– Можно один вопрос?

– Давай.

– А как же Лондон?

– С ней все сложно, – признался я. – Вивиан считает, что Лондон пока лучше побыть со мной – с постоянными разъездами Вивиан некогда даже обставить для нее комнату. Но мне ясно дали понять: со временем Лондон переедет в Атланту.

– И как ты к этому относишься?

– Не хочу отпускать ее… и вместе с тем знаю, что ей нужна мать.

– И что же?

– Понятия не имею. Надеюсь, мы все обсудим. Но если честно, я в этих делах ничего не смыслю.

– А ты уже говорил с адвокатом?

– Нет, – ответил я. – Вивиан впервые завела речь о разводе только вчера. А до этого я был не в состоянии предпринять хоть что-нибудь.

Впереди показалось здание клуба. Я не знал, как далеко мы ушли, но прогулка продолжалась больше часа. В животе у меня заурчало.

Наверное, Эмили услышала.

– Есть хочешь? Может, зайдем перекусить?

– Для загородного клуба мы, по-моему, одеты не должным образом.

– А мы сядем в баре. В нем нет дресс-кода. Потому гольфисты и собираются там после игры.

Если прогулка с Эмили казалась мне острой необходимостью, то обед – да еще только вдвоем, в загородном клубе – воспринимался как нарушение неких границ. Я все еще женат. Мы с Вивиан даже официально не разъехались. Значит, обедать вдвоем с Эмили будет неправильно.

И все-таки…

Другая часть этого уравнения была очевидна даже мне. Что скажет Вивиан, если узнает? Что я перехожу границы? Что пойдут слухи?

Я прокашлялся.

– Пообедать было бы неплохо.


Снаружи здание клуба выглядело внушительно и слегка консервативно. А внутри, видимо, недавно сделали ремонт, и там было светло и просторно. Из окон углового зала открывался потрясающий вид на восемнадцатую лунку. Я заметил две пары, направляющиеся к тренировочному полю. Эмили указала на столик в углу – один из немногих незанятых.

– Может, сядем там? – спросила она.

– Хорошо.

Я прошел следом за ней к столу, невольно поглядывая на хорошо знакомые очертания ее загорелых стройных ног и радовался, что на ней шорты.

Мы сели, Эмили наклонилась ко мне.

– Я же говорила, что мы не будем белами воронами. Вон та компания только что с теннисного корта.

– А я и не заметил, – признался я.

– Ты никогда не бывал в здешнем ресторане?

– Только однажды, встречался здесь с одним из клиентов. Джесси Питерс состоит в этом клубе.

– Я с ним время от времени вижусь. По крайней мере, раньше виделась. И замечала, как он пялится на меня.

– Да, он может.

– Кстати, бургеры здесь бесподобные, – продолжила она. – Шеф-повар даже выиграл конкурс по бургерам в передаче на канале «Еда». К ним подают изумительный сладкий картофель фри.

– Давным-давно не ел бургеров, – признался я. – Ты тоже их закажешь?

– Конечно.

Я подумал, что Вивиан ни за что не заказала бы бургер и была бы недовольна, если бы это сделал я.

Официантка принесла меню, но Эмили отказалась от него.

– Нам обоим бургеры, – сообщила она. – Мне бокал шардоне.

– Два бокала, – поправил я, к собственному удивлению. Впрочем, весь этот день был ошеломительным, но в целом складывался неплохо. Эмили задумалась, глядя в окно на поле для гольфа, а потом повернулась ко мне:

– Наверное, занятие у наших детей уже кончилось. Как думаешь, что сейчас делает Лондон?

– Скорее всего, Вивиан повезла ее обедать. А куда потом – понятия не имею.

– Она тебе не сказала?

– Нет, – ответил я. – Наш обед в пятницу прошел напряженно, так что до обсуждения планов на выходные дело не дошло.

– Наши совместные обеды с Дэвидом уже давно стали напряженными. Это мучительно и тяжело. Только тот, кто сам прошел через это, способен понять.

– Слабое утешение.

– Зато верное. Я бы ни за что не выкарабкалась, если бы не помощь друзей. С Маргерит и Грейс я говорила по телефону часа два-три в неделю, а поначалу и того больше. Но самое странное – до моего развода я ни с одной из них не была настолько близка. Но они оказались рядом и помогли, когда мне требовалась поддержка.

– Спасатели.

– Так и есть. Я до сих пор не понимаю, почему они меня поддержали. Видимо, и тебе тоже нужен человек, которому можно выговориться. Странно, а я думала, что опорой для меня станет моя сестра Джесс или Дайэнн, которую я всегда считала самой близкой подругой. Но все сложилось иначе.

– И что это значит?

– Трудно объяснить. Маргерит и Грейс всегда знали, что и в какой момент нужно сказать в отличие от Джесс и Дайэнн, которые принимались давать советы, когда я слышать их не желала, или допытывались, правильно ли я поступила, когда мне требовались только утешения.

Я невольно задумался о том, на кого могу опереться. На Мардж и Лиз – само собой. Я уже понял, что мама слишком подвержена эмоциям, а отец никогда не знает, что сказать. Что же касается друзей, я вдруг понял – их у меня нет. Разрываясь между работой и семьей с тех пор, как родилась Лондон, я и не заметил, что большинство ростков былой дружбы зачахло на корню.

