– В смысле?

– Адам успешный, состоятельный, умный…

Господи, думает Лу. Очевидно, я что-то упустила.

– У него есть крыша над головой, он аккуратный, ездит на хорошей машине, но ведь…

– Но ведь что? – Теперь она уже сидит на краешке дивана. – Ты заставляешь меня волноваться. Говори уже!

Она готова поклясться, что Хоуи наслаждается ее тревогой. У Адама сифилис? Вряд ли, он же сдавал анализы. Судимость? Наркотическая зависимость? Я же по долгу службы должна на глаз определять такие вещи, думает Лу. Что же, ради всего святого, я упустила?!

– Если ты спросишь меня… – Хоуи кашляет и отводит глаза. Он явно не хочет говорить это, но в итоге выпаливает: – Он просто не очень сексапильный, куколка. Норман просто бомба, но не Адам… Он не как с картинки, правда?

* * *

Адам смотрит на себя в зеркало в предбаннике операционной. Он выглядит уставшим. Сегодня работал без перерыва весь день.

Как ты думаешь, каким я буду отцом? – спрашивает он у своего отражения.

Перспектива его радует. Очень умно со стороны Хоуи познакомить его с Лу. Идея усыновления не так привлекает, как возможность растить собственного ребенка. Биологическое родство для него имеет значение, может быть, из-за профессии. Он не может одурачить сам себя, мол, гены не важны, когда каждый день видит наследственные заболевания. Но все-таки он опасается бежать впереди паровоза. Не хочется давать Лу ложную надежду, думает он. Я-то знаю, каково это.

Он садится в машину, смотрит на часы. Домой заезжать смысла уже нет, возможно, стоит убить пару минут у друга. И вот он уже звонит в дверь.

– Адам! – раздается голос над головой. Окно открыто, оттуда выглядывает Хоуи.

– Привет! – Адам задирает голову и улыбается.

– Боже, какое совпадение! – восклицает Хоуи.

– Эээ… ты о чем…

– Ну я тут… как раз о тебе думал.

Интересно, почему, думает Адам.

– Хочешь подняться? Я кину тебе ключи.

Адам кивает, и ключи со звоном падают на мостовую. Он заходит в подъезд и поднимается в квартиру к Хоуи. Ну и бардак, думает он, переступая через стопки книг и журналов, преграждающие ему путь к дивану.

– Надеюсь, я тебе не помешал?

– Нет, что ты. Момент самый что ни на есть подходящий, пока я не вернулся к статье. Расскажи, как дела с Лу.

– Отлично. Мы замечательно пообщались, на самом деле через пару минут я отправлюсь с ней ужинать.

– Чудесно.

– Она кажется милой.

– Она такая и есть! – кивает Хоуи.

– Но я думаю. Это важное решение…

– Разумеется.

– Поэтому стоит все взвесить.

– Очень мудро.

– Ты же знаешь, что со мной случилось. Я слышал и другие истории. Матери-лесбиянки исключали мужчин из процесса воспитания детей, как только находили себе пару, можешь себе представить… – Адам хмурится, пытаясь понять, как это сформулировать. – Пока мы не зашли дальше… я думал… может, ты мне расскажешь… нужно ли мне что-то знать о Лу?

– Лу? – Хоуи мнется, а потом произносит: – Если серьезно, она мне нравится. – Он вздыхает. – Жаль, что ей пришлось пережить непростые времена.

– Да, я понял. – Внезапно Адама охватывает беспокойство: надеюсь, она заводит ребенка не для того, чтобы как-то поднять себе настроение и заполнить пустоту в жизни. Это было бы ошибкой…

– Она отлично со всем справляется. В душе она удивительно сильная.

Ох, думает Адам. То есть Хоуи намекает, что Лу на самом-то деле жесткая? Именно это меня и беспокоит. Если так, то она без сожаления воспользуется мной, а потом даст от ворот поворот.

– Я ее обожаю, ты понимаешь…

– Конечно, конечно…

О нет, думает Адам. Вот сейчас…

– Если ты спрашиваешь, хорошая ли это идея…

Разумеется, я тебя спрашиваю! – хочется крикнуть Адаму. Он бы предпочел, чтобы Хоуи не тянул резину. И тут лицо Хоуи растягивается в улыбке.

– То я говорю «да», мой друг. Лу – прекрасный человек. Разумеется, я не умею предсказывать будущее, но, если ты действительно хочешь услышать мое мнение, такой вариант еще надо поискать.

Фу, думает Адам, надеюсь, он прав.

* * *

– У тебя тут мило, – говорит Адам, входя в студию Лу.

Он запыхался после подъема по лестнице, замечает Лу. Не в очень-то хорошей спортивной форме.

Адам обводит квартиру оценивающим взглядом, задерживаясь на коллекции фотографий в рамке на подоконнике, и рассматривает их поближе. Забавно, что он заметил именно фотографии, я бы тоже так сделала, думает Лу. Адам показывает на черно-белый снимок.

– Это твои родители?

– Ага. – Лу приседает на корточки и роется в холодильнике.

– Свадебное платье твоей мамы просто поражает воображение, – говорит он. В тоне Лу слышится ирония.

– Да? – Она немного сердится. Одно дело, когда Лу сама критикует мать, и совсем другое, когда это делает кто-то посторонний. Я еще толком его не знаю, и Хоуи прав: он и сам далеко не король стиля.

Но тут Адам произносит: «А вот папа выглядит здорово. Такой франт», и Лу прощает его.

