– Об этом я не подумал, – признался я. – Но теперь он нам больше не понадобится – лето уже кончилось.

– А с моим велосипедом все хорошо?

Я вдруг вспомнил, что бросил оба велосипеда на улице. Интересно, убрал ли кто-нибудь мой велосипед с проезжей части? Наверное. Может, даже тот самый водитель. Я почти не сомневался, все останется на своих местах – такой у нас район.

– Думаю, да, а если и нет, мы его починим. Или купим новый.

– А мама приедет?

Обязательно надо позвонить Вивиан, снова подумал я.

– Я узнаю, ладно? Конечно, она захочет поговорить с тобой.

– Ладно, папа.

Я поцеловал ее в макушку.

– Я сейчас вернусь, хорошо?

Все остальные обступили кровать, а я вышел в коридор и направился в сторону лифтов, чтобы поговорить без свидетелей. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь из моих близких, а тем более Лондон, услышал разговор, к которому я был не готов. Проверив телефон, я увидел, что Вивиан уже звонила дважды – видимо, хотела поговорить с Лондон. Я перезвонил и почувствовал, как внутри все сжалось.

– Это ты, Лондон? – спросила она, ответив на звонок.

– Нет, это Расс. Я только хотел сразу сказать тебе, что с Лондон все в порядке. Через пару минут я передам ей телефон, но ты не волнуйся, с ней все хорошо.

– А что такое? В чем дело? – Прорвавшийся в голосе страх Вивиан вспыхнул так стремительно, что напомнил мне электрический разряд.

– Мы катались на велосипедах, и она упала. Вывихнула руку, расшибла лоб, так что пришлось везти ее в больницу…

– В больницу?!

– Да. Дай мне договорить, хорошо? – Я сделал глубокий вдох и подробно рассказал, что произошло. К моему удивлению, она не перебивала и не повышала голос. Но ее дыхание стало судорожным и сбивчивым, и к тому времени, как я закончил, в трубке был слышен ее плач.

– Ты уверен, что с ней все в порядке? Или просто успокаиваешь меня?

– Честное слово. Я же сказал: сейчас передам ей телефон. Я просто вышел из палаты, чтобы позвонить тебе.

– Почему же ты раньше не позвонил?

– Прости, виноват. Я был в панике и ничего не соображал.

– Ясно. Я… эм-м… – Она помедлила. – Подожди секунду, ладно?

Ждать пришлось дольше – прошла почти целая минута, прежде чем в трубке снова зазвучал ее голос:

– Я сейчас же выезжаю в аэропорт. Хочу сегодня побыть с ней.

Я собирался сказать Вивиан, что в этом нет необходимости, но вдруг подумал: если бы мы поменялись ролями, я свернул бы горы, лишь бы как можно быстрее очутиться рядом с Лондон.

– Можно мне поговорить с ней?

– Конечно. – Я вернулся в палату Лондон. Она взяла телефон и приложила его к уху, но мне было слышно, что говорит ей Вивиан.

Обо мне она не упомянула, все ее мысли были только о Лондон. Под конец разговора я услышал, как Вивиан попросила отдать телефон мне. На этот раз я не счел нужным выходить из палаты.

– Слушаю, – сказал я в трубку.

– Голос у нее довольно бодрый, – с нескрываемым облегчением сообщила Вивиан. – Спасибо, что дал мне поговорить с дочерью. Я уже в машине, буду у вас через пару часов.

Несомненно, благодаря самолету Спаннермена. Видимо, по этой причине она и просила меня подождать. Чтобы спросить у него.

– Я буду в больнице. Сообщи, когда прилетишь.

– Обязательно.


Вивиан отправила мне сообщение сразу после приземления. На минуту я задумался, не попросить ли уйти моих родных, но сразу передумал. Лондон в больнице, все мы останемся с ней, пока не закончится время, отведенное для посещений. Для этого и существует семья. На этом вопрос закрыт.

Вместе с тем я подозревал, что моим родным хочется встретиться с Вивиан: родители не видели ее больше месяца, с тех пор, как Лондон пошла в школу, а Мардж и Лиз – еще дольше. Наверняка им было интересно узнать, как изменилась Вивиан по сравнению с той прежней, которую они знали несколько лет, и как мы теперь будем общаться друг с другом.

К Лондон пришла медсестра, потом врач снова осмотрел ее и задал несколько вопросов. Голос дочери звучал слабо, но отвечала она правильно. Врач объяснил, что будет следить за ее состоянием в течение следующих нескольких часов. После его ухода я нашел в телевизоре канал, по которому показывали «Скуби-Ду». Лондон смотрела с интересом, но, судя по ее виду, вскоре должна была уснуть.

Вивиан приехала несколько минут спустя. В потертых джинсах, рваных на коленях, черных сандалиях и тонком черном свитере она выглядела как всегда шикарно. Лицо ее было встревоженным.

– Всем привет, – стараясь перевести дыхание, объявила она и скользнула невнимательным взглядом по нашим лицам. – Я постаралась приехать как можно быстрее.

– Мамочка!

Вивиан бросилась к Лондон и осыпала ее поцелуями.

– Ох, милая… попала в аварию, да?

– И лоб поранила.

Вивиан села рядом с Лондон, ее глаза блестели от слез.

– Знаю, папа мне рассказал. Как я рада, что ты была в шлеме!

– Я тоже, – ответила Лондон.

Вивиан снова поцеловала ее в макушку.

