– Неправда, я хотел ребенка. Просто мне было немного страшно взять на себя такую ответственность. Многие мужчины боятся отцовства. Должно было пройти время, и я свыкся бы с мыслью о ребенке. Джоанна, пойми, мне не нужна никакая другая женщина, кроме тебя.

Он обнял ее, и Джоанна почувствовала, что слабеет. Люд мог быть таким настойчивым, но ей не хотелось сейчас пасть жертвой его обаяния.

– Джоанна! – Он отстранил ее от себя. – Ты до сих пор не сказала, что ты чувствуешь ко мне?

– Того, что было раньше, не чувствую. Не могу после Надин, – прошептала она удрученно.

– При чем тут Надин! Это не имеет никакого значения! Я говорю о нас с тобой.

– Надин – это часть меня, теперь более чем когда-либо. Она не может не иметь для меня значения.

– Прости меня, я вовсе не это имел в виду. Мне казалось, ты любишь меня, – горько усмехнулся Люд.

Джоанна задумалась о том, действительно ли он переживает эту размолвку или просто разыгрывает перед ней скорбящего любовника, получившего отставку.

– Джоанна, я люблю тебя.

– Я очень хотела услышать и почувствовать это тогда, когда теряла ребенка. Ты даже не приехал, чтобы поддержать меня во время операции. А я так нуждалась в тебе.

– Мне очень жаль, что все так вышло. Я не понимал этого. Но теперь я здесь, с тобой. Я все исправлю. – Он положил ей руки на плечи. – Если ты простила Надин настолько, что отдала ей свою почку, наверное, ты сможешь простить меня и поехать со мной в Калифорнию. Мы принадлежим друг другу, и ты это знаешь.

Он привлек ее к себе и стал ласкать ее шею и затылок, зная, что это возбуждает ее.

– Разве тебе перестали нравиться мои «причиндалы»? Помнится, именно так ты их называла, – сказал он и прижался к ней низом живота.

– С тех пор они успели побывать слишком во многих местах, – ответила Джоанна, отодвигаясь от него.

– О Боже! Я не могу поверить в то, что ты перестала любить меня!

Люд закрыл лицо руками. Его горе тронуло ее. Но она тут же представила себе, как он обнимает Надин, Лорри и еще бог знает кого.

– Я думала, что люблю тебя. Но вероятно, это была простая влюбленность. Что-то вроде ослепления.

– Ты больше не хочешь быть со мной? Разве нам не было хорошо вместе?

– Конечно, нам было хорошо. Как бывает всегда, когда женщина и мужчина ведут любовную игру.

– Я не играл с тобой, Джоанна. Я тебя люблю. Я хочу тебя. Я всегда хотел, чтобы мы жили вместе.

– Ты собирался жениться на мне?

– Разве тебе это не кажется старомодным? – Он искренне удивился. – Мне никогда и в голову не приходило, что ты хочешь за меня замуж. Ты не заговаривала об этом.

– Потому что ждала, пока ты сам это предложишь. Наверное, я действительно несколько старомодна. Я понимаю, что брак не гарантия, но он демонстрирует намерения человека. Если люди просто живут вместе, это никого ни к чему не обязывает. Такая жизнь может длиться довольно долго, но заведомо имеет конец. Впрочем, она хороша для пары, не связанной ничем, кроме того, что они вешают одежду в один шкаф.

– Моя мать выходила замуж четырежды, так что дело не в церемонии. Я всегда опасался брака, потому что он подменяет истинные чувства законными обязательствами.

– Значит, ты не собирался жениться на мне?

Люд в полной беспомощности развел руками.

– Я очень люблю тебя, поверь мне, Джоанна, но испытываю сильнейшее отвращение к брачным церемониям и прочим мероприятиям в этом роде. Мне кажется, что, если люди просто живут вместе и любят друг друга, их отношения честнее и прочнее. Или тебе приятно иметь под боком зануду мужа, который будет стонать под бременем супружеских обязательств? Уж лучше любовник, пробуждающий тебя каждое утро тем, что втыкает розовый бутон тебе в волосы. Который обливает тебя шампанским, а потом слизывает капли с твоего живота. Который обожает тебя как безумец, потому что свободен в своем выборе и ценит то, что ты тоже свободна.

Люд пустился в цветистую риторику, обнял Джоанну и стал целовать ее в губы, шепча между поцелуями слова любви. Джоанна понимала: еще немного, и она уступит его натиску, поддастся чарам его красноречия. Но она не хотела этого.

– Дело ведь не только в браке, – мягко отстранила она его. – Дело прежде всего в тебе и во мне, в нас. Я прямолинейна и честна в своих отношениях с мужчинами. Так было с Карлом и Беном, так было и с тобой. Для меня важнее всего доверие между людьми.

– Никто не в состоянии гарантировать кому бы то ни было абсолютную верность. Даже ты.

– Может быть, и так. Но когда люди живут вместе, предполагается, что они стремятся сохранить верность друг другу. Ты говорил, что не жил с одной женщиной дольше нескольких месяцев. Мы с тобой вместе пять месяцев, и за это время ты уже переспал с Надин и Лорри по меньшей мере.

– Джоанна, ты выводишь меня из себя.

– Я не стремлюсь к этому. Просто хочу, чтобы ты мне кое-что объяснил.

