— Рис, я… — У нее закружилась голова, и она пошатнулась. — Мне нужно сесть, Рис.

Он подвел ее к невысокому крыльцу и усадил на верхнюю ступеньку. Сам же опустился перед ней на одно колено.

— Мерри, я не мог больше скрывать это от тебя. Ты достойна знать правду. И если ты выйдешь за меня…

Мередит была потрясена его словами. Он впервые сказал «если».

— Если ты выйдешь за меня, — медленно повторил Рис, — то станешь каждое утро просыпаться рядом с человеком, виноватым в увечье твоего отца, нищете деревни… и всем прочем. Мне нужно знать, сможешь ли ты с этим жить. — Он протянул к ней ладонь. — Не отвечай прямо сейчас, Мерри. Хорошенько подумай, прежде чем ответить. Ты была права. Я обязан предложить тебе реальный выбор. — Рис накрыл ее руки своими. — И я обещаю: если ты дашь мне шанс, я все исправлю. Клянусь Богом, я стану заботиться о твоем отце до конца его дней. Сделаю все, чтобы жители деревни больше никогда не голодали. И посвящу всю свою силу и решимость души одной цели — сделать тебя счастливой. Я прошу тебя лишь дать мне шанс.

Ее трясло от волнения. Но она молчала.

— Мне нужно это, Мередит. Нужно все исправить. Или я не буду знать, как жить дальше. Пожалуйста, стань моей женой.

Он умолк и зажмурился.

По ее щеке поползла слеза. Господи, как это ужасно! И не потому, что Рис виновен. Даже если он и сбил ту лампу, она, Мередит, никогда не осудила бы его ни за пожар, ни за последствия. Но готова ли она выйти за него, зная, что он считал этот брак чем-то вроде покаяния за те грехи, которые ошибочно приписывал себе.

Да, возможно, она готова, и это хуже всего. Но ведь она так его хотела… А может, действительно позволить ему жить под бременем мнимой вины и навсегда завладеть им? Возможно, она сумела бы обмануть себя, однако… Сможет ли она прожить всю жизнь в обмане? Увы, она боялась заглянуть себе в душу и узнать правду.

— Так ты подумаешь? — спросил Рис.

Мередит заставила себя кивнуть:

— Да, хорошо. Давай поедем домой. Завтра. — А дома все станет ясно. Там она поймет, что делать. — Рис, ты отвезешь меня домой?

— Если ты этого хочешь… — Он нахмурился и поднялся. — Да, конечно.


Всю дорогу домой она без умолку болтала. Рис не думал, что Мередит способна говорить так много — и сказать так мало.

Пока экипаж катился по дорогам Сомерсетшира и Девоншира, фарфор и серебро позванивали в ящиках, и к этим звуком добавлялся щебет Мерри. Вероятно, она опасалась, что если замолчит, то последует его, Риса, очередное шокирующее откровение. Он не знал, как убедить ее, что ему больше нечего скрывать.

Поэтому он просто сидел и слушал. Звуки ее голоса всегда были ему приятны. Иногда она задумывалась, но вскоре находила какую-нибудь совершенно новую тему. Но все они были так или иначе связаны с гостиницей.

— Я решила, что будем делать дальше, как только новое крыло будет закончено, — объявила она. И, не дожидаясь вопросов, продолжала: — Следует помочь мистеру Хэндсфорду привести в порядок его Дом и заново побелить церковь.

Рис молча слушал, зная, что не стоит требовать объяснений.

— В Бате я кое-что поняла. Помнишь прекрасный вид на реку из окон гостиницы? Важен не только внешний вид, но и все, что видит постоялец из своего номера. Церковь и дом мистера Хэндсфорда — прямо напротив гостиницы. Их будет видно из окон новых комнат, поэтому нужно сделать так, чтобы все выглядело как можно лучше. Да и вся деревня должна выглядеть как можно лучше. Чистенькой, веселой, красочной! Возможно, следует покрасить ставни и оконные переплеты в красный цвет.

Рис что-то промычал и отвернулся к окну.

— Но важнее всего — сами постояльцы. Если бы мы только смогли уговорить знатных гостей распространить слухи о нашей деревне.

— Полагаю, что герцога и герцогини будет достаточно.

— Герцога? Ты его знаешь?

— Да, знаю нескольких. Но герцог Морленд кое-чем мне обязан. Тебе очень понравится его жена.

Рис надеялся вскоре пригласить супругов в Девоншир. Но мечтал, что Мерри будет приветствовать их в качестве леди Эшуорт. Не как хозяйка гостиницы «Три гончие».

— О! — Мередит захлопала в ладоши. — Это было бы идеально! Я должна в совершенстве отделать угловую комнату. Герцогский номер!..

Рис невольно вздохнул. Существовало единственное объяснение такой энергии Мередит при постоянных разговорах о гостинице. Она уже готовилась жить без него.

Черт возьми! Он знал, что не стоило говорить ей правду!

Но официально она ему еще не отказала, и у него было время заставить ее передумать. Возможно, так и случится, когда Мерри увидит коттедж. А она давно его не видела. Окна и двери были уже вставлены, крыша покрыта черепицей, и дом выглядел уютным и приветливым. Если же ей нравятся красивые пейзажи, то следовало бы полюбоваться видом из окна спальни. Возможно, ей понравится. Даже наверняка понравится.

