- Я забыла в машине папку, - говорю я, останавливаясь.

- Какую папку? - не понимает папа.

- Мою, на сидение, не жди меня, я сразу в класс поднимусь, - я разворачиваюсь и быстрым шагом иду к машине. Но по мере приближения мой запал пропадает. Зачем я здесь? Что я должна сделать? Попрощаться? А нужно ли это ему? Кто сказал, что ему вообще что-то нужно от меня? Возможно, он все лишь потискал легкодостуную девушку...Я стою у богажника машины, а мое сердце больно сжимается груди.

- Кого - то ждешь, Чита?

Я невольно вздрагиваю и оборачиваюсь. Конечно, Микаэл. Вот он стоит в своей расслабленной позе, руки в карманах, ленивый взгляд скльзит по мне, - или соскучлась?

- Ты уезжаешь, - только и говорю я.

- О, Чита, - его губы растягиваются в ухмылке, - ты решила подарить мне прощальный секс на заднем сиденье машины, м?

Какая же я дура! ДУРА! Я готова провалиться сквозь землю. Я ему не могла нравися. Все, что я придумала, надумала было лишь для меня в моей голове. Он смеется надо мной.

- Нет, я... я опоздаю на урок, - я разворачиваюсь, чтобы уйти, но неожиданно, он хватает меня за руку и заключает в свои объятья, приводя меня в полную растерянность.

- Чита, - в его голосе звучит именно та мягкость, с которой он говорит лишь со мной. Он отстраняется и разглядывает мое лицо. А я просто не могу вспомнить, как дышать. Он проводит большим пальцем по моей скуле вниз по щеке, - я так хочу тебя поцеловать...

- Микаэл...

- Тшш, - он касается пальцем моей нижней губы и ведет по ней, следя за своим двежением - но все дело в том, как только я тебя поцелую, мне нужно будет ещё и ещё и ещё...А это ни к чему не приведет, Чита. Как бы ни было, мы не созданы друг для друга. Я вообще не для кого ни создан. Ты была права, мы две разные Вселенные.

- Но... - пытаюсь сказать я, как он резко отходит от меня, делая два шага назад.

- Пока, Чита, - просто говорит он. А я не знаю, что мне делать и как себя вести. Мне хочется обратно в его объятья, но я понимаю, что это все. Не нужно истерик. Просто вдруг внутри становится пусто. Я смотрю на Микаэля, и понимаю, что никаких слов не нужно. Они не нужны ему, они не нужны мне. Все, что было между нами, это не могло быть чем-то большим. Я этого парня всего полторы недели знаю. Ведь любви за такой срок не бывает. Я разворачиваюсь и иду на историю. Как поступала каждую среду утром. Слезы сжимают мою грудь, я не могу проглотить ком в горле. Но все пройдет. Все будет хорошо. Это не любовь. И это не разобьет мое сердце.

Боковым зрением я замечаю знакомого парня наблюдающего за мной. Оборачиваюсь, это Эдо, друг Микаэля. Странно, что он тут делает? Наверно, проводит Микаэля. Он мне кивает и улыбается своей широкой улыбкой. Я тоже киаю в ответ и захожу в школу. Сегодня будет тяжелый день. И завтра тоже.


Микаэл


- Ахпер!

- Дебил, ты, что здесь делаешь? - я удивленно смотрю на запыхавшегося Эдо.

- Там...твою...- он еле говорит, так как пытается отдышаться.

- Ну? - я его легко трясу за плечи.

- Твоя девчонка там ее... - он показывает за свою спину.

- Девчонка? Че ты несешь?... - и тут до меня доходит, и это вызывает мороз по коже, - Чита!?

- Она, - кивает мой друг, - Погосян прознал, там они...скорее нужно бежать...

- Быстрее, - говорю я, и мой друг бежит за угол школы. Я бегу, что есть силы, мое сердце никогда не стучало так тревожно. Какого черта, как Погосян мог узнать? Только бы они ее не тронули, клянусь, если хоть волосок упадет с ее головы, я убью нахрен всех.

Когда мы забегаем за школу, Эдо останавливается, но не поворачивается. Наклоняется, опервшись о колени.

- Что за нахрен? - не могу понять я, поскольку кроме нас двоих здесь никого нет.

Эдо оборачивается.

- Изини, бро - говорит он, и в следующее мгновенье мой нос затыкается клороформом. Твою ж мать...как школьника.


- Эй, спящая красавица, очнись!

Я начинаю кашлять, так как вдыхаю холодную воду, щедро вылетую мне в лицо. Открываю глаза. Передо мной перекошенное лицо Азима, и в следующую минуту, он кулаком врезает мне по роже, так, что я падаю на один бок, так как мои руки связнны за спиной. И я чувствую привкус крови во рту. Твою ж мать.

- Ну, ну - слышу я голос Азата, - не стоит портить фейс парня, который вскоре нас озлотит, Азим.

- Я его не переношу, - Азим наклоняется ко мне, - ты дерьма кусок! - и я получаю со всей дури ботинком в живот. Кажется, завтрак собирается совершить путь обратно.

- Хватит его колотить, - это голос Эдо. Голос предателя. Слышу его шаги ко мне, он меня вновь ставит в вертикальное положение, я отдергиваю плечо и смотрю ему в глаза. Его не хватает и на секунду. Как так? Это мой брат. Это мой враг. И это больнее всех ударов.

