Сара Маклейн - Две недели на соблазнение

— Я не о том спросила.

Джулиана задумалась. Никто никогда не спрашивал ее, похожа ли она на свою мать. Никому не было до этого дела. Светские сплетники сразу же осудили ее за происхождение, а Гейбриел, Ник и остальные члены семьи решительно отметали саму идею какого-либо сходства.

Но Джорджиана, стоявшая сейчас напротив нее на извилистой садовой дорожке, задала вопрос, который никто никогда не задавал. Поэтому Джулиана ответила правду:

— Надеюсь, что нет.

Для Джорджианы этого было вполне достаточно. Взяв собеседницу под руку, она повела ее назад к дому.

— Не бойтесь, Джулиана. Когда станет известно обо мне, они позабудут и про вас, и про вашу маму. Падшие ангелы — прекрасная тема для сплетен.

— Но вы дочь и сестра герцога, — возразила Джулиана. — И Саймон женится, чтобы защитить вас.

Джорджиана покачала головой.

— Я обесчещена окончательно и бесповоротно. Непоправимо. Быть может, ему удастся сохранить нашу репутацию, быть может, удастся пригасить слухи, но заткнуть рты всем невозможно.

— Мне очень жаль… — пробормотала Джулиана.

Джорджиана же улыбнулась и добавила:

— Какое-то время я очень переживала. Но девочка моя здорова, и мы будем с ней здесь столько, сколько позволят нам Ник с Изабель. И если честно, то теперь мне уже все равно…

И ей, Джулиане, все равно. Хотя нет! Конечно же, ей не все равно, как бы ни старалась убедить себя в обратном.

Ей было не все равно, что думал о ней Саймон. И она невольно позавидовала этой сильной духом молодой женщине, с такой уверенностью смотревшей в лицо своему неопределенному будущему.

— Может, мне не надлежит такое говорить, — пробормотала Джулиана, — но они все дураки, что отвернулись от вас. Бальные залы Лондона только выиграли бы от присутствия женщины с таким сильным характером.

Джорджиана весело рассмеялась:

— И очень даже надлежит! Но мы же обе понимаем, что бальные залы Лондона едва ли смогут выдержать даже одну женщину с характером. Что же будет, когда там появимся мы обе?

Джулиана тоже рассмеялась.

— Когда вы решите вернуться, миледи, мы вместе будем прокладывать широкую скандальную дорогу. Видите ли, моя семья относится с особой нежностью к детям с сомнительным происхождением… — Она смолкла, осознав, что зашла слишком далеко. — Извините. Я не хотела сказать, что…

— Чепуха! — отмахнулась Джорджиана. — Кэролайн совершенно определенно сомнительного происхождения. — Она широко улыбнулась. — Поэтому я очень рада узнать, что есть по крайней мере одна гостиная, где мы будем приняты. — Она помолчала, потом вдруг спросила: — А вас ведь не особенно волнуют правила приличий, мисс Фиори? И если так, то могу кое-что сообщить… Видите ли, моя история — скучная и банальная. Я думала, что он любит меня. Быть может, он и любил. Но порой любви недостаточно. Зачастую именно так и бывает.

В голосе Джорджианы не было ни печали, ни сожаления, а в глазах ее Джулиана увидела не только искренность, но и мудрость, так противоречившую столь юному возрасту.

Порой любви недостаточно. Пока они молча возвращались к дому, эти слова вновь и вновь звучали в ушах Джулианы.

Слова, которые ей следовало бы помнить.

Большую часть года деревня Данкрофт была тихим и спокойным местечком — совершенно идиллическим. Время от времени тут, правда, случались кое-какие события, например ломался чей-нибудь экипаж, но остальное время жизнь была довольно скучной и однообразной, как и в большинстве английских провинциальных городков.

Но только не в Ночь костров, когда весь Данкрофт, похоже, собирался на гулянья.

Гулянья начались сразу после захода солнца, и деревья, а также кусты были уже увешаны украшениями для праздника; фонари же освещали широкую лужайку, омывая ряды палаток и лотков чудесным золотистым светом.

Джулиана вышла из кареты, и ее тут же окружили запахи и звуки праздника. Здесь, на лужайке, собрались сотни людей, и все они весело проводили время в том или ином конце ярмарки. А дети в бумажных масках носились вокруг взрослых, пока не налетали на улыбающихся девушек с подносами спелых сладких яблок.

Остановившись, Джулиана немного понаблюдала, как группа молодых людей неподалеку пыталась рассмешить «живую статую» своими шутками и танцами. Она рассмеялась над этой забавной сценкой, наслаждаясь долгожданным ощущением свободы и веселья.

— Вот видишь? — подала голос Изабель. — Я же говорила, что тебе не о чем беспокоиться.

