Джулия Гарвуд - Две Розы

Остальные были также сражены наповал.

– Мы должны все сделать как следует, – произнес Кол едва слышным шепотом.

– Что именно? – задал Трэвис вопрос, который вертелся на языке у всех.

– Про то, чтобы стать лучшей бандой в Нью-Йорке, и говорить больше нечего. Мы не можем держать ребенка здесь. Ей нужна семья, а не шайка уличных бродяг, которые будут ее учить всяким штукам.

– Ей? – Адам едва не уронил ребенка. – Ты что же, думаешь, что Сидней – девчонка?

– Я в этом уверен, – заявил Кол, сопроводив свои слова кивком. – Чтобы быть мальчиком, ей кой-чего не хватает.

– Господи, помоги нам, – прошептал Адам.

Кол не решил, что показалось ему смешнее – ужас, написанный на лице Адама, когда он взывал к Богу, или странный звук, который он издал горлом, прохрипев последнюю фразу. Голос его прозвучал так, словно он чем-то подавился.

– Я не хочу, чтобы у нас тут заводились девчонки, – пробормотал Трэвис. – Я их ненавижу всех до единой. Они только и знают, что жаловаться да пускать нюни.

Другие члены компании не обратили на слова Трэвиса никакого внимания. Адам выглядел так, словно внезапно почувствовал себя плохо.

– В чем дело, босс? – спросил Кол.

– Чернокожий не должен держать в руках маленькую девочку, белую, как лилия, – ответил Адам.

Кол фыркнул.

– Я своими глазами видел, как ты спас ее от крыс, – сказал он. – Если бы она была постарше и понимала, что к чему, она бы наверняка это оценила.

– Еще как бы оценила, – кивнув, согласился Дуглас.

– Кроме того, – продолжал Кол, – она не знает, черный ты или белый.

– Ты хочешь сказать, что она слепая? – потрясенно спросил Трэвис.

– Да нет, – пробормотал Кол, старательно демонстрируя Трэвису, самому младшему из четверки, свое отчаяние по поводу его бестолковости. – Она просто еще слишком мала, чтобы что-нибудь знать о ненависти. Столь невинные создания еще не умеют ненавидеть. Этому их учат позднее. В Адаме она сейчас видит просто э-э… брата. А старшие братья защищают своих маленьких сестренок, верно? Это священное правило или нечто в этом роде. Возможно, малютка об этом уже знает.

– Я поклялся своей матери, – снова заговорил Адам, – что убегу как можно дальше на Запад и не остановлюсь, пока не найду безопасное место. Мама сказала мне, что скоро будет война, а когда она кончится и все устроится, ее могут освободить. И тогда она приедет за мной – мне надо только остаться в живых до этого дня. Сын не должен нарушать клятвы, которую он дал своей матери. Мне надо бежать отсюда – ради нее.

– Возьми ребенка с собой, – попросил Кол.

– Меня за такое как пить дать повесят, – ухмыльнулся Адам.

– Черт побери, тебя так и так повесят за то, что ты убил того ублюдка, своего хозяина. Ты что, забыл? – сказал Кол.

– Если, конечно, поймают, – вставил Дуглас. – А ты слишком хитер, чтобы попасться.

– Я уже чувствую себя братом этой крохи, – объявил Кол. Мальчики тут же уставились на него, и ему стало неловко под их взглядами.

– В этом нет ничего странного, – торопливо пояснил он. – Я сильный, а она всего лишь беззащитная малютка, которой нужны братья вроде нас с Адамом, которые приглядывали бы за ней, чтобы она росла хорошей девочкой.

– Хорошей девочкой? А что ты понимаешь в таких делах? – спросил Дуглас с насмешкой и недоверием в голосе.

– Ничего, – согласился Кол. – Зато Адам знает об этом все, правда, Адам? Ты здорово говоришь, а читаешь и пишешь как настоящий джентльмен. Твоя мама научила этому тебя, а теперь ты можешь обучить меня. Я не хочу, чтобы моя маленькая сестренка считала меня неучем. Он мог бы обучить нас всех, – сказал Дуглас, который, как видно, не собирался оставаться в стороне.

– Будь я ее старшим братом, я бы к ней хорошо относился, – пробурчал Трэвис. – Когда я вырасту, стану необыкновенно сильным. Правда, Дуглас?

– Да, – подтвердил Дуглас. – Знаешь, что я думаю?

– Что? – спросил Адам и улыбнулся, потому что в этот миг крошечное существо, которое он держал на руках, подарило ему глупейшую ухмылку. Очевидно, девочке нравилось быть в центре внимания. Похоже, она уже приобрела немалое влияние на всех остальных. По телу Адама разлились тепло и умиротворенность. Легкость, с которой девочка приняла его, помогла избавиться от бремени, что камнем лежало на сердце, когда он вынужден был расстаться со своей матерью. Ребенок появился словно дар небес, и Адам понял, что теперь его долг – заботиться о младенце, оберегать и лелеять его.

– Порой я задумываюсь, всегда ли Бог знает, что делает, – прошептал он.

– Само собой, всегда, – отозвался Дуглас. – И я считаю, что Он предпочел бы, чтобы мы выбрали для нашей малютки другое имя, Надеюсь, у нее отрастут хоть какие-то волосы. Мне как-то не улыбается иметь лысую сестренку.

– Пусть будет Мэри, – предложил Кол.

– Роуз, – произнес Адам одновременно с ним.

– Мою мать звали Мэри, – объяснил Кол. – Она умерла, когда рожала меня. Соседи говорили, что она была очень хорошей женщиной.