– А теперь мне надо поздороваться со всеми, так? А потом я посижу с тобой.

– Хорошо, мамочка.

Поднявшись с постели, она направилась к моим родителям и обнялась с ними, а потом с Мардж и Лиз. Только тогда я вдруг понял, что всего несколько раз видел ее в объятиях моих родных. К моему удивлению, мне достался краткий поцелуй.

– Спасибо за то, что приехали, – сказала она. – Благодаря вам Лондон стало легче.

– Конечно, – отозвалась моя мама.

– Она крепкая, держится молодцом, – добавил отец.

– Время для посещений заканчивается, – вступила в разговор Мардж, – так что мы с Лиз поедем. А вы пока побудьте втроем.

– Нам тоже пора, – закивал отец.

Я вышел вслед за ними в коридор и, как Вивиан, обнял всех по очереди и поблагодарил за приезд. В глазах родных я прочел вопросы, которые они хотели задать, но не решались. А даже если бы отважились, вряд ли я сумел бы на них ответить.

Вернувшись в палату, я увидел Вивиан сидящей рядом с Лондон на кровати. Дочь рассказывала ей о том, как какая-то машина выезжала на дорогу задним ходом и как от солнцезащитного крема руль ее велосипеда стал скользким.

– Наверное, страшно было.

– Очень! А что было потом, я не помню.

– Какая ты смелая.

– Да, я смелая, – деловито ответила Лондон. И добавила: – Хорошо, что ты здесь, мамочка.

– Я тоже рада, что смогла приехать. Это потому, что я очень тебя люблю.

– И я тебя люблю.

Лежа рядом с Лондон, Вивиан обнимала ее, и они вместе смотрели «Скуби-Ду». Я сидел на стуле и наблюдал за ними, испытывая облегчение. Я не только радовался за Лондон. Я все еще верил в то, что Вивиан осталась прежней, несмотря на то, как она обошлась со мной.

Я верил в ее порядочность и сумел отметить, какой тоскливый взгляд у Вивиан. Только теперь я понял, как тяжело ей дается разлука с Лондон. Она страдала от того, что в трудную минуту оказалась вдали от дочери.

У Лондон слипались глаза. Я поднялся, тихо прошел по комнате и выключил свет. Вивиан еле заметно улыбнулась, а мне вдруг вспомнилось, что в последний раз мы втроем находились в больничной палате, когда Лондон не было и одного дня от роду. В тот день я поклялся своей жизнью, что нас не разлучит никакая беда. Мы трое были в то время одной семьей. А теперь все изменилось. Сидя в темноте, я размышлял, переживает ли эту потерю Вивиан так же тяжело, как я.


На следующее утро Лондон выписали из больницы. К тому времени я уже позвонил в школу и учительнице музыки, объяснил отсутствие Лондон и отменил на неделю ее занятия. Потом сообщил школьной учительнице Лондон, что физической нагрузки в ближайшее время ей следует избегать. Медсестры дали мне какое-то дезинфицирующее средство, и я сумел отчистить заднее сиденье машины – не хотел, чтобы Лондон увидела на нем кровь.

Подписывая бумаги, я оглянулся и заметил, какой усталый у Вивиан вид. Этой ночью мы почти не спали: врачи и медсестры то и дело заходили в палату и будили при этом всех сразу. Я рассчитывал, что Лондон проспит большую часть дня.

– Я тут подумала… – В голосе Вивиан звучала несвойственная ей нерешительность. – Что, если я ненадолго вернусь домой? Чтобы немного побыть с Лондон. Ты не против?

– Конечно, нет, – ответил я. – Лондон будет рада.

– Мне нужно немного вздремнуть и принять душ…

– Пожалуйста. Когда тебе нужно возвращаться?

– Сегодня вечером улетаю. Мы с Уолтером завтра должны быть в округе Колумбия.

– Столько дел, – заметил я.

– Порой слишком много.

По дороге домой я пытался понять, что означает оттенок усталости в голосе, – Вивиан утомилась с дороги или же жизнь с бесконечными поездками и частными перелетами оказалась менее привлекательной для нее.

Я твердил себе, что это ошибка – искать скрытый смысл в каждом слове, интонации, выражении лица. Как это сказала Эмили? «Просто принимай то, что приходит и что остается с тобой. А то, что уходит – отпускай».

Мы подъехали к дому. Я забрал Лондон из машины и, поскольку она уже дремала, отнес прямо в спальню. Вивиан помогла уложить Лондон в постель и направилась в комнату для гостей. Перестановка мебели не могла остаться ею незамеченной, но она промолчала.


Кто-то прислонил оба велосипеда к тому самому почтовому ящику. В багажник машины мой не влез, поэтому я отвез велосипед Лондон домой, переоделся и вернулся за своим. На асфальте я увидел запекшуюся кровь и почувствовал судороги. Я вернулся домой на велосипеде, сходил на пробежку, потом принял прохладный душ. Лондон и Вивиан все еще спали, поэтому и я решил вздремнуть. Закрыв жалюзи в спальне, я заснул как убитый.

Проснувшись, я застал Вивиан и Лондон в гостиной, они смотрели кино. Вивиан была все в той же одежде, в которой приехала, но успела принять душ, кончики ее волос были все еще влажными. Лондон свернулась клубочком рядом с ней на диване. На журнальном столике я увидел остатки завтрака Лондон – индейки и нарезанной ломтиками груши.