- Ещё заплачь, - усмехается Азим, - сам же его сдал со всеми потрохами. Слышь, Самсонян, даже твой ахпер тебя ненавидет.

- Да закрой ты свое хлебало, - раздражается Эдо.

Я перевожу взгляд на Погосяна. Он сидит на стуле и внимательно меня рассматривает.

- Ну что? - спрашвает он. Я молча выплевываю кровь на пол. Азим его мать, дорвался до меня. Погосян достает ствол и встает со своего места. Медленно идет ко мне, играя пистолетом в руке.

- Вот ты сучок, - усмехается он, присаживается на присатки передо мной, - ты копия своего папаши. Он все также стремился уйти от нас, бросить, кинуть...и в итоге?

- Ты его убил? - спрашиваю я.

- Может я, - пожимает плечами Погосян, - может и не я. Какая разница? Твой папаша был неблогадарная скотина. И хитрожопый. Думаешь, ты бы выжил, если бы не твоя богатая задница? Благодари Бога, что я сохранил твою семью. Сам не знаю почему, может мне нравилась твоя мамаша? Она ведь так ничего...

- Сука, - я дергаюсь вперед, но веревки сдерживают меня.

- Ц-ц-ц, - качает головой Азат, - тебе твои новые друзья рассказали о том, что твой папаша кое-что украл у меня? Не так ли? А теперь слушай меня внимательно. Мы сейчас пойдем в банк, где ты переведешь всю сумму на другой счет. И мы разбежимся. По добру, по здорову.

- Ты спишишь, а Азат? - растягиваю я губы в улыбке, - что задница горит?

Погосян выдыхает, смотрит на Азима, тот ни секунды не медля, заряжает мне в живот...ох, твою мать!

- Либо мы едем, либо я тебя застрелю.

Я выдыхаю, это у меня выходит с болью.

- У меня другое предложение, - говорю я.

- Неужели?

- Ага, - я кидаю короткий взгляд на Эдо, - иди в задницу со своими 'либо'. Ты не хера не получишь. Ни денег, ни моих родных. Мой папа обвел тебя вокруг пальца.

У Погосяна напрягается лицо. Его глаза становятся холоднее сталли. Он встает на ноги и отходит к своему стулу. Некоторое время молча думает. Затем поворачивается.

- Ладно, - говорит он, - раз так.

Он достает пистолет из-за пазухи и наставляет на меня. Я чувствую, как страх сковывает меня. Но я никогда в жизни не дам деньги этим уродам, тем более я уверен, что даже если я переведу их, для меня существует один конец. Ведь это понятно даже школьнику. Самое главное, что мама и Софи в безопасности. Я уверен Лапушка позаподится о них.

- Ты обещал его оставить в живых - подает голос Эдо.

- Хочешь на его место? - Погосян перенаправяет пушку и парень смолкает, - то - то же.

Пушка вновь наставлена на меня.

- Кончай его, - не терпится Азиму.

- Ладно, - выдыхает Погосян, - привет, папе.

Я слышу оглушающий выстрел, и вижу, что последний момент, Эдо кидается на руку Погосян и пуля пролетает в сантиметре от меня.

- Эй, укушанный, - Азим за шкирку отбрасывает Эдо и без колебаний нажимает на курок уже своей пушки. Мой другш вскрикивает и затихает.

- Ахпер! - мне кажется, я слышу свой крик со стороны.

- Вот сука, - Погосян пинает уже бездыхание тело моего друга, затем брезгливо морщится, - вот, что бывает со стукачами. Ну, готов вслед за другом, вдвоем веселее, а? Или ты готов пойти на мир?

- Иди на х..., - говорю я сквозь зубы. Смотрю в его темные непроицаемые глаза, и вижу там лишь гнев и обиду.

- Кончай и его, - говорит Погосян, - он бесполезен.

Азим наставляет пистолет на меня, я на мгновенье закрываю глаза.

- Стоять полиция!

Я открываю глаза, помещение наполняется людьми в спецовки. И в какую-то долю секунды, мой взгляд встречается с взглядом шестерки Погосяна. Я слышу звук выстрела, но не могу понять кто стреляет и в кого. Ну, судя по тому, что меня где-то слева пронзает жгучая боль, попадают в меня.

Говорят, что перед смертью перед глазами промелькает все, что было. Это лож. Я ощущаю лишь сожаление от того, что не сделал. Я не смог признаться в чувстве, от которого бежал, как от огня. И в моей голове лишь один образ сероглазой девчонки. Она мне мило и смущенно улыбается.

- Микаэл, открой глаза! - голос профессора звучит, как приказ, а приказы нужно выполнять.

Я действительно вижу склоненное лицо обеспокоеного профессора. Только оно не четкое. Расплываются контуры.

- Почему ты ушел? - спрашивает он меня.

- Они сказали...- слова даются мне с трудом, глаза закатываются и где-то слева жуткая боль, обжигающая и достающая до позвоночника, - Рита у них...

- Рита? Но...Держись, слышишь? Скорая уже едет..Поговори со мной...

- Знаете...проф, - говорю я, - вы... меня убьете... но кажется... я люблю... вашу дочь...