Она протянула Рису корзинку, и он с удивлением ее взял.

— Надо, чтобы отец пил побольше воды и нашел хоть какую-то тень, иначе я с вас шкуру сдеру. Погода сегодня хорошая, но если поднимется туман или начнется буря, то оставайтесь здесь, понятно? Я пошлю за вами людей. Вас не было на этих пустошах довольно долго, так что едва ли вам удастся самому найти дорогу в темноте. Не хватало еще, чтобы вы забрели в болото!

Он поднял голову к ясному безоблачному небу и усмехнулся.

— В чем дело? — спросила Мередит. — Что еще?

— Вы уже говорите со мной, как жена.

Она фыркнула и отмахнулась:

— Вы невозможны!

— Вот видите? Снова!

Снова фыркнув, Мередит развернулась и пошла к гостинице.

— Это не жалоба! — крикнул ей вслед Рис. — Мне понравилось.

Ей тоже. Очень. И это — самое невероятное.

Глава 6

Этим вечером, доедая третью тарелку жаркого, Рис приостановился и шумно выдохнул. Весь день он трудился, проголодался и устал. Но усталость была приятной. А живот полным.

Теперь можно было полюбоваться Мередит, тоже тяжко трудившейся — она обслуживала завсегдатаев таверны.

Рис вдруг нахмурился и покачал головой.

Нет, это несправедливо. Его работа на сегодня закончена, а у нее еще полно дел. Да обедала ли она сегодня?

Сегодня нужно было накормить небольшую компанию путешественников — мужчину средних лет и двух дам помоложе. Скорее всего одна из них жена, а вторая — свояченица или кузина. Но сколько Рис ни наблюдал, так и не сумел определить, кто жена, а кто родственница. Мужчина с обеими обращался без особого уважения или любезности. Жалкое зрелище. И это брак?!

Как только Мередит станет его женой, он сделает так, чтобы каждый знал: она принадлежит ему, Рису.

Но пока приходилось довольствоваться взглядами на свою будущую жену, ставившую на стол тарелки с дымящимся ужином, кружки с горячим чаем и беседовавшую с путешественниками. Ему становилось не по себе при мысли о том, что ей приходилось так много трудиться, но Мередит явно гордилась и даже наслаждалась своими обязанностями.

Проходя мимо столика Риса, она улыбнулась ему, кокетливо качнула бедрами, но тут же приняла серьезный вид. Едва она отошла от стола путешественников, как на них хищной птицей налетел Деррил Тьюкс.

— Скажите, пожалуйста, вы долго собираетесь здесь пробыть? — Он придвинул к столу табурет, потеснив дам. — Знаете, здесь, в Бакли-ин-зе-Мур, есть удивительные достопримечательности. Буду рад утром устроить вам экскурсию.

— Достопримечательности? — спросил мужчина с полным ртом. — Какие достопримечательности?

— Мистическое путешествие сквозь время, сэр.

Рис тихо застонал и тут же сделал глоток эля. Деррил же произносил уже знакомую ему речь: погребения, каменные кресты, скалы…

— И главное… — юнец понизил голос, — проклятые руины Нетермур-Холла.

— Проклятые? — в один голос воскликнули дамы. И переглянулись с одинаковым выражением ужаса и восторга.

Должно быть, они и в самом деле были сестрами.

— Да, проклятый дом Эшуортов, — продолжал Деррил зловещим шепотом.

Рис кашлянул и громко скрипнул стулом.

Деррил замер. Молодые леди побледнели так, что сами теперь походили на призраков. Наконец Деррил поднял голову и с виноватым видом посмотрел на Риса — словно просил разрешения продолжать. Глаз же его лихорадочно дергался.

Рис пожал плечами, взял кружку с элем и решительно поднялся из-за стола. Пусть Деррил плетет свои фантастические сказки сколько пожелает. Скоро имя Эшуортов будет означать в здешних местах нечто совершенно иное. Перестанет быть символом проклятия или дома с призраками, в общем — средством привлечения любопытных путешественников.

Он увидел Мередит у стойки бара. Она улыбалась и кокетничала со сгорбленным стариком, попросившим джина. Волосы ее опять выбились из косы, и тяжелые локоны разметались по плечам. О Боже, как приятно было наблюдать за ней!

И все же странно… Он так быстро привык к мысли о женитьбе… А ведь он всю свою взрослую жизнь содрогался при одном только слове «брак»!

Ему ужасно захотелось погладить ее волосы. А раньше ему даже в голову ничего подобного не приходило. Возможно, иногда он ощущал прикосновение жестких немытых прядей какой-нибудь потаскушки, но ему никогда не хотелось их коснуться.

Зато он жаждал прикасаться к Мередит «повсюду», хотел запустить пальцы в ее волосы и зарыться в них лицом. А как хорошо проснуться пораньше в субботу и часами лежать, считая каждую ее прядку! Муж ведь имеет право считать волосы жены, верно? Развалиться на матрасе, положить ее голову себе на грудь и гладить по волосам ради своего удовольствия…

Только нужно не снимать рубашку.