Лошади быстро катили экипаж, и к сумеркам они очутились на границе пустоши.

— Далеко еще? — спросила Мередит, вглядываясь в полумрак.

— Десять — двенадцать миль. Еще час-другой.

— Не нравится мне погода. Скоро опустится туман. Мерри взяла коврик из-под сиденья и забилась в угол, накрыв ноги. Рису, сидевшему напротив, она сейчас казалась очень маленькой. И очень далекой.

Туман действительно окутал экипаж, и лошади пошли медленнее. Лампы освещали лишь крошечный участок дороги, но света было достаточно, чтобы благополучно продолжать путь.

Последний час их поездки растянулся до трех, и они въехали в деревню уже поздно ночью.

— Нас сегодня не ожидают, — заметила Мерри. Однако она ошиблась. Едва экипаж остановился во дворе «Трех гончих», из конюшни вышел мужчина. Туман был такой густой, что Рис не сразу узнал Джорджа Лейна. Когда же они вышли из экипажа, старик остановился в двух футах от них.

— Мерри, Рис… — задыхаясь и кашляя, проговорил он. — Слава Богу, вы здесь.

— Отец! — Мередит схватила старика за руку. — Ради всего святого, что случилось? Ты здоров?

— Я-то да, а вот… — Лейн снова раскашлялся. — Кора пропала. Мы только что поняли это… полчаса назад. Но оказалось, что девушку никто не видел с обеда. Миссис Уэр говорит, что она вроде бы хотела подняться к коттеджу. Сегодня мужчины должны были работать там допоздна. Настилали полы. Может, она хотела отнести им поесть? Ох, не знаю… Но мужчины вернулись около часа назад. И никто из них ее не видел. Да еще и этот туман…

— О Господи! — воскликнула Мередит.

Ей не пришлось объяснять Рису, насколько велика была опасность. Кора могла заблудиться на пустоши. Могла забрести в болото или упасть с обрыва. А если застряла где-то ночью на холоде…

Рис обнял Мерри за плечи.

— Поверь, мы ее найдем. Я ее найду.

Он пытался говорить спокойно, однако… Девушка отсутствовала уже несколько часов, а в такую погоду это ничего хорошего не сулило.

— Вы послали мужчин на поиски? — спросил Рис.

— Деррил уже организует поиски, — ответил старик.

Деррил Тьюкс что-то организует?! Рис глухо застонал. Помоги, Боже, им всем!


Рис с мрачной решимостью зашагал к гостинице. Мередит шла на шаг сзади, дрожа от страха. Даже будь Кора совершенно чужим человеком, она все равно волновалась бы за нее. Но за эти несколько недель Мередит очень полюбила девушку. И если ее не найдут…

О, это будет возмездие ей за то, что уехала в Бат развлекаться. Ведь знала же, что деревня не сможет прожить без нее. Да, ей следовало знать, что случится нечто ужасное. Нельзя было уезжать.

Рис с грохотом открыл дверь в общую комнату. Деррил, стоявший на стойке бара, осекся на полуслове.

И тут случилось маленькое чудо. Впервые после приезда Риса в деревню мужчины, собравшиеся в «Трех гончих», оказали ему дружный и теплый прием. Кроме приветственных криков, слышались и выражения благодарности — все явно испытывали облегчение. Даже гончие примчались к нему и уткнулись носами в его сапоги.

А потом все замолчали, ожидая указаний лорда.

Каким-то образом за последние два месяца Рис заслужил не только уважение, но и доверие жителей деревни. В других обстоятельствах при виде этого на сердце у Мередит потеплело бы, но сейчас…

— Мерри, лампы, — распорядился Рис. — Нам нужны лампы. Сколько сможете найти. А если ламп мало — тогда факелы.

Мередит кивнула. Послав Деррила собрать все лампы из верхних комнат и сараев, она принялась наполнять их и зажигать. Из кладовой было слышно все, что происходило в кабачке, где Рис коротко, деловито, по-военному давал задания мужчинам. Он отрывисто задавал вопросы, выслушивал ответы и направлял людей на какой-либо определенный участок. Когда мужчины столпились у кладовки, все лампы были готовы. И Рис сказал:

— Тьюкс, ты по нижней дороге, ясно?

Коротко кивнув, Деррил взял лампу и последовал за остальными мужчинами. Рис же заявил:

— Мерри, я иду наверх. Если она добралась до коттеджа, то, возможно, сообразила остаться там.

— Ты отправишься один? — спросила Мередит. Остальные уже ушли, и Рис взял на себя самую трудную задачу.

Он кивнул.

— Оставайся здесь, Мерри. На случай, если она вернется.

— Нет уж, — отрезала Мередит, зажигая последнюю лампу. — Я иду с тобой. Я знаю эти места куда лучше, чем ты. В такой туман ты никуда не пойдешь в одиночку. — Прежде чем Рис успел возразить, она добавила: — Отец будет здесь на случай ее возвращения. Только позволь мне надеть башмаки и плащ.

Рис нахмурился, но Мередит смело встретила его пронизывающий взгляд. И он, кивнув, проговорил:

— Хорошо. Но поспеши.

Ровно за минуту Мерри успела сбегать наверх и спуститься вниз. Еще несколько секунд — и она сунула ноги в грубые башмаки и сменила дорожный плащ куртизанки на свой собственный, из толстого коричневого сукна.