Гарри, оказалось, ошеломили эти слова, и, дабы он не подумал, будто она поучает его, она оглядела комнату, в которую они как раз входили.

Прежде чем он заговорил, Тереза, вскрикнув, бросилась к картинам. Там и правда было от чего прийти в восхищение. Многое об изобразительном искусстве Тереза почерпнула от матери, а в пансионе преумножила свои знания.

И сейчас она выплескивала подробности из жизни художников, рассуждала о их живописном стиле.

Все это произвело на Гарри большое впечатление.

Потом, когда все направились к ленчу, Тереза затаив дыхание рассматривала гобелены на стенах.

Увидев великолепные стулья, как ей было известно, выкупленные ее отцом через двадцать лет после вынужденной их продажи, она поздравила законного владельца со столь радостным событием.

Маркиз воспринял ее поздравление как комплимент.

— Вы были на правильном пути, милорд, — отметила она, — когда решили все воссоздать в первозданном виде, как это было задумано и реализовано самим Ванбургом.

— Мне нравится сознавать, что я прав, — ответил маркиз, — но почему ты вдруг стала такой церемонной? До сих пор я был для тебя дядей Морисом.

— Знаю, знаю, — улыбнулась Тереза, — но поскольку я совсем недавно познакомилась с вашим племянником, то боюсь, он неправильно поймет меня и чего доброго заподозрит в посягательстве на его права.

Все засмеялись над ее шуткой, а Гарри сказал:

— Я с удовольствием разделю с вами своего дядю Мориса, но только если вы не отнимете у меня Стоук Пэлэс.

— Я постараюсь, — пообещала Тереза. — Мне хотелось бы показать вам свой дом, или, нет, лучше папину флотилию, вам это должно показаться более интересным.

— Вот это действительно было бы для меня настоящим подарком! — воскликнул Гарри.

— Тогда вам обязательно надо поехать с нами в Ливерпуль, — предложил сэр Хьюберт. — Там я организую для вас большую экскурсию. Вы сможете лично оценить мои суда.

— Ловлю вас на слове! — возликовал Гарри.

После восхитительного ленча Тереза побежала наверх переодеться в костюм для верховой езды. Она чувствовала — до сих пор все шло хорошо, отец и маркиз явно довольны ею.

Когда она вернулась вниз, все трое были в библиотеке.

Маркиз показывал свое новое приобретение — картину, которую он разместил над камином.

Купил он ее на аукционе Кристи, решив, что она удачно дополнит его собрание.

Тереза присоединилась к джентльменам, одобрительно отозвавшись о картине.

Потом, взглянув на Гарри, она молвила:

— Мне бы хотелось выйти на воздух. Погода хорошая, и мне просто не терпится посмотреть на лошадей, которыми папа так восторгался.

— Я присоединюсь к вам позже, — заявил сэр Хьюберт, — сейчас нам с маркизом необходимо обсудить кое-какие планы; так что вы, молодые, отправляйтесь в путь вдвоем.

— Лошади у парадного входа, — сказал Гарри, — но на случай, если вы, Тереза, измените свое мнение, я велел привести для вас также другую лошадь, на которой ваша поездка будет более приятной.

— Я прекрасно понимаю, о чем вы хотите сказать таким несколько витиеватым способом! — парировала Тереза. — Но как дама, я настаиваю на своем праве выбора лошади.

Гарри безнадежно махнул рукой, как бы давая понять, что с ее упрямством ему попросту не справиться.

Лошади, прибывшие с торгов, вне всякого сомнения, были бесподобны, и стоило Терезе лишь мельком взглянуть на красавицу, выбранную для нее Гарри, как она тут же по достоинству оценила и ее саму, и школу, которую та прошла.

Она была не такая ретивая, как стоявшие рядом жеребцы, которых грумы едва могли удержать на месте.

Тереза остановила свой выбор на отчаянно брыкающемся жеребце.

Несмотря на возмущенный ропот Гарри, девушка все-таки уговорила его помочь ей забраться в седло.

Она села поудобнее, взяла поводья и приготовилась к предстоящей схватке с оказавшимся под ней конем.

В эту минуту и Гарри уже был вовлечен в поединок.

Как она и предполагала, он оказался хорошим наездником — ему потребовалось совсем немного времени, чтобы заставить коня слушаться.

Они направились в парк, хотя конь Терезы все еще брыкался, не желая поступаться независимостью.

Часом позже, когда они уже отъехали на некоторое расстояние от дворца, Гарри признался:

— Никогда еще не видел ни одной женщины, которая бы так мастерски ездила верхом. Поздравляю вас!

— Премного благодарна вам, сэр! — с шутливой кротостью произнесла Тереза.

— Нет, нет, я серьезно, — уверял ее Гарри. — Как вам удается управлять столь беспокойным созданием и при этом производить впечатление невесомости, будто порывом ветра может вас, унести как пушинку?

— Звучит очень поэтично. Не раз мне приходилось объяснять отцу, что я в самом деле похожа на маму, но мужской склад ума унаследовала от него, так же как и его упорство. Только по нелепой случайности я не родилась мальчиком, и теперь мне приходится прилагать усилия, дабы убедить отца, что я в состоянии помогать ему в работе. — И она тяжело вздохнула.

