Священник шагнул ей навстречу, вытянув руки, словно собираясь благословить. Но вместо этого одна рука священника вдруг зажала ей рот, а другая, обхватив за талию, поволокла в заросли кустарника.

Глава 4

Итан уже почти затащил Тори в кустарник, прочь от посторонних глаз, как вдруг зубы девушки так сильно впились в его ладонь, что Итан поневоле отдернул руку. Но Тори отбивалась слишком сильно и к тому же, судя по всему, готова была завизжать, так что Итану ничего не оставалось, как снова зажать ей рот, на этот раз плотнее, чтобы она не могла снова укусить его.

— Спокойно! Я здесь, чтобы спасти вас. Меня послал ваш отец. Мы должны бежать отсюда!

Тори почти не слышала его слов и еще меньше понимала. Рука незнакомца зажимала ей рот и нос так, что трудно было дышать. Тори извивалась, как сумасшедшая, пинала своего похитителя ногами, но ничто не могло ослабить его железной хватки. Перед глазами ее плыли цветные круги, ясный солнечный день вдруг показался ночью. Тори охватил леденящий ужас. А вдруг она стала жертвой маньяка?

Итан никогда не страдал излишней сентиментальностью, и ему было, в сущности, все равно, что там думает или чувствует эта девица. Единственной его заботой было пробраться на плантацию так, чтобы никто ничего не заподозрил, и улизнуть с ней, не вызвав погони. Ему некогда было думать о том, что это существо, которое сейчас готово выцарапать ему глаза и поднять такой крик, который наверняка привлечет вооруженных охранников, — живой человек, способный мыслить и чувствовать. Во всяком случае, он не мог себе позволить остановиться и объяснить своей пленнице, в чем дело. И так уже все это заняло слишком много времени. В любой момент здесь мог оказаться кто-нибудь, привлеченный звуками борьбы, — и тогда все погибло. Все так же зажимая рот Тори одной рукой, а второй держа за талию, Итан потащил ее сквозь колючие кусты, а затем по каменистой земле, стараясь все-таки не слишком травмировать девушку — он обещал Мередиту привезти ее в целости и сохранности.

Дотащив Тори до места, где была спрятана лошадь, Итан задержался лишь на секунду, чтобы сбросить сутану. Он успел заметить, что глаза пленницы, и без того круглые от ужаса, округлились еще больше, когда она заметила у него на боку револьвер. Чтобы снять шейный платок, Итану понадобилось отнять руку от ее рта, но девушка была слишком измучена даже для того, чтобы закричать. Тори просто стояла, жадно глотая воздух, у Итана же не было времени, чтобы ее жалеть. Он закрыл рот девушки своим платком.

— Если бы вы не вели себя по-идиотски, — проворчал он, завязывая платок на ее затылке тугим узлом, — мне не пришлось бы этого делать. Но мне некогда сейчас с вами церемониться.

Подняв ее, словно пушинку, не обращая внимания на сопротивление, Итан понес ее к лошади. Для надежности не мешало бы связать ей также руки и ноги, но у Итана не было на это времени. Тори не была тяжелой, но она словно вся состояла из острых углов, локтей и коленок, и Итану было не так-то легко с ней справляться. Перекинув девушку через седло лицом вниз и не давая ей вырваться, Итан сел впереди нее и пришпорил лошадь. Огромный мустанг сразу же набрал приличную скорость. Теперь девушка уже не пыталась освободиться — падение с лошади на всем скаку не предвещало ничего хорошего. Пальцы Тори мертвой хваткой вцепились в шкуру мустанга.

Тори уже не видела перед собой ничего, кроме пыли, летящей из-под копыт, и не ощущала ничего, кроме потной спины мустанга. В какое-то мгновение ей захотелось спрыгнуть, но остатки здравого смысла удержали ее от этого сумасшедшего поступка. Было неизвестно, что ее ожидает, но вряд ли что-то еще худшее, чем смерть под копытами.

Тори не знала, сколько времени продолжалось это изнуряющее путешествие. Пыль душила и слепила ее, бешеная скачка лошади отдавалась, казалось, во всем теле, пальцы вцепившиеся в шерсть, онемели. Она не думала о том, кто этот человек, похитивший ее, и для чего он это сделал. Все ее мысли были заняты только тем, чтобы не свалиться с лошади.

Наконец бег лошади стал замедляться. До слуха Тори донеслось ржание другой лошади. Приподнявшись, Тори сумела разглядеть какой-то водоем, рядом с которым ожидала лошадь без всадника. Они остановились, и ее похититель спешился.

Тори была настолько измучена, что почти упала на руки незнакомца, когда он помогал ей слезть с лошади. Он развязал платок, стягивавший ее рот.

— Садитесь, — произнес мужчина. — Это ваша лошадь. Сжав кулак, Тори неожиданно ударила незнакомца.

Удар был настолько силен, что тот покачнулся, а Тори бросилась бежать.

Но не пробежала она и пары шагов, как рука незнакомца перехватила ее запястье, и уже через секунду обе руки Тори оказались заломленными за спину, а ноги крепко прижатыми ногой ее похитителя.

— Ну, ударь меня еще раз, маленькая волчица! — Незнакомец смотрел Тори прямо в лицо; глаза его горели.

Собрав все силы, Тори дернулась еще раз.

— Отпусти свои вонючие лапы, идиот!

— И это твоя благодарность за то, что я тебя спас?

