня не было! И ни знаний, ни опыта, и подсказать некому! Столько шишек набил! Днем мешки ворочал, а ночью над тетрадями корпел! Кое-как накопил на начальный капитал, а потом – раз! И в один день все прогорело! И не потому, что я в чем-то ошибся, а потому, что у нас просто случился дефолт! Только жаловаться было некому, поэтому снова рукава закатал, и вперед! Да кому это интересно? Взя-а-атки! И вообще!.. Чего сидишь-то?! Тебе же это… мазаться надо! Кудри какие-нибудь крутить! Сидит она… и еще думает про меня всякую дрянь!

Он взял пачку с сигаретами и вышел из домика.

Ксения прислушалась – Семенов спустился с крыльца и пошел к ее клумбам.

Точно девчонка, Ксения подкралась к окну, осторожно отдернула шторку и вытянула шею. Семенов стоял возле маленькой яблоньки, задрав голову, и не шевелился. Потом вдруг повернулся к окну и приветливо помахал ей рукой. Ксения, забыв про то, что она наблюдает тайно, помахала ему тоже. Потом ругнулась про себя и поспешила к зеркалу.

На юбилее Веры Николаевны народу собралось на три стола. Не зря женщина хотела отмечать день рождения именно здесь – как выяснилось, друзей на даче у нее появилось довольно много, а еще и всякие сестры подъехали, дядья, зятья… За все время жительства с Леонидом Ксения так и не научилась до конца разбираться, кто кому и кем приходится. А сейчас уже и не надо стало… Разряженные гости поначалу вели себя весьма достойно. Юбилярша сидела в центре стола, по правую руку от нее восседала новая невестка с сыном, а по левую стояли два пустых стула.