– Почему ты разрешил ему остаться у тебя? – спросила я, хотя понимала ответ на этот вопрос.

– Теперь у нас вновь появилась общая цель, – сказал он. – И все-таки он мой брат, моя семья. Я не мог поступить иначе.

Через некоторое время входная дверь распахнулась, и на пороге появился Дима.

– Вы все еще здесь? – удивленно спросил он. – Итак, я плохой брат? Или очень плохой? Ты ведь рассказал ей обо мне?

За маской саркастичного и грубого мужчины скрывался ранимый человек с трагичным прошлым. Теперь я знала эту тайну, и голубоглазый брат больше не казался мне таким уж неприятным. Он вновь состроил насмешливую гримасу и, пожелав нам спокойной ночи, отправился в свою комнату.

– Наверное, и я пойду, – сказала я, посмотрев на часы.

За окном стоял темный зимний вечер, освещаемый лишь светом фонаря у крыльца Сашиного дома. Об ужине мы даже не вспомнили. Впрочем, есть совершенно не хотелось.

– Встретимся завтра? – спросил Саша.

– Конечно, – ответила я. – Можешь не провожать, я закрою.

Я вновь послала ему воздушный поцелуй, ставший традиционным нашим прощанием, и пошла домой. Ложась спать, я в очередной раз пожелала самой себе расслабиться и не принимать сигналы от глобального информационного поля, посылающего мне вещие сны. Вечерних потрясений мне пока было вполне достаточно.

Ночью ко мне пришел Саша. Такому вещему сну я была очень рада. Зная, что я не могу пошевелиться, но вижу его и понимаю, что он рядом, он сначала присел на край кровати и какое-то время молча смотрел на меня. Я попыталась ему улыбнуться, но мышцы лица оставались каменными и недвижимыми, и из моих попыток ничего не вышло. Потом он прилег на свободную половину кровати, все еще держась на небольшом расстоянии от меня. Я лежал на боку, и наши лица оказались напротив друг друга. Я помнила его прошлый ночной поцелуй. Тогда между нами не было электричества. Я ждала, что он что-то скажет, но он по-прежнему молчал. В томительном ожидании прошло еще несколько долгих минут. В глазах Саши я заметила грусть. Как же он был красив в этом грустно-романтическом образе.

– Жаль, что мы можем быть вместе только ночью, – вздохнул он, осторожно убрав волосы с моего лица. От его нежного прикосновения по телу пробежала волна тепла. – Прости за вторжение. Я так соскучился. Знаю, мы виделись несколько часов назад, но мне уже тебя не хватает. И тот факт, что я не могу к тебе прикоснуться по-настоящему, сильно меня угнетает.

Я все еще лежала неподвижно, боясь проснуться и прервать этот приятный момент. Не смотря на то, что я спала, впрочем, как и Саша, я чувствовала его дыхание на своей щеке. В окно пробивался яркий лунный свет, занавеска на окне шевельнулась от легкого дуновения ветра. Саша был рядом и гладил мою голову, перебирая пальцами спутанные волосы. Все было очень реально, и этот сон было трудно отличить от действительности, но мы оба знали, что такой близости наяву между нами быть не может.

– Я останусь с тобой, – тихо сказал он, придвинувшись ближе.

Утром я проснулась, понимая, что кровать пуста, и мой ночной гость испарился также незаметно, как и появился. Вспомнив его прикосновения, я улыбнулась. Пусть во сне, пусть недолго, но мы можем быть ближе.

Из гостиной донеслись голоса, и я решила, что подруга в доме вместе с Максимом, но ошиблась. В коридоре я увидела веселую Марину, которая поднималась наверх и смеялась.

– Никуда не уходи, – крикнула она тому, кто был внизу.

– Там Макс? – спросила я.

– Нет, – ответила она, продолжая улыбаться. – Там твой друг.

Ожидая увидеть Сашу, я спустилась по лестнице, но вместо моего кареглазого соседа я обнаружила на кухне его голубоглазого близнеца. Конечно, заметить цвет глаз на расстоянии я не могла, но даже беглого взгляда на него хватило, чтобы понять, кто передо мной. Они хоть и были как те двое из ларца, одинаковых с лица, но, тем не менее, различались кардинально. Саша был добрым, надежным и очень вежливым, чего нельзя было сказать о Диме. Все в его облике выдавало черствого и жесткого человека, его позы и походка были дерзкими и небрежными, что говорило о его нелюбви и неуважении к окружающим. От него веяло холодом и жестокостью.

– Что ты здесь делаешь? – недовольно спросила я.

– И тебе доброе утро, мышонок, – с издевкой произнес он. – Моя добрая половина отлучилась по делам, а я проснулся пораньше и решил познакомиться с соседями. Твой дом оказался первым в моем списке.

Я не смогла проигнорировать его комплимент.

– Какое ужасное прозвище, – огрызнулась я.

– Не обижайся. Это я ласково.

– Не обижайся, но ты не умеешь делать комплименты, – ответила я. – Если это ласка, тогда что в твоем понимании грубость?

– Думаю, ты ее уже видела. Хотя, вчера я просто был не в духе.

Дима встал со стула и по-хозяйски налил в кружку чай, затем протянул ее мне.

– Твоя подруга сказала, ты любишь зеленый? – он вскинул вверх бровь.