— Я пока еще в этом не уверена, — с улыбкой отозвалась Джулиана. — Но не вижу огня, который ты обещала…

Впрочем, посреди площади уже был сложен костер — огромная куча палок, — увенчанный жалкого вида соломенным чучелом, а дети носились вокруг него, громко распевая песни.

Джулиана с улыбкой повернулась к невестке.

— Все это совсем не пугает.

— Подожди, скоро все и начнется. — Изабель внимательно оглядела толпу. — Большинство девушек должны быть уже здесь. Когда мы уходили, в доме не осталось никого, кроме Ника и Лейтона.

Упоминание о Саймоне взволновало Джулиану. Большую часть утра она находила себе всевозможные занятия, чтобы не думать о нем, но все было тщетно.

Сам же герцог куда-то исчез, как будто испарился.

Она понимала, что ей следовало бы радоваться тому, что он держался от нее подальше. Понимала, что не должна искушать судьбу. В конце концов, он сделал свой выбор, и теперь только вопрос времени, когда Саймон вернется в Лондон и женится на другой.

На той, которую считал достойной себя. На ровне ему по происхождению и положению.

Но она, как ни странно, ужасно жалела о том, что его не было на празднике. И гадала, почему его здесь не было.

А ведь она прекрасно знала, что он не для нее. Но все равно постоянно думала о нем, о его будущем. И о своем.

Она должна уйти! Не может она остаться, если его здесь нет.

Изабель потянула носом воздух.

— Мм… Ты чувствуешь запах яблочных тарталеток?

Вопрос вывел Джулиану из задумчивости. И она решила, что на этом веселом празднике нельзя грустить. Завтра она подумает о будущем, а сейчас…

— Съедим по одной? — с улыбкой спросила она невестку.

Они пошли вдоль длинного ряда палаток в поисках выпечки, и Изабель заявила:

— Предупреждаю: когда начну есть, то уже не смогу остановиться, пока сама не превращусь в яблочный пирог.

Джулиана рассмеялась:

— А ты рискни.

Они купили сладких яблочных пирогов, после чего одна из женщин остановила Изабель, чтобы обсудить какие-то хозяйственные проблемы Таунсенд-Парка. Джулиана же бродила вдоль палаток, ожидая, когда закончится разговор, и наблюдая, как сгущаются сумерки. А все люди вокруг, казалось, дожидались, когда будет зажжен большой костер.

Тут Джулиана остановилась возле палатки с сухими травами и цветами, и крупная полная женщина, хозяйка палатки, подняла глаза от мешочка, который завязывала.

— Чего желаете, миледи?

— Чего желаю?..

Женщина встала с табурета и с улыбкой спросила:

— Может, денег? А может, детей? Или хотите счастья?

Джулиана тоже улыбнулась.

— А травы могут дать мне все это?

— Сомневаетесь?

Девушка рассмеялась.

— Да, к сожалению.

Женщина довольно долго молчала, потом вдруг заявила:

— Я вижу, чего вы хотите.

— Да?..

— Вы хотите любви, — сказала хозяйка палатки.

— Любви? — в растерянности пробормотала Джулиана.

— Вот то, что вам надо. — Руки женщины взметнулись к висевшим перед ней пучкам трав и цветов.

Толстуха быстро отделила маленький пучок от лаванды, отломила по веточке розмарина, тимьяна и кориандра, а также взяла еще несколько растений, которые Джулиана не распознала. Сложив все это в маленький холщовый мешочек, она перевязала мешочек и затянула веревочку таким сложным узлом, что и сам Одиссей не развязал бы. После чего вручила мешочек девушке.

— Вот, берите. На ночь кладите это под подушку.

Джулиана воззрилась на мешочек.

— И что будет?

Женщина расплылась в широкой беззубой улыбке.

— Он придет.

— Кто придет? — Джулиана изобразила удивление.

— Ваш возлюбленный. — Женщина вытянула руку. — С вас пенни за волшебство, миледи.

Джулиана тоже улыбнулась.

— Что ж, вполне справедливая плата… за волшебство. — Она положила травы в свою сумочку и достала монетку.

— Это поможет, миледи, не сомневайтесь.

— Нисколько не сомневаюсь, — ответила Джулиана.

Она отвернулась — и оцепенела. Неподалеку возле конюшни стоял Саймон, прислонившись к столбу и скрестив руки на груди. И он совсем не походил на того герцога, которого она привыкла видеть.

Но все равно он выглядел как настоящий герцог.

На нем были кожаные бриджи и высокие сапоги для верховой езды, а также белая полотняная рубашка и зеленый сюртук. Однако в его одежде не было ничего изысканного — простой галстук, простой жилет, кепка вместо шляпы и перчатки, — но никакой трости!

Да, сейчас Саймон казался простым и доступным. И такого Саймона она могла бы любить.

Потом она его отпустит к его герцогским обязанностям, но сегодня…

Сегодня они в деревне, поэтому все было гораздо проще. И, возможно, ей удастся убедить его в этом.