После ухода дам Беллами с недоумением взглянул на Риса:

— Вы женитесь? Ведь вы совсем недавно сказали, что не хотите жениться даже на Лили.

— Не хотел. Тогда. — И он по-прежнему не желал жениться на скорбящей сестре Лео Чатуика. Лили была утонченной элегантной дамой с величественными манерами. И он, Рис, не подходил ей в мужья. Как и Джулиан Беллами, чем объяснялось постоянно дурное настроение последнего. Никто не знал его происхождения, хотя для Риса оно значения не имело. Но если речь шла о благородной леди вроде Лили Чатуик, то даже Рис понимал: происхождение имеет значение. Причем очень большое!

— То есть вы хотите сказать, что за последние недели вдовствующая хозяйка гостиницы заставила вас передумать? — спросил Беллами.

— Да.

Беллами взъерошил свои и без того взлохмаченные волосы и пробормотал:

— Не поймите меня неправильно, но… Конечно, она достаточно хороша собой, однако у нее слишком уж твердый характер, не находите?

— Что заставляет вас так думать? — спросил Рис с усмешкой. — Впрочем, вы правы. Мерри очень сильная женщина. К тому же она трудится как пчелка и терпеть не может пустой болтовни.

— Да, я вижу, — кивнул Беллами.

— Мужчине вроде меня ни к чему дамы, похожие на тонкий фарфор, — добавил Рис, нахмурившись.

— Понятно.

— А как поживает Лили?

Беллами вздохнул:

— Она очень тонкая и деликатная… Как фарфор. Через несколько месяцев из Египта прибудет наследник Лео, и ей придется освободить дом. Не знаю, что тогда Лили будет делать — она отказывается это обсуждать. Говорит, что сама со всем справится. — Беллами залпом осушил бокал с бренди и пробурчал: — Да, говорит, справится сама. Куда катится мир с этими современными женщинами? Мужчина не имеет права подсказать им, что делать.

— Да, верно, — пробормотал Рис, вспоминая про Мередит. Если ей не нравится его решение остаться на пустоши, она могла бы легко все изменить, согласившись выйти за него. После того что случилось у озера, он больше не сможет провести с ней еще одну ночь под одной крышей и при этом не затащить ее в постель.

— Лили требует, чтобы я прекратил охотиться на убийц Лео. Говорит, что это бесполезно. — Беллами покачал головой. — Но я ни за что не остановлюсь, пока не найду убийц и не добьюсь суда над ними. Однако… — Беллами тяжело вздохнул. — Признаюсь, последние несколько недель прошли зря. Ведь я искал двух безымянных мерзавцев… Нелегкая задача. Но рассказ Коры дал мне новую надежду. Куда легче найти денди, чем обычных грабителей-простолюдинов. Во-первых, их гораздо меньше. Да и вышивка золотом не каждому по карману. Я найду его, помяните мое слово. А тогда сообщу вам. Нужно вытянуть из него правду. Если припоминаете, вы пообещали помочь и при необходимости даже применить физическую силу.

— Да, помню, — ответил Рис. Когда он предлагал свою помощь, то хотел сцепиться с кем-то злобным и сильным, чтобы хоть раз потерпеть поражение. — Но теперь все по-другому. У меня здесь много обязанностей. И думаю, я покончил с драками.

Беллами перегнулся через стол и пронзил его взглядом:

— Но ради этого вы забудете о своем уединении. Помните: вы член клуба, а Лео был его основателем. Вы перед ним в долгу и обязаны отомстить за его гибель.

Рис нерешительно пожал плечами. Так чем же он обязан Лео Чатуику? Ведь этот клуб ничего для него не сделал. А впрочем… Наверное, именно убийство Лео наконец-то убедило его в бесплодности погони за смертью. И если бы Лео не погиб, то он мог бы еще много лет не возвращаться в Бакли-ин-зе-Мур. Да, он очень долго не воспользовался бы возможностью раскаяться и исправить свои ошибки. Так что, возможно, он многим обязан Лео.

— Найдите сначала этого человека, — сказал Рис. — И тогда поговорим.

Глава 10

Во время недолгого пребывания в «Трех гончих» мистер Джулиан Беллами все же сумел угодить Мередит — уехал еще до рассвета.

Она решила, что Кора, наоборот, будет спать до полудня — как все «ночные работницы». Поэтому появление девушки во время утренней стряпни стало для Мередит сюрпризом.

— Доброе утро, миссис Мэддокс.

Мередит приподняла доску с подошедшими дрожжевыми булочками и чихнула, когда мука попала в нос.

— Мистер Беллами уже уехал в Лондон, — сообщила она.

— Да, я так и поняла, — кивнула девушка.

Утром Кора являла собой истинную невинность и скромность. Ни румяна, ни пудра не портили ее нежную кожу, а светлые волосы были забраны в узел на затылке. Голубое муслиновое платье с низким вырезом нуждалось в косынке, но в остальном оно казалось весьма скромным.

Несмотря на все это, Кора по-прежнему была хорошенькой. И даже красивее, чем вчера. Мередит сразу подумала о том, что появление этой девушки грозило немалыми неприятностями.

Ей не нравилось пребывание Коры в гостинице, но альтернатива была еще неприятнее. Эта шлюха не должна была находиться рядом с Рисом, особенно после вчерашней истории у озера, когда она, Мередит, была в шаге от осуществления всех своих грез.