Он мысленно отругал себя за ошибку. О чем он только думал, позволив ей увидеть свой обнаженный голый торс и все шрамы, которые зарабатывал годами? Он вспомнил выражение ее лица, когда она попросила его надеть рубашку… Должно быть, ей стало неприятно… если судить по хмурым настороженным взглядам, которые она на него бросала.

Мередит нагнулась, прежде чем выставить на стойку четыре стакана. Рис шагнул к ней, желая произвести на этот раз более благоприятное впечатление.

— Даже не думай об этом. — Дорогу ему преградил Гидеон Майлз.

Следовало признать: если у этого человека хватило духу выступить против него, Риса, значит, он не из робких.

— Оставь ее в покое. Она не для тебя, — процедил Майлз. — И в этой деревне тебе нечего делать.

— Неужели? Но у меня — титул и куча документов, которые доказывают обратное.

— Зато у меня — пистолет. — Рука Майлза потянулась к поясу.

Рис небрежно отмахнулся:

— Да-да, конечно, уже видел его сегодня утром. Но особого впечатления это на меня не произвело.

Он пристально оглядел стоявшего перед ним мужчину. Среднего роста, стройный. Возможно, лет на пять моложе, чем он. В глазах же — алчный блеск честолюбца. И, судя по небрежной походке, основная черта его характера — надменность.

Рису он не понравился. Совсем не понравился.

— Вы очень тщательно охраняете свой товар, мистер Майлз.

— Моя торговля вас не касается.

— А я думаю, что касается. Очень даже касается. Я хозяин здешних мест, поэтому весьма недоброжелательно отношусь ко всякой незаконной деятельности. Вы провозите через деревню контрабандные товары, верно?

К чести Майлза, следовало сказать, что он даже не попытался опровергнуть обвинение. Невозмутимо пожав плечами, он спросил:

— И что же?..

— А то, что я положу этому конец.

— Не выйдет, — прошипел Майлз. — Держитесь от меня подальше, Эшуорт, и я не доставлю вам неприятностей. Это коммерция. Ничего личного.

— Для меня это — личное.

Рис шагнул вперед, вынудив Майлза отступить.

— Если вы во время войны перевозили французские товары, пусть в самых небольших количествах, то для меня это — личное. На деньги от вашей «торговли» могла быть куплена та пуля, которая прошла через это плечо. — Рис ткнул пальцем в старую рану. — Еще несколько дюймов, и попала бы в сердце.

Гидеон молча стиснул зубы.

— Не я в этом виноват! — выпалил он наконец. — И ведь пуля не нашла свою цель, верно?

— Да, вполне. Так что забудьте обо мне. Поговорим о других. Сколько бренди ушло на оплату каждого штыка или сабли, пронзивших тела моих солдат?

— Не знаю. — Глаза Гидеона сверкнули. — Полагаю, ровно столько, сколько потребовалось для того, чтобы жители деревни не умерли от голода после того, как вы покинули Девоншир.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

— Полагаю, вы правы, — пробормотал наконец Майлз. — Это и впрямь личное.

— Разумеется, — кивнул Рис.

— Так вот, Эшуорт, у вас есть неделя, чтобы убраться из моей деревни. Иначе я лично об этом позабочусь.

Рис рассмеялся и покачал головой:

— Вы или ваша армия? О, погодите, я забыл! Армиям тоже не удалось меня убить.

— Неделя, ясно? — Майлз попятился к двери, остановившись лишь для того, чтобы добавить: — Я вернусь через неделю. И не дай Бог, если застану вас здесь!

Едва за Гидеоном закрылась дверь, как Рис о нем забыл. Можно подумать, он позволит какому-то гнусному контрабандисту решать, какое время он имеет право находиться на своей земле. Абсурд!

Подойдя к стойке, он сел на табурет и увидел, что Мередит открывает новый бочонок с вином — при этом напрягавшиеся мышцы рук разительно контрастировали с тонкими чертами лица и изящной фигуркой.

— У вас нет служанки, чтобы помогала по вечерам? — спросил Рис, оглядывая комнату.

Мередит покачала головой:

— Сейчас нет. Постоянная служанка родила несколько недель назад. Не знаю, когда она сможет вернуться.

— Когда прибудет следующий почтовый дилижанс?

— Завтра.

— Могу я попросить несколько листочков бумаги и чернила?

Мередит молча пожала плечами, продолжая раздавать стаканы с вином. Но через несколько минут на стойке словно сами собой появились два листочка тяжелой кремовой бумаги, перо и маленькая чернильница.

— Кому вы пишете? — спросила она, поставив локти на стойку. — Другу?

— Не совсем.

На самом деле Джулиан Беллами вполне мог оказаться врагом. Вместе с Рисом и герцогом Морлендом Беллами был одним из трех выживших членов «Стад-клуба». Он был ближе всех к Лео, и, судя по всему, трагическая смерть друга его потрясла. После гибели Лео Беллами казался человеком одержимым, полным решимости найти и поставить перед судом его убийц.

Но в последние недели нашлись свидетели. Если верить шлюхе, видевшей, как убивали Лео, Беллами мог иметь какое-то отношение к преступлению.