— Спас? Да ты похитил меня! Ты обращался со мной хуже, чем со скотиной! За такое тебя мало повесить! Не думай, что я буду умолять о свободе! Делай со мной что хочешь, но знай: я буду визжать, кусаться, а если смогу, убыо тебя!

— Да помолчи хоть минуту, ради Бога! — Он резко встряхнул ее, словно пытаясь остановить начинавшуюся истерику, и на минуту она действительно замолчала. — Я же сказал, что не трону тебя. Меня послал твой отец, я работаю на него.

Тори, уже готовая было снова завизжать или выдать очередную порцию ругательств, вдруг замерла.

— Мой отец?

Итан медленно отпустил ее ноги, а затем и руки.

— Ты не ослышалась.

Тори медленно потирала болевшие запястья, пристально, с недоверием разглядывая своего похитителя — впервые она имела возможность внимательно его рассмотреть. Мужчина был явно американцем. Видимо, не глуп, если сумел, переодевшись священником, пробраться мимо охранников Диего. Конечно, если он действительно работает у ее отца, в этом нет ничего удивительного — отец всегда нанимал только лучших. Но Тори готова была поклясться, что никогда не видела его раньше — она знала всех мужчин не только на отцовском ранчо, но и на много миль вокруг.

— Не верю, — отрезала она.

— Не хочешь — не верь. — Резким движением подняв упавший в пыль платок и сунув его в карман, Итан направился к лошади. — Моя работа состояла в том, чтобы забрать тебя у мексиканца, который тебя похитил, и вернуть отцу. Садись на лошадь, у нас нет времени.

Глаза Тори округлились от удивления, а еще больше от ярости.

— Похитил? Диего собирался на мне жениться! Это ты меня похитил! Как ты посмел! Я не верю, что тебя послал мой отец! Вези меня обратно!

Итан пристально посмотрел на нее — впервые за все время. Эту девушку с лицом, покрытым пылью и искаженным сердитой гримасой, в измятом и разорванном платье, с оголенным плечом, уж никак нельзя было назвать красавицей. По всему чувствовалось, что для нее привычнее находиться на ферме, чем на балу.

— Везти тебя обратно? — фыркнул он. — И не подумаю! Меня наняли для того, чтобы доставить тебя к твоему отцу! Ты сядешь на лошадь или предпочтешь снова ехать перекинутой через седло?

На миг в глазах девушки сверкнула злоба, и Итан уже хотел было усадить ее на лошадь насильно, как вдруг Тори, подобрав юбки, решительно прошла мимо него. Взявшись за удила, она привычно и удивительно грациозно оседлала коня и, пришпорив его, отправилась в том направлении, откуда они приехали.

Схватив лассо, Итан кинул его. Первые пятнадцать лет своей жизни Итану пришлось провести на ранчо своего отца, и лассо он научился бросать превосходно. Мастерство и сейчас не подвело его — петля охватила плечи девушки, когда она была от него ярдах в двадцати. Итан дернул веревку, и Тори, вылетев из седла, приземлилась в пыль.

Итан поспешил к ней. Он был так взбешен, что готов был задушить эту девицу и оставить на растерзание койотам. Итан даже немного умерил шаг, чтобы поостыть.

Тори лежала на земле, согнувшись и держась за живот, и жадно глотала воздух. Почувствовав жалость к девушке, но тут же подавив ее, Итан помог ей подняться.

— Вставай, — проворчал он, — и не валяй дурака. Не думай, что я буду с тобой церемониться — ты еще не знаешь, на что я способен.

Тори вдруг плюнула ему в лицо и швырнула в него горстью песка.

Выругавшись себе под нос, Итан отпрянул, протирая глаза. Тори, все еще согнувшись, поднялась и ударила его головой в живот. Итан упал, и Тори рванулась к своей лошади. Но лассо все еще было на ее плечах, и Тори не пробежала и пары шагов, как снова упала на землю. Итан уже был рядом с ней, поднимая ее на ноги.

— Ты заплатишь за это, хорек вонючий! — вскричала она. — Диего наверняка уже отправился в погоню, и он пристрелит тебя как собаку!

— Еще одно слово, леди, — голос Итана был спокоен, но это спокойствие было пострашнее любого крика, — и я засуну свой платок тебе в глотку как можно глубже!

Вытерев глаза тыльной стороной ладони, Итан направился к водоему. Петля все еще была на плечах Тори, и ей ничего не оставалось, как семенить за ним.

— Ну вот, — Итан склонился над водой, и Тори поневоле пришлось опуститься на колени, — теперь пойдешь как миленькая, никуда не денешься. — Он с наслаждением погрузил лицо в воду, смывая грязь. — Выбирай сама — по-хорошему или по-плохому.

Тори молчала.

— Что ж, стало быть, по-плохому.

Неожиданно схватив Тори за волосы на затылке, Итан резко погрузил ее лицо в воду и так же резко поднял. Тори кашляла и отплевывалась, не в состоянии даже говорить, что бесило ее еще больше.

— Вот так-то лучше. — Итан посмотрел на нее. — А то с пыльным лицом ты только будешь привлекать мух.

Итан помог Тори встать, поднял ее шляпу, валявшуюся в пыли, и нахлобучил ей на голову.

— Надень, — посоветовал он. — Папе не понравится, если его девочке напечет головку. — Итан снова дернул за веревку. — Пошли. Нам пора.