– Хорошо. Тогда попробуй понять. Когда Ферн привела ко мне Надин, я увидел другую тебя – не такую интригующую, но с подходящей внешностью и, как утверждала Ферн, необыкновенно талантливую. Я был в ужасном положении, потому что мы потеряли Джину. Время поджимало, и съемки были под угрозой срыва. Спонсоры нервничали, и я должен был раздобыть новую Сюзанну любой ценой и как можно скорее. Передо мной стояла твоя сестра с нужными внешними данными и актерскими амбициями. Ее проба оказалась удачной. Разумеется, у меня почти не было выбора, и все же я согласился взять Надин именно под влиянием встречи с тобой и заверений Ферн. Она превозносила талант Надин до небес. И поначалу твоя сестра работала старательно и совсем не капризничала. Я и не предполагал, что со временем она превратится в расчетливую стерву. Хорошо-хорошо, я понимаю, вы одна кровь, и поэтому ты готова прощать ее до бесконечности. Но я с ней не в таких отношениях. Я ни за что не стал бы спать с ней, если бы она не шантажировала меня отказом от съемок. Лорри оказалась в моей постели по такой же причине.

Люд избегал встречаться с Джоанной глазами и взволнованно потирал руки.

– Я познакомился с Лорри прошлой зимой перед Рождеством, когда катался в тех местах на лыжах. Тогда я договорился с ее отцом о том, что приеду сюда снимать некоторые эпизоды фильма. Лорри вмешалась в дело и заявила, что мы очень мало платим за то, что используем их базу и имена в рекламных целях.

Джоанна молча вытаращилась на него. Сначала Люд говорил ей, что спал с Лорри, чтобы отомстить Надин. Теперь получается, что он всего лишь хотел заполучить съемочную площадку для своего фильма. Она презрительно усмехнулась.

– Ты хочешь сказать, что поддерживал интимные отношения с обеими женщинами исключительно на деловой основе и что не получал от этого никакого удовольствия?

– Именно.

– Значит, в будущем, если твои дела пойдут в гору, ты…

– О Господи! Да нет же! Как ты не понимаешь, этот фильм дает мне шанс выйти на серьезный уровень. Теперь я смогу работать совсем по-другому. Джоанна, прошу тебя!

– Люд, расскажи мне о той девушке, которую ты любил в юности. О той, которая умерла.

– О какой девушке? – нахмурился он.

– О маленькой и рыжеволосой. Ты тогда учился в колледже.

– Не помню. Я не хочу думать о прошлом.

– Если она для тебя значила так много, как ты говорил мне в нашу первую ночь, ты не мог совсем забыть о ней.

– Послушай, зачем ворошить прошлое? Меня интересует только будущее. Наше с тобой будущее.

Откровенное страдание во взгляде Люда лишь усилило решимость Джоанны, хотя и вызвало в ней жалость. Была ли в его жизни та рыжеволосая девочка, или он придумал эту историю, чтобы завоевать ее симпатию? Джоанна не сомневалась, что Люд по-настоящему нуждается в ней. Но что, если спустя какое-то время он станет испытывать такую же потребность в другой женщине?

– Джоанна, по-моему, самое главное сейчас то, что я чувствую по отношению к тебе.

– Боюсь, мне этого недостаточно, Люд. Мужчина и женщина должны стремиться к тому, чтобы вместе построить семью. Раньше я и сама этого не понимала, но теперь мне нужна семья – муж и ребенок. Если получится, то даже два ребенка. Мне нужен дом, где меня ждали бы любимые люди. И еще я хочу рисовать, читать, просто быть. Я не создана для вечеринок в Малибу.

– Джоанна, я не узнаю тебя. И потом, в Малибу тебя все так любят.

– Я хочу, чтобы меня любили муж и дети. Больше ничьей любви мне не нужно.

Люд поднялся и засунул руки в карманы брюк.

– А что станет с твоей мечтой о доме и семье, если у тебя не будет детей?

– Придется с этим смириться, – стойко отозвалась она.

Люд задумался и снова сел на софу.

– Неужели ты так неуверенно ощущаешь себя в жизни, что тебе обязательно окружать себя семьей, детьми, полагаться на институт брака? Почему просто не довериться своим чувствам?

– Я доверяюсь им. Но за последние несколько недель я узнала, что такое настоящая забота. – Она рассказала ему об Уинни.

– Понятно. Значит, ты влюбилась в Уинни?

– Нет, просто я поняла, что он действительно заботится обо мне, что я ему чисто по-человечески небезразлична. Я могу положиться на Уинни в любой ситуации, хотя никаких романтических чувств во мне он не вызывает. А тебе я больше не смогу верить, даже если наши любовные отношения продолжатся.

– Я не могу поверить, что ты говоришь это серьезно. Ты еще не вполне оправилась после операции и, должно быть, напугана.

– Конечно, напугана! Я напугана тем, что до сих пор не жила по-настоящему! Я не хочу больше метаться от одной влюбленности к другой! Я хочу построить что-нибудь прочное с кем-нибудь, кто внушает мне доверие. На прошлой неделе мне исполнилось тридцать пять.

– Господи, как я мог забыть! Радость моя, прости. Совсем голова пошла кругом от дел. Только это меня и извиняет. Теперь я понял, в чем дело. Ангел мой, я сделаю тебе такой подарок, что у тебя дух захватит от восторга. Черт бы побрал мою забывчивость! Для женщины всегда так важен ее день рождения.