– Вы были близки? Я так понял с твоих слов.

– Да, – отвечает Лу.

Она пытается тайком рассмотреть внешность Адама. Ему не помешало бы побриться, да и одежда какая-то мятая. Лу смотрит на Адама глазами Хоуи. Да, он и правда не слишком привлекателен, приходит она к выводу. Что, если мой ребенок будет похож на него? И она тут же испытывает чувство вины. Это же не главное, напоминает она себе и смягчается. У Адама приятное лицо, может быть, просто чуточку усталое. Похоже, он много работает. Нет, решает Лу, от разговора с Хоуи осталось неприятное послевкусие. Тогда это чертовски напоминало обман, а теперь Адам рядом во плоти, и лучше быть честной.

– Думаю, именно потому, что мы с отцом были так близки, я и предпочла бы не растить ребенка в одиночку. Я его любила. – Она пожимает плечами. Сложно облечь в слова то, как сильно она скучает по отцу.

Адам кивает.

– Если бы у нас был ребенок, надеюсь, ты бы так же классно проводил бы с ним время, как мы с папой, – импульсивно говорит она.

– Приятно слышать, – Адам улыбается. Лу чувствует на себе его оценивающий взгляд. Внезапно он спрашивает: – Тебе чем-то помочь?

Может, он чувствует себя неловко от того, что она готовит одна, но Лу правда не против, ей хочется продемонстрировать свои кулинарные способности, ей нравилось готовить для Софии, она скучает по этому процессу, и если все получится с Адамом, то они будут готовить для их общего ребенка.

– Нет, отдыхай, я справлюсь. – Она кидает нарезанные овощи в сковороду. – Ты ешь фриттату?[26]

– Ням-ням! – Адам усаживается на диване и разворачивается так, чтобы можно было разговаривать, пока Лу на кухне. – Кстати, я проверил в банке спермы, мои образцы все еще можно использовать.

– Здорово!

– Правда? – Адам улыбается. – Думаю, на все про все уйдет несколько недель, но это лучше, чем ждать полгода.

– Разумеется! – Адам кажется ей по-настоящему взрослым, приходит к выводу Лу. Ответственный, предусмотрительный. Правда, Хоуи, спорит она со своим другом в его отсутствие. Ну и пусть он не с картинки, что с того? Ты у нас тоже не Адонис! Если наш ребенок получится немного… невзрачным, разве меня настолько заботит внешность? Нет! Главное, чтобы он был счастливым и здоровым.

* * *

Вот тебе и на, думает Адам, застегивая ремень безопасности и включая фары. Какие странные сорок восемь часов…

Обычно он включил бы радио, но после долгих разговоров сегодня вечером нужна была тишина, чтобы собраться с мыслями. Адам не религиозен и редко говорит о Господе, высших силах или реинкарнации, хотя и старается уважать чувства верующих. Даже понятие «кармы» кажется ему чересчур оптимистичным способом смотреть на мир. Тем не менее сегодня он чувствует себя практически, если не всецело, благословленным судьбой.

То, что говорила Лу, было настолько понятным, что Адам и сейчас улыбается, пока едет вдоль променада.

– Не стоит менять договоренности об опеке над ребенком слишком часто после того, как он родится, – сказала ему Лу, поэтому они договорились составить с самого начала устраивающее всех соглашение, имеющее юридическую силу. Когда Адам поинтересовался, что произойдет, если в будущем у нее наметятся какие-то отношения, Лу ответила: – Если даже в отношениях будем состоять мы оба, мы все равно остаемся родителями этого ребенка и всегда будем главными опекунами.

В душе Адам зааплодировал от радости. Пока что кажется, что Лу искренне заинтересована в его участии. Они практически соседи и не планируют никуда отсюда переезжать, что тоже на руку.

Мне от многого придется отказаться, думает Адам, проезжая мимо Павильона[27]. Башенки в восточном стиле и купола переливаются оранжевым в свете прожекторов и кажутся особенно красивыми, это дань уважения удовольствиям и декадансу. Возможно, я не смогу даже просто поужинать у друга, не говоря уж о том, чтобы уйти в отрыв.

Однако он уже понимает, что при появлении у него ребенка между ним и большим количеством его веселых, прожигающих жизнь друзей разверзнется пропасть. Он и так уже перестал быть завсегдатаем вечеринок, да никогда и не был таким уж светским львом, как, скажем, Хоуи, а отношения с Норманом оставили болезненный шрам и обиду, поэтому случайный секс уже не так его привлекает, как раньше.

Не случится ли так, что все мое время будет принадлежать Лу и ребенку, думает он. Он размышляет о работе, о том, кто будет присматривать за малышом в течение дня. Им нужно обговорить все это подробнее. Пока что Адам подолгу работает и понимает, что в один момент это изменить невозможно.

Хотя я мог бы сократить рабочие часы, размышляет он. Его мучило неприятное ощущение, что сумасшедший график просто оберегает его от того, чтобы признаться в собственном одиночестве. Но сокращение рабочего времени означает и уменьшение заработка, а вот это уже не очень хорошо. Адам надеялся купить новую машину, сейчас у него вполне респектабельная модель, но он изучал рынок на предмет наличия легковых автомобилей с откидным верхом, ему хотелось приобрести что-то элегантное и выделяющееся, как-то побаловать себя. Вряд ли такая машина подойдет для мужчины, который возит с собой малыша…