Мередит открыла дверцу духовки, и ее окатила волна жара. На лбу и на шее у нее собрались капли пота — и тотчас же нахлынула волна воспоминаний.

Его сильные руки, обнимавшие ее у озера… Их страстные и самозабвенные поцелуи… И горячий набухший кончик его плоти, необыкновенно шелковистый, как дважды просеянная мука…

И еще — его пальцы у нее в лоне.

Мередит сунула булочки в печь и захлопнула дверцу. «Сосредоточься», — сказала она себе. Ведь ее глупые мечты уже обернулись первой порцией подгоревших булочек.

— Завтрак закончен, — сказала она Коре, вытирая руки о передник. — А обед еще не скоро. Но через несколько минут испечется свежий хлеб. Будете кофе или чай?

— А шоколада здесь не найдется?

Хорошенькое личико и любовь к сладкому? Ох, беда…

— Боюсь, что нет, — буркнула Мередит.

— Тогда чай, пожалуйста.

Когда Мередит собралась поставить на огонь чайник, девушка попросила:

— Позвольте мне самой это сделать, мэм. Когда я жила в Лондоне, всегда заваривала чай для девушек из нашего дома. У меня просто талант к такого рода вещам.

Мередит отдала ей чайник. Когда девушка наполнила его водой и поставила на огонь, Мерри откашлялась и как можно строже сказала:

— Послушайте, Кора, мы обе знаем, что этот разговор неизбежен, поэтому лучше покончить с ним сейчас.

Брови девушки приподнялись — словно она понятия не имела, что имела в виду хозяйка.

— Да, мэм, слушаю вас.

— Это моя гостиница, — заявила Мередит. — И она пользуется хорошей репутацией. Местные жители, приходящие сюда по вечерам, обязательно вами заинтересуются. Но даже если вы приятельница лорда Эшуорта, предупреждаю: я не потерплю никаких неприличных выходок.

— О да, мэм, конечно. Я и не хочу ничего подобного. И знаете… Хотя мистер Беллами пообещал оплатить мое пребывание здесь, все же я предпочла бы сама зарабатывать себе на хлеб.

Мередит прищурилась:

— По-моему, я только что объяснила…

— Я не об этой работе, — перебила Кора.

Вода в чайнике закипела, и девушка, обернув полотенцем руку, сняла чайник с плиты.

— Поверьте, мэм, я никогда не хотела такой жизни. Сама не понимаю, как так вышло… Я жила в Дувре — выросла там. Мама работала швеей, и однажды она послала меня на рынок. По дороге домой я болтала с подругами, а мимо проезжал шикарный щеголь в великолепном экипаже. Каким же красавчиком он мне показался! Джент открыл дверцу, назвал меня хорошенькой маленькой штучкой и спросил, не хочу ли я проехаться с ним в Лондон. Ну… я, конечно, согласилась. Всегда хотела увидеть Лондон. Да и какая девушка не хочет?.. — Она нахмурилась и пробормотала: — А где у вас чай?

Мередит показала на коробку с заваркой.

Кора, прикусив губу, с детской сосредоточенностью отмерила чайные листья и положила в заварной чайник. «Какая странная смесь! — удивлялась Мередит. — Молоденькая девушка — и в то же время взрослая женщина!» Она никак не могла решить, изображает Кора невинность или умудренность жизнью.

— Итак, вы поехали с ним в Лондон… — напомнила Мередит.

— Да, поехала. А приехала туда уже потаскушкой. Красавчик высадил меня у Ковент-Гардена и бросил мне шиллинг.

Пожав плечами, Кора залила листья водой и поставила чай завариваться.

— Сколько вам тогда было лет?

— Тринадцать.

— О нет! — воскликнула Мередит.

— К сожалению, да. Тринадцать лет… Одна во всем мире… Увы, я не имела другого способа заработать себе на хлеб. И не было денег, чтобы добраться до дома… Да я и не думала, что мать захочет принять меня.

Легкая улыбка тронула губы Коры.

— Но я ошибалась. Когда я в прошлом месяце вернулась повидать ее, она сказала, что каждый день молилась за меня.

— Конечно, молилась, — сказала Мередит. Она поворошила торф в печи. Дым разъедал глаза, давая ей вескую причину сморгнуть слезы. История этой девушки была очень трогательна. Настолько, что ее материнские инстинкты вновь возродились. Да, сама она бесплодна, но зато «Три гончие» были магнитом для тех юных душ, которым не хватало друзей. Сначала Гидеон. Потом Деррил. А теперь и эта девушка…

Она взяла у Коры полотенце, чтобы вынуть булочки из духовки.

— А сколько вам лет сейчас?

— Восемнадцать, мэм. И я не хочу возвращаться к такой жизни. Пожалуйста, позвольте мне работать у вас, миссис Мэддокс. К тому времени как я уеду отсюда… Может, я получу где-нибудь приличную работу. Возможно, мистер Беллами и лорд Эшуорт согласятся дать мне рекомендации. Тогда я смогла бы время от времени посылать деньги маме. И она не стала бы за меня волноваться.

— Вижу, вы все продумали.

— Полночи не спала, мэм. Полагаю, поэтому и встала поздно.