– А мою мать зовут Роуз, – сказал Адам. – Она тоже очень хорошая женщина.

– Малышка засыпает, – прошептал Трэвис. – Положите ее в корзину, а я постараюсь ее перепеленать. А потом уж спорьте насчет ее имени.

Адам молча повиновался. Все наблюдали за тем, как Трэвис неумело закутал девочку в сухое. Ребенок уснул еще до того, как он закончил возиться с пеленкой.

– Я думаю, пререкаться тут нечего, – произнес Дуглас. Он наклонился, чтобы укрыть ребенка, в то время как Адам и Кол тихо препирались – каждый пытался убедить другого назвать малышку в честь именно его матери.

Дуглас знал, что спор вот-вот разгорится не на шутку, и решил пресечь его в зародыше.

– Все очень просто, – сказал он. – Назовем ее Мэри Роуз. Кол первым оценил резонность этого предложения, и на лице его вспыхнула улыбка, Адам тоже быстро согласился. Трэвис собрался было рассмеяться, но Дуглас ткнул его локтем в бок, опасаясь, что он разбудит ребенка.

– Надо все распланировать, – зашептал Дуглас. – Нам нужно поскорее смотаться отсюда – может быть, даже завтра вечером, полночным поездом. Трэвис, ты должен раздобыть для Мэри Роуз все необходимое. Я куплю для нас билеты. Адам, тебе придется спрятаться вместе с ребенком в багажном вагоне. Что скажешь?

Адам кивнул.

– Твое дело все продумать, – сказал он, – а я не подведу.

– А на что ты купишь билеты? – спросил Кол.

– Конверт, что я выкрал у женщины, которая выбросила Мэри Роуз, был набит деньгами. Еще в нем лежали старые на вид бумаги с какими-то чудными буквами и с печатями, но я в них ничего не смог разобрать, потому что не умею читать. Но в деньгах я кое-что понимаю. У нас их достаточно, чтобы уехать так далеко, как захочет Адам, и купить немного земли.

– Покажи мне эти бумаги, – попросил Адам.

Дуглас вытащил из кармана пакет и вручил его вожаку. Увидев деньги, Адам присвистнул. Кроме банкнот, он нашел в конверте два листа бумаги. Один покрывали цифры и какие-то каракули, а другой казался почти чистым и походил на страницу, вырванную из книги. Лишь в верхней его части было написано несколько строк, в которых указывались дата рождения девочки и ее вес.

– Им было мало выбросить ее – они выбросили даже ее бумаги, – прошептал Дуглас.

– Когда меня сдали в приют для сирот, у меня не было никаких бумаг, – сказал Трэвис. – Хорошо еще, что я знал, как меня зовут, верно, Кол?

– Да, пожалуй, – ответил Кол.

Трэвис пожал плечами, давая понять, что это не имеет значения.

– Я хочу предложить одну штуку, только не перебивайте меня, пока я не закончил, идет? – сказал он.

Он дождался, пока все кивнули, и лишь потом продолжил:

– Из всех нас только про меня нельзя сказать, что я не в ладах с законом. Поэтому я считаю, что Мэри Роуз следует носить мою фамилию. Если уж все делать по уму, как говорит Кол, то мою фамилию должны взять все. В конце концов, братья и сестры – одна семья, и с этой минуты нам всем надлежит стать Клэйборнами. Идет?

– Никто не поверит, что я – Клэйборн, – возразил Адам.

– Да кого это волнует? – сказал Кол. – Мы хотим, чтобы нас оставили в покое. Кто докажет, что ты не Клэйборн? Любому, кто к тебе привяжется, придется иметь дело со всеми нами. И не забывай, – добавил он, – что у меня теперь есть револьвер. Скоро я смогу решить любую проблему.

Дуглас с Трэвисом кивнули. Адам вздохнул. Дуглас простер руку над корзиной и, посмотрев на остальных, шепотом произнес:

– Мы бежим ради мамы Роуз и становимся семьей ради Мэри Роуз. Теперь мы братья.

– Братья, – повторил Трэвис таким тоном, словно произносил клятву.

Следующим был Кол.

– Мы братья до гроба, – сказал он.

Адам колебался некоторое время, которое показалось остальным мальчикам вечностью. Наконец он решился и накрыл ладонью руку Кола.

– Братья, – проговорил он дрожащим от волнения голосом. – Ради мамы Роуз и малышки.

3 июля 1860 года

Дорогая мама Роуз,

Пишу тебе это письмо а надежде, что вы с миссис Ливонией находитесь в добром здравии. Я хочу рассказать тебе оба всех удивительных приключениях, которые мне довелось пережить по пути на Запад, но прежде считаю необходимым сообщить тебе ничто очень важное. В нашей семье появилась твоя тезка, мама. Ее зовут Мэри Роуз…

С любовью

Джон Куинси Адам Клэйборн

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Теперь дитя наконец возвращалось домой.

Расположившись рядом со своим экипажем, Кол с нетерпением ждал, когда дилижанс покажется из-за последнего поворота дороги. Он так разволновался, что не мог стоять спокойно. Облачко пыли, спускавшееся с холма, свидетельствовало о том, что Мэри Роуз уже близко. Кол принялся гадать, сильно ли она изменилась за последние месяцы, но потом громко рассмеялся над собственной глупостью. Уезжая, чтобы закончить свое обучение в школе, ученица последнего года Мэри Роуз была уже вполне сложившейся девушкой, и вряд ли ее внешности грозили какие-то существенные перемены – разве что на носу появится несколько новых веснушек или волосы отрастут подлиннее.