— Вы действительно этого хотите? — удивился Гарри. — Вот уж никогда бы не подумал, что женщина, тем более столь очаровательная, может интересоваться такими серьезными делами.

— Мне уже немало известно о судах, грузах и маршрутах плавания, — заявила Тереза, — и я намерена глубже вникнуть в эти вопросы. Это так увлекательно!

— Но почему? — недоумевал Гарри. — Если быть откровенным до конца, то я не считаю подобное замятие подходящим для женщины.

Они продолжали обсуждать эту тему, и когда возвращались во дворец, споря и пикируясь друг с другом.

Тереза поднималась наверх, чтобы немного отдохнуть и переодеться. Она мысленно продолжала спорить со своим спутником, зная, что никогда не изменит своей точки зрения.

А впрочем, ей удалось в какой-то степени доказать Гарри свою правоту.

Переодевшись, девушка поторопилась спуститься вниз, чтобы увидеть как можно больше в этом необъятном, великолепном доме.

Вчетвером они переходили из комнаты в комнату, и маркиз просто сгорал от желания показать им свои сокровища. При этом он неизменно отмечал роль сэра Хьюберта, давая понять, что лишь благодаря ему Стоук Пэлэс выглядит сейчас столь величественно.

За обедом Тереза решила сменить тему разговора.

Ей хотелось обсудить сооружение скакового круга и барьеры для прыжков, установленные там отцом.

Когда сэр Хьюберт сообщил, какая у них высота, Гарри даже растерялся.

— Полагаю, они слишком недоступны для женщины, давайте лучше завтра устроим обыкновенные скачки без препятствий.

Сэр Хьюберт улыбнулся.

— Я думал, вы поняли сегодня, когда поехали кататься верхом, что Тереза — дочь своего отца, как говорится, яблоко от яблони недалеко падает, а я, да будет вам известно, еще никогда не сталкивался с преградой, которую не смог бы преодолеть,

— Однако я действительно думаю… — стал оправдываться Гарри, но тут заметил, что Тереза смеется над ним.

— Хорошо, хорошо, ваша взяла! — сдался наконец он. — Но под свою ответственность и, если вы упадете, винить, кроме себя, вам будет некого!

— Я буду винить только себя, — согласилась Тереза, — а вам придется рано или поздно признать: мужчины не столько превосходят нас, сколько им просто нравится в это верить.

— Все несчастья от женщин! — парировал Гарри. — Они вторгаются в то, что является по самой своей сути прерогативой мужчин. Мы не успеем опомниться, как появятся женщины-жокеи и, вполне вероятно, женщины — солдаты и моряки.

Он засмеялся над своей шуткой, но Тереза охладила его пыл.

— Странно, — молвила она, — получается, правда состоит в том, что вы, как любой мужчина, просто боитесь, что мы окажемся не только равными вам, но и превзойдем вас, если представится случай доказать вам это.

Трое мужчин дружно рассмеялись над ее словами, но девушка стояла на своем.

— Что ж, подождем немного, но я уверена, в один прекрасный день вы обнаружите — женщины могут управлять миром, точно так же как и мужчины.

— Они и впрямь управляли им тысячу лет со своих подушек, — отразил ее выпад маркиз, — и так будет всегда, но не более того.

Они еще долго обсуждали этот вопрос, находя его весьма забавным, пока наконец сэр Хыоберт не предложил отойти ко сну.

Поднимаясь по лестнице рядом с Терезой, он сказал ей почти шепотом, чтобы никто не мог услышать:

— Ты была великолепна, моя драгоценная дочурка!

Она поцеловала отца и пожелала ему доброй ночи.

Прежде чем уснуть, она оценила прошедший день как один из самых приятных в своей жизни.

Больше того — ей понравился Гарри.

Теперь она могла понять ужас маркиза при мысли о его женитьбе на актрисе.

Ведь у него с той женщиной действительно не так уж много общего.

Тереза убедилась — Гарри Лэнбоурн достоин похвал, расточаемых ему герцогом Веллингтоном.

Он мог стать хорошим командиром и использовать в борьбе с врагом не только пушки, но и свой ум.

Он в состоянии много делать для своей страны и в мирное время, и для него было бы нелепо растрачивать себя на созерцание жены в очередной ее роли на театральной сцене.

Он должен направить свои знания на изменение и совершенствование законов Англии на заседаниях парламента.

Порядком уставшая от размышлений, но довольная прошедшим днем, Тереза мирно уснула.

Она пробудилась рано и тотчас привела себя в порядок, чтобы поездить с Гарри верхом до завтрака.

Сэр Хьюберт после ужина предупредил их, что желал бы поберечь силы для дневных скачек.

Солнце уже поднялось довольно высоко, когда Тереза и Гарри отправились на прогулку.

Все вокруг казалось ей обворожительным — золотистые головки первых весенних цветов, птицы, щебечущие среди зеленых листьев…

Она оглянулась и посмотрела на дом.

Его красота словно добавила новые яркие оттенки в те ощущения, которые она испытывала сейчас, во время верховой езды.