Я молча продолжила смотреть ему в глаза. Цель визита голубоглазого грубияна мне была неясна.

– Зачем ты сюда пришел? – снова повторила я свой вопрос.

– А ты не очень-то жалуешь гостей. Может, я слишком рано? Или ты встала не с той ноги? – он взял ложку и принялся размешивать в чае сахар.

Отвечать этот странный тип, кажется, не собирался. Грубость на грубость – дает грубость. И я решила попробовать сменить тон.

– Я серьезно, Дима, – более мягко сказала я.

После того, как я произнесла его имя, он оторвал взгляд от содержимого кружки и на несколько секунд завис, глядя сквозь меня.

– С тобой все в порядке? – произнесла я.

– В порядке, – мрачно ответил он.

– А вот и я, – раздался сзади голос Марины. – Нашла!

У руках подруги был старый фотоальбом, потрепанный временем, в котором хранились ее детские фотографии.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Хочу показать ему наши фотки, – ответила подруга.

– Зачем? – удивилась я.

– Мне очень интересно, – ответил Дима, подмигнув. – Твоя подруга слишком подозрительна, – обратился он к Марине.

– Можно тебя на минутку, – позвала я соседку. – Нужно кое-что обсудить.

– Мы сейчас, – шепнула она нашему гостю, положив перед ним фотоальбом. – Можешь пока полистать.

– Почему ты его впустила? – спросила я, отведя подругу к двери, ведущей на задний двор. Ты же его совсем не знаешь.

– Но он же брат твоего молодого человека, – удивленно ответила Марина. – Причем близнец. Я была удивлена увидеть его на пороге. Почему ты мне не говорила о нем?

– Потому что сама ничего не знала.

– Саша тебе ничего не рассказывал? – удивленно хлопала ресницами Марина. – Кстати, у вас все в порядке?

– Да. Все хорошо, – бросила я, не вдаваясь в подробности.

– Почему ты так переживаешь из-за Димы? Ты будто чем-то напугана.

Я не знала, что ответить подруге. Посвящать ее в тайны сверхъестественного мира не хотелось. Но и осторожность ей не помешает.

– Просто вчера я видела его впервые, и пока не знаю, что это за человек. Могу сказать лишь одно: у них с братом плохие отношения.

Марина осторожно отклонилась в бок, пытаясь незаметно выглянуть и подсмотреть, что делает голубоглазый. Он также сидел на стуле за кухонным островком и листал альбом.

– Что он сказал, когда пришел? Давно он здесь?

– Он появился примерно за полчаса до того, как ты встала.

– Ранний гость, – ответила я. – Он тебя разбудил?

– Я не спала. Когда я открыла, сначала подумала, что передо мной Саша. Но через пару секунд, поняв мое замешательство, он представился. Он сказал, что пришел к тебе. Когда я ответила, что ты спишь, он попросил подождать тебя здесь. Я его впустила.

Простая как валенок Марина стояла передо мной, растерянно глядя в глаза. Она пыталась понять, что сделала не так, но я и сама не могла ответить на этот вопрос. Прежде всего, мне нужно было узнать, зачем так рано явился Дима.

– Ты не оставишь нас вдвоем на пару минут? – попросила я.

– Конечно, – ответила она. – Пойду, подстригу газон.

– Сейчас же декабрь, – удивилась я.

– Твое чувство юмора нужно срочно оперировать, – улыбнулась она. – Я к себе в комнату.

Когда я вошла на кухню, Дима сидел в прежней позе, рассматривал фотографии и пил чай. Я села напротив и молча на него уставилась. Заметив, что я не отрываю взгляда, он отложил альбом в сторону и попытался меня скопировать. Около минуты мы сидели молча, глядя друг на друга, пока он не сдался.

– Хорошо, – сказал он. – Я пришел сюда убедиться, что с тобой все в порядке.

Это заявление смутило меня.

– Не обольщайся, я здесь не по своей воле. Мой брат попросил за тобой приглядеть.

– Почему? И где он сам?

– Он уехал по делам.

– По каким еще делам?

Я чувствовала, что Дима что-то от меня скрывает.

– Давай так: он скоро вернется и все сам тебе расскажет, а пока я посижу тут с тобой и твоей подругой. Иногда я даже умею быть хорошим, – гордо произнес он.

– Давай так, – повторила я, – или ты мне все рассказываешь, или прямо сейчас можешь проваливать.

– Спокойно, мышонок, – лениво ответил он, допивая свой чай. – Оставь свои угрозы для других.

– Почему ты меня так называешь? – разозлилась я.

– Ты похожа на маленького мышонка, – с улыбкой ответил он. – У тебя такие же милые глазки.

На этот раз его улыбка не была ехидной или саркастичной, а в его голосе даже послышались добрые нотки. Но его взгляд был обманчив. Только я подумала о том, чтобы сменить гнев на милость, как злодей вновь вернулся.

– И волосы у тебя мышиного цвета, – подмигнул он.

– Не мышиного, а русого, – обиделась я.

– Не сердись, – ответил он. – Комплименты – не самая сильная моя сторона.

– Тогда, может быть, просто воздержимся? – сказала я. – Твоя сильная сторона – это грубость и злость. Оставь их при себе.

– Не без этого, – Дима вновь продолжил листать фотоальбом, делая вид, что этот разговор его не особо интересует.