– Можно спросить, а что такое кичади?

– Рис, чечевица и овощи, доктор. Совсем не острое. Ему очень нравилось, особенно когда он плохо себя чувствовал. Говорит, что это напоминает ему детство.

Она тяжело вздыхает, Адаму ее очень жаль. Он часто сталкивался с подобными ситуациями, поскольку на его участке в Солтдене много пожилых людей. Мужу миссис Малхотра недолго осталось, он это видит и понимает, что она тоже в курсе. Самое большее, что он может сделать, – облегчить по возможности последние дни его пациента и найти слова утешения для его жены.

– Час назад принесли какой-то пакет, – говорит она. – Похоже, что-то из госпиталя. Он в гостиной.

– Я посмотрю. Подождите здесь.

Когда он спускается по лестнице, мобильный снова вибрирует. Должно быть, тот, кто пытался дозвониться, оставил сообщение. Через несколько минут он возвращается в комнату. Миссис Малхотра стоит на том месте, где он ее оставил, со сложенными руками. Ожидание – это очень трудно, думает он, затем дотрагивается до локтя, чтобы вернуть ее к реальности. От неожиданности она вздрагивает, словно напрочь забыла о его присутствии.

– Это капельница, которую я просил, – поясняет Адам. – Я могу ее поставить, но нужно больше света. Можно мы слегка приоткроем занавески?

– Разумеется, разумеется. – Она отодвигает розовые и оранжевые занавески, которые оживляют пространство этим серым утром.

Адам чувствует, что миссис Малхотра лучше себя чувствует, когда что-то делает, чем когда беспомощно смотрит, поэтому просит ее открыть коробки поменьше. Лента снимается с резким звуком, и ресницы мистера Малхотры вздрагивают.

– Ох, вот вы и с нами, – говорит Адам, наклоняясь к уху пациента. – Добрый день!

Мистер Малхотра едва заметно кивает.

Адам устанавливает капельницу с мастерской скоростью. Миссис Малхотра убирает за ним мусор.

– Как много упаковки, – ворчит она.

– Да, очень много отходов. Думаю, что могли бы использовать и поменьше.

– Полагаю, им нужно, чтобы она была… как это называется? Стерильная?

– Это да, но все равно так планету не спасешь. А теперь, мистер Малхотра, я введу иглу в тыльную часть вашей ладони. – Адам слегка повышает голос, чтобы уравновесить действие морфина. – Поскольку мы собираемся поставить вам капельницу, видите? – Он подкатывает установку к кровати.

Мистер Малхотра так одурманен, что, наверное, ничего не почувствует, но Адам ощущает, что рядом переживает жена, поэтому действует как можно быстрее. Трубка на месте. Он изучает пакет, чтобы убедиться, что жидкость проходит, проверяет, чтобы пациент получал адекватное обезболивание, а потом поворачивается к пожилой женщине:

– Вот. Готово. Должно помочь.

Они снова задергивают занавески и направляются к двери, в унисон повернув головы, чтобы посмотреть на старика, прежде чем спуститься вниз. Как и следовало ожидать, мистер Малхотра снова спит.

Надеюсь, ему снится кичади, думает Адам.

* * *

Кэт фиксирует взгляд на трещине на стене. Она чувствует укол в сгиб руки, слышит шуршание накрахмаленного халата, когда доктор проходит мимо.

– Готово. Подержите тампон пару минут, пожалуйста.

Она плотно прижимает вату к коже и осматривается. Доктор Хассан сосредоточился на том, чтобы промаркировать несколько пузырьков с темно-красной жидкостью.

– Я и не думала, что вы столько взяли. – Несмотря на все, через что она прошла, ей до сих пор жутковато видеть собственную кровь.

Рич сидит рядом и с опаской поглядывает на манипуляции доктора.

– А что вы с этим всем собираетесь делать?

– Учитывая, что в случае с вашей женой мы планируем использовать донорские яйцеклетки, мы проводим стандартные анализы на группу крови, гепатиты, ВИЧ, краснуху и хламидии. Вашу кровь мы проверим по тем же параметрам. Кроме того, проверим вас на предмет кист.

– А донора вы так же проверяете? – спрашивает Кэт, ею в который раз овладевает мысль о том, что другая женщина проходит обследование параллельно с ней. Она придет к этому же врачу и будет сидеть в этом же кресле?

– Да, но еще смотрим на уровень гормонов, чтобы определить фертильность яйцеклеток донора.

– Она будет моложе меня, да?

Доктор Хассан кивает.

– Мы не берем в программу доноров старше тридцати пяти лет из-за риска развития синдрома Дауна.

– А сколько уйдет времени на поиски донора? – спрашивает Рич.

– Ну мы должны удостовериться, что вы друг другу подходите. Я намерен отбирать каждого донора лично.

На это может потребоваться уйма времени, думает Кэт. А ей не терпится начать поскорее.

Похоже, доктор улавливает их настроение.

– Надеюсь, это произойдет быстрее, но минимум нужно два-три месяца, а вообще должен предупредить, что может уйти и год.

– Год?

Господи, как они могут так долго ждать? Ей вообще-то сорок два!

– Надеюсь, все свершится куда быстрее.