– Мардж и Лиз очень мне помогли, – сказал я.

– Так я и думала. Мне всегда нравилась Мардж.

Взаимно, мысленно отозвался я.

Официант принес два бокала вина.

– Обязательно надо произнести тост, – решила она. – За Мардж, Лиз, Маргерит, Грейс, Бодхи и Лондон!

– И за детей тоже?

– Я выстояла только благодаря Бодхи. Без него ничего бы не получилось. И Лондон наверняка тебе поможет.

Как только она произнесла эти слова, я понял, что она права.

– Хорошо. Тогда предлагаю включить в список и тебя. Ты очень мне помогла.

– Звони мне в любое время, если понадобится.

Потом я рассказывал ей о Лондон, она мне – о Бодхи, о местах, где побывала за годы, пока не виделись. Наверное, о Вивиан и Дэвиде мы уже наговорились, потому что их имена в разговоре не всплывали ни разу, и впервые с тех пор, как Вивиан ушла, тревога, терзавшая меня, рассеялась.

Принесли бургеры. Мы заказали по второму бокалу вина. Как и предсказывала Эмили, бургер оказался одним из лучших, которые я пробовал, – много сыра, сверху яичница из одного яйца. Но мой желудок словно усох после недавней потери аппетита, и я одолел лишь половину.

Наши тарелки убрали, и мы сидели за столом, допивая вино. Эмили рассказала, как Бодхи самостоятельно подстригся, и, смеясь, показала мне снимок на своем мобильнике. Бодхи состриг почти до корней прикрывавшую лоб прядь волос шириной в дюйм. В итоге на лоб свисали два клока волос, но на фотографии Бодхи довольно улыбался.

– Здорово, – рассмеялся я. – Как ты отреагировала?

– Сначала расстроилась – не из-за волос, а потому, что к нему в руки каким-то образом попали ножницы. Но его гордость за самого себя рассмешила меня. И не успела опомниться, как мы уже хохотали вместе. Этот снимок стоит на тумбочке возле моей постели.

– Не знаю, как бы я отреагировал, если бы Лондон вытворила такое. Одно знаю точно: Вивиан не стала бы смеяться.

– Да?

– Она вообще этого не любит. – Я даже не мог вспомнить, когда в последний раз слышал ее смех.

– Даже с Мардж? Мардж меня все время смешила.

– Особенно с Мардж. Они не очень ладят.

– Разве такое возможно? Она все еще дразнит тебя?

– Безбожно.

Эмили снова расхохоталась. Я всегда любил ее смех – мелодичный и вместе с тем звонкий и искренний.

– Знаешь, что? – снова заговорила она. – День выдался гораздо лучше, чем я рассчитывала. Если бы не ты, не знаю, чем бы я занималась. Скорее всего, с досадой смотрела бы на свои картины. Или убиралась в доме.

– А я, наверное, работал бы.

– Это гораздо лучше.

– Согласен. Хочешь еще вина?

– Конечно, – кивнула она. – Но не буду. Мне еще садиться за руль. А ты, если хочешь, выпей.

– Мне тоже достаточно. Чем займешься вечером?

– Пообщаюсь с сестрой. Помнишь Джесс? Они с Брайаном пригласили меня на ужин.

– Здорово.

– М-м-м… не уверена. По-моему, Брайан считает, что я настраиваю Джесс против него и подкидываю ей не те идеи. Например, развестись.

– У них проблемы?

– Бывают. Как у любой супружеской пары время от времени. Это как обязательное дополнение к браку.

– Почему строить отношения в браке так сложно?

– Кто знает? Наверное, потому, что люди женятся, не подозревая, кто они на самом деле. Или насколько они ненормальные.

– И ты тоже?

– Конечно. Я не то чтобы сумасшедшая. Но со своими заморочками. Кто-то обижается на любые проявления неуважения к нему, другой злится, когда не может добиться своего. Третий неделями играет в молчанку и дуется. Я как раз об этом. Все мы совершаем поступки, которые негативно влияют на взаимоотношения, но понимаем это, только если можем дать им объективную оценку. А если учесть, что оба партнера привносят в брак свои проблемы, остается лишь удивляться, как все до единого браки не распадаются сразу же после их заключения.

– А не слишком ли ты пессимистично настроена? Твои родители прожили в браке целую вечность. И мои тоже.

– Но счастливы ли они друг с другом? Или привычка всему причина? Или они боятся одиночества? До встречи с тобой в кофейне я наблюдала за пожилой парой, сидящей неподалеку. Возможно, они прожили вместе добрых полвека. Но за все время, пока сидели в кофейне, даже словом не обмолвились.

Я задумался о своих родителях и вспомнил, как мы с Мардж обсуждали то же самое.

– Как думаешь, ты когда-нибудь снова выйдешь замуж?

– Не знаю, – ответила она. – Иногда мне кажется, что мне это нужно, а иногда – что я счастлива одна. У меня есть Бодхи, а значит, я смогу посвящать мужчине не так уж много сил и времени. Но я знаю одно: теперь я гораздо отчетливее представляю, каким должен быть мой партнер. И буду более внимательна в выборе.

Я притих, и мои мысли вновь вернулись к Вивиан.

– Не знаю, что будет дальше с Вивиан. И не могу понять, почему со мной она была несчастна.