– Дурное дело нехитрое. Служебный долг запрещено нарушать. Настоящий воин умрет, но не предаст свою родину, – сказала Лена, прикрывая усмешку серьезным тоном.

Она и впрямь ему не поверила. Обычный ловелас. Заметил в автомобильной пробке смазливую девушку, понравилась, решил, что сразит ее наповал красными корочками. Пришел, увидел, наследил. Для него – это охота. Даже незаконный эвакуатор подключил, чтобы достичь наибольшего эффекта. Но Александр настырно поплелся за девушкой. Наверное, он чувствовал настроение Лены, понимал, что она не прогонит его сегодня. Лена зачем-то кивнула Александру, будто прощалась с ним, а он принял кивок как добрый знак. И радостно плюхнулся в кабриолет, и Лена не стала его выгонять. Подъехав к дому, они долго сидели в машине и молчали. Истоминой не хотелось выходить, а Александр наслаждался добытой победой.

– Уходите уже, меня родители ждут, – сказала Лена, подавив вздох. Странная ситуация, они сидят вдвоем в замкнутом пространстве. Тесный салон, мало воздуха. Кондиционер отключен. Лена находится в компании с незнакомым мужчиной и не испытывает дискомфорта. Еще недавно ей казалось, что ничего подобного с ней случиться не может, ее сердце высохло от огненной бури, выжигающей внутренности. И в эту минуту пылающее солнце не успокоилось, нет, оно по-прежнему продолжало свою уничтожающую миссию. И лишь на мгновение Лена ощутила покой и блаженство. Вдруг она увидела жизнь такой, какой ее видят все люди. Дома с квартирами, улицы с фонарями, вечер с закатом. В мире не было ничего экстремального. Все люди, как люди, разумные, совестливые, никто никого не бил, не убивал. Все было равномерно и устойчиво. Уже год Лена ощущала мир иначе, не так, как он устроен. Дома казались ей выдуманными, нарисованными, сквозными. А люди представлялись полыми манекенами. Из них выходили слова, но это были всего лишь пустые звуки. Утренний разговор с программистом разбудил слабый отголосок эмоции. Затем явилась воздушная Анастасия, прозрачная и крутящаяся, и Лена захотела окунуться в жизнь, погрузиться в нее, как в ледяную воду. Она надеялась, что анабиоз, в который она поселила себя добровольно, бесследно пройдет. Александр попался на пути совершенно случайно. И он довершил начатое утром, девушка увидела его живым, настоящим, реальным. Ей захотелось продлить общение, остаться с ним наедине как можно дольше.

– А можно – я с вами? – сказал Александр и покраснел от смущения.

Сорокалетний мужчина, а краснеть не разучился – хороший признак. Но его нельзя приглашать в дом. Что родители скажут? Привела поздним вечером взрослого мужчину, малознакомого, а нашла его на улице, в автомобильном заторе. Не пристало приличным девушкам водить уличное знакомство. Лена как будто уже слышала грозный окрик матери.

– Нельзя, меня родители не поймут, они – старомодные люди, привыкли во всем видеть предвзятое, – сказала Лена.

– Понимаю, – согласился Александр, – но вы станете моей заложницей, и я беру с вас слово – завтра – мой день. И никуда вы от меня не денетесь.

– Хорошо, – кивнула Лена и вдруг спохватилась, – а как же вы доберетесь?

– Моя милиция меня довезет, – усмехнулся Александр и исчез, будто его не было никогда в машине.

Лена долго сидела, приткнувшись лицом к рулю. Она думала о том, что ей уже за двадцать, что одиночество – вещь заразная, оно почти не излечивается, так можно всю жизнь прожить в клетке, которую сама для себя создала. Она позвонила родителям, сказала, что не приедет, задержалась на работе, и вырулила на проспект. Долго возила сама себя по улицам города, пытаясь выкатать тоску. Домой пришла поздно, выпила йогурт, выкурила сигарету. Истомина больше не думала о красоте и внешности. Девичья мечта утратила для нее былое значение. Она распростилась с иллюзиями, мужчины выбирали Лену из многотысячной толпы. И этого ей было достаточно. Истомина уже давно нарушала свой незыблемый режим, даже позволяла себе выкурить сигарету перед сном. Она легла в кровать и сразу уснула.

Лене приснился странный сон. Незнакомый человек долго гнался за ней по улицам, пока не выбился из сил. А она убегала от него, заглушая в себе любопытство. Она хотела знать, кто этот человек, но не могла перебороть страх. Страх был сильнее любопытства. Лена взобралась по лестнице на какую-то верхотуру, не понимая, что это – крыша дома, вершина горы, поднебесье? И осталась наверху одна, совершенно одна. И Лену охватило безумное отчаяние. Она уже жалела, что убежала от преследователя. Лена смотрела вниз, себе под ноги, пытаясь разглядеть, что она оставила там, у подножия, но ничего не увидела, слишком высоко поднялась.

Лена проснулась посреди ночи от охватившего ее ужаса. Ведь наверху никого не было. Она была совсем одна. Провела ладонью по лицу. Мокрая щека, влажные волосы. Что это – судорожный пот или слезы? Но Лена не стала вдаваться в подробности. Она встала под холодный душ и долго мерзла под струями, пока не покрылась гусиной кожей. Затем нырнула в кровать, укуталась одеялом и заснула. Снов больше не было, но утром кокон стал еще крепче и туже, чем прежде. Эмоции заморозились, страшный сон вновь сковал душу.