– Мой донор будет похожа на меня? – И снова Кэт ощущает незримое присутствие второй женщины, словно бы та находится с ними в кабинете. Интересно, где она сейчас, побывала ли она уже в клинике?

– Мы примем во внимание ваш рост, цвет кожи, телосложение, цвет глаз и волос.

Жутковато, думает Кэт. Где-то есть ее зеркальный двойник, с мышиными волосами и голубыми глазами.

– Можете подобрать кого-то и постройнее, если хотите.

Доктор улыбается и обращается к Ричу:

– Вашу внешность мы тоже примем во внимание. У вас обоих голубые глаза, так что по возможности мы не станем подбирать вам кареглазого донора.

– Резонно, – кивает Рич.

Кэт все еще думает о своем двойнике. Ну допустим, она будет моей копией физически, но что, если во всех прочих отношениях она будет совершенно другой? Что, если она окажется тупой, фанатичной или у нее будет плохо получаться все то, в чем я мастер? Что, если у нее не будет творческой жилки, если она молчалива и замкнута? Хотя мы с Ричем, разумеется, повлияем на ребенка, растя его и проводя с ним время. Если ребенка воспитывать в Лидсе, то у него все равно появится йоркширский акцент, где бы ни жил донор.

Доктор прерывает ее мысли:

– Вы должны понимать, что придется вырастить десять яйцеклеток, чтобы донор могла с вами поделиться.

– А как вы можете это гарантировать? – спрашивает Рич.

– Никак, ясное дело. Вот почему мы проверяем каждого потенциального донора, чтобы убедиться, что у донора нет дисбаланса гормонов или еще чего-то, что помешает росту яйцеклеток. Затем мы стимулируем их гормоны, чтобы яйцеклеток было больше.

Кэт хмурится.

– И сколько обычно получается яйцеклеток?

– Наша цель – минимум десять, но часто бывает больше.

– А если их нечетное число?

– Обычно дополнительную яйцеклетку оставляют донору по вполне понятным причинам. Этот вопрос вы должны обсудить с нашим психологом, чтобы все серьезно обдумать перед началом лечения.

А то я не знаю, думает Кэт.

– Еще мы рекомендовали бы вам ИКСИ, чтобы увеличить шансы на успех.

– А что это? – спрашивает Рич.

– Так обозначается интрацитоплазматическая инъекция сперматозоида в яйцеклетку.

– Я слышала про такое по телевизору, – говорит Кэт.

– Вполне вероятно, – кивает доктор. – При традиционном способе ЭКО сперму просто помещают к яйцеклетке, и один из сперматозоидов оплодотворит ее. В случае с ИКСИ эмбриолог берет отдельный сперматозоид и вводит в яйцеклетку с помощью иглы.

– А игла не повреждает яйцеклетку? – интересуется Кэт. Кажется, она читала что-то о врожденных дефектах у детей, появившихся после ИКСИ.

– Проводился ряд исследований, но выводы неубедительны, – говорит доктор Хассан. – Часто этот способ применяют, если у мужчины низкое качество спермы, если здоровых сперматозоидов мало или они малоподвижны.

– Но у меня со спермой все нормально, – возмущается Рич. Кэт тут же расстраивается, когда муж начинает обороняться. Затем он добавляет: – Насколько нам известно.

– Нет, нет, я это знаю, – говорит доктор. – Мы используем ИКСИ и в других обстоятельствах, например при донорстве яйцеклеток.

– ИКСИ дороже? – уточняет Рич.

– Немного, – кивает доктор.

– Насколько?

– Около восьмисот фунтов.

У Кэт сжимается сердце. Банк и так-то не хотел выдавать им кредит.

Доктор Хассан все понимает по выражению их лиц и поясняет:

– В долгосрочной перспективе это означает меньшие затраты для пар, проходящих по донорским программам, поскольку процент успешных попыток очень высок.

– То есть меньше вероятность, что нам придется повторять процедуру.

– Совершенно верно.

Ладно, подсчитаем затраты потом, думает Кэт. Она не отстает:

– А есть разница в самом лечении?

– Да не слишком большая, поскольку ИКСИ делается в лаборатории. Мы не стали бы рекомендовать ИКСИ, если бы не считали, что достигнем лучшего результата, но, пожалуйста, изучите вопрос сами и затем обсудите со своим лечащим врачом по ходу процедуры. – Он обращается к Ричу: – Раз уж мы затронули эту тему, наверное, сейчас самое время сдать образец спермы, а мы пока проведем вашей супруге ультразвуковое исследование.

Кэт не успевает сказать, что хотела бы, чтобы муж остался, как доктор вручает Ричу стаканчик и отправляет в кабинет дальше по коридору.

17

Когда Адам садится в машину, он вспоминает, что звонил телефон, а потом звонивший оставил голосовое сообщение. Он пробыл у мистера Малхотры дольше, чем намеревался, поэтому включает и слушает сообщение, пока едет.

– Здорово, док, – раздается знакомый голос. – Это я. Сижу в нашем любимом месте. В кафе книжного в Кемптауне. С моей подругой Лу. Помнишь ее? Вы пару раз встречались. Короче, мы тут говорили кое о чем, что тебя может заинтересовать. Она просит не рассказывать все это в голосовом сообщении, так что перезвони, поскольку я думаю, что тебя это очень-очень заинтересует.