Затор быстро разошелся, как деревянный плот на реке, будто его растащили баграми в разные стороны. Только что чадили угарным газом нервные автомобили, судорожно выбрасывающие в утреннее пространство всхлипывающие гудки, вместе с ними в одном ряду стояли неопрятные автобусы и маршрутки, как вдруг все исчезло. Машины куда-то подевались, автобусы ушли по своим маршрутам, а нелепые «Газели» побежали вперед, чтобы опередить и тех и других. Лена удивленно посмотрела на светофор, горит, огни меняют цвета, все в порядке, плавно тронула кабриолет. И вдруг резко затормозила. Рядом с ней замер черный пикап. В машине сидела Настя – воздушная и легкая, как булочка со взбитыми сливками. За рулем пикапа основательный мужчина лет тридцати пяти. Странная парочка не заметила Лену, оба смеялись, болтали, Настя размахивала руками. Просто ветряная мельница, а не девушка. Истомина замерла. Вот так создаются пробки. Один водитель замер от удивления, а сзади выстроилась очередь. И нет ей конца и краю. И уже никто не удивляется, все только грозятся и выражаются нецензурно. Пикап неожиданно сорвался с места, словно взбесился. Лена тронулась за ним, но быстро потеряла машину из виду. Она уже сомневалась, что видела в пикапе Настю. Такое часто случается в большом городе. Можно перепутать одного человека с другим. В миллионах подобных нередко встречаются двойники. Это в деревне каждый человек индивидуален и неповторим, а в большом городе все серые и одинаковые. И Лена выбросила ненужную информацию из головы. Она приучила себя уничтожать никчемный хлам в кладовых мозга, оставляя там про запас разную мелочь. К примеру, она с удовольствием хранила номера и цифры. В любом виде, в огромном количестве. Этим незамысловатым способом Лена защищала себя от современного кавардака. Если вовремя забить голову цифрами и знаками, ей не будет дела до реальных проблем. И Лена без устали начиняла память ничего не значащей информацией, изредка вычищая ее от пыли и мусора. Это не мое. А это пусть пока полежит. Вдруг пригодится. Она держала в памяти все номера сотовых телефонов друзей, подруг и знакомых. Разные автомобильные номера, чужие адреса, даже нашлось место для номерных различий организаций и учреждений, с коими Лене приходилось сталкиваться по вопросам производственной необходимости. Истомина относилась к уникальной способности своего мозга довольно снисходительно. Запоминает голова разную муть, и пусть собирает копилку, будто это не голова, а сундук с художественным хламом. Когда-нибудь пригодится. Зато можно не напрягаться, бесконечно зацикливаясь на личном и безысходном. Не до того, некогда, голова и без того забита всякой дрянью. Столь редкое качество Лена приспособила для уничтожения внутренней боли. Точно так, как она избавлялась от порции лишней информации в голове, Истомина переключала свой организм на другую волну. Она заставила себя научиться этому, с трудом освоив сложный навык. Иначе умерла бы от нестерпимой душевной муки. Никто из окружающих не догадывался, что творится в душе девушки. Лишь одна Настя изводилась смутными подозрениями, но Лена отметала все вопросы легким движением ресниц. И заботливая подруга отстала, вопросов не задавала, зато хранила обиженный вид. Настя считала, что она много и долго боролась за спасение Истоминой, отдав на борьбу часть своей души, и требовала хоть какой-то благодарности. Остальные особо не задумывались, живет себе девушка по имени Лена, что-то делает, на работу ходит, зарплату получает, не голодает. И права получила, и машиной управляет. Значит, все в порядке.

На автомобильной стоянке «Энтерпрайза» коломенской верстой торчал Александр, но он не успел поздороваться с Леной. Его мгновенно перехватили сотрудники корпорации. Они о чем-то горячо спорили с долговязым нарушителем конституционных прав, возбужденно размахивали руками, толкались, кричали, скандалили, видимо, речь шла об автомобилях, увезенных вчера на эвакуаторе. Истомина ловко увернулась от приветствия, выскочила из машины и, съежившись от страха, побежала к ступеням здания. Она знала, что за ней исподтишка наблюдает Александр. Все кричат на него, требуют выдачи справок, разрешений, ходатайств, а он смотрит ей вслед. Ему тоже одиноко в этом мире. Сорокалетний мужчина решился на экстремальный поступок, арестовал чужие машины ради свидания с понравившейся девушкой. А где он раньше был, что делал, есть ли у него семья? Все эти вопросы Лена должна была задать Александру вчера, пока они молчали в машине. Но она не спросила, а он ничего не рассказал о себе. И Лена вновь сделала усилие над собой, переключив внимание на другую волну. Это не мое. Меня не касается. Пусть Александр живет своей жизнью, ему уже много лет, он выглядит солидным господином, а продолжает волочиться за девушками. Смешное и нелепое занятие для его возраста, будто ему делать больше нечего. Лена стремглав вбежала в офис, посмотрела на настенные часы. Не опоздала, никто не посмеет сделать замечание. С недавних пор корпорация объявила войну прогульщикам. Любое опоздание приравнивается к прогулу. Прогул к увольнению. Истомина уже забыла, как когда-то она весело смеялась над карьеристами и выскочками. А нынче сама превратилась в старательную служащую, мечтающую занять подобающее кресло. Следом за Леной в офис влетела Настя, бурная и непосредственная, не взирала на производственные условности.