– А что ты имеешь против ваз для полоскания рук? – спросила Касси, опуская пальцы в теплую с запахом лимона воду и наблюдая в то же время за гостями. Официанты в белых костюмах разносили конвертики из семги с икрой и муссом из креветок. – Да ведь они уже давно вышли из моды.

– С каких это пор ты стала экспертом по данному вопросу?

– Я специально им интересовалась, – ответила Шейла, принимаясь за семгу. – Знаешь, существуют разные газеты со множеством рубрик, где пишут о светских приемах и тому подобной ерунде. Кстати, видимо, твою сестру и Хааса сближала любовь к подобным торжествам. – И добавила шепотом: – Я не хочу на тебя давить, Касси, но надеюсь, что ты все же скажешь мне в один прекрасный день, на кой черт мы все это затеяли. Гарви прав. Ничего хорошего из этого выйти не может. Единственное что я усекла, так это то, что предсмертное письмо Миранды разоблачало трех известных людей. И, конечно, не нужно быть излишне проницательной, чтобы догадаться, что один из них…

– Тише, – оборвала Касси подругу. – Вон идет грозная нянька нашего многоуважаемого сенатора.

Джеффри Меллон подошел к их столику.

– Ну, как дела? – спросил он, фальшиво улыбаясь. – Я вижу, вы наладили неплохой контакт с Ритой, – вы прямо-таки не отстаете от нашего графика.

– Я помню свое обещание, – ответила Касси, стараясь улыбнуться ему в ответ.

– Ну и прекрасно! А сенатор вот попросил меня пригласить вас лично на мероприятие, которое не предусмотрено официальной программой. В его доме в Бруклине состоится встреча с теми, кто собирается отдать за него свой голос на выборах. Это будет в субботу вечером. Но учтите, мероприятие это неофициальное, и никаких съемок там быть не может. – Тут он устремил свой взгляд на какого-то знакомого, которому помахал рукой, а затем удалился.

– Ну и паразит! Даже приглашение из его уст звучит как угроза, – заметил Кэл.

Речь сенатора на этом обеде оказалась еще более бессодержательной, чем в школе, но здесь, на Парк-авеню, она была встречена громом аплодисментов. А вопросы были как нельзя более льстивые: «Ах, Энтони, говорят, что ты можешь стать вице-президентом? Это правда?»

– Не стоит пока говорить об этом, моя дорогая, – отвечал он, краснея и довольно улыбаясь. – Не все сразу. Пока помогите мне вновь оказаться в сенате, а там будет видно.

Но обед, наконец, закончился, и в три часа Касси, Шейла и Кэл отправились на студию.

Просмотрев отснятый материал, они убедились, что Гарви был абсолютно прав: все это была какая-то никому не нужная чепуха.

– Мак с нас шкуру спустит, – с грустью сказал Фредди. – Может, уволиться, раньше чем он это увидит? Или начать хлопотать о пенсии?

– Не думаю, чтобы кому-нибудь дали пенсию в тридцать два года, а уж тем более такому здоровяку, как ты, – усмехнулась Касси. – Ладно, ребята, успокойтесь, не так уж все и плохо. Тут мы кое-что подрежем, потом вставим кадры шестидесятых годов, и все это вместе будет…

– Дерьмо, – закончил за нее Гарви.

– По-моему, Гарви прав, – вздохнув, сказала Шейла, когда все разошлись и они с Касси остались вдвоем. Касси молча наклеивала аннотации на видеокассеты. – Да я не виню, тебя, пойми, – добавила Шейла, решив, что Касси обиделась. – Я виновата не меньше, чем ты, и отвечать перед Маком будем вместе. И поэтому, коли уж мы с тобой «повязаны», может, ты скажешь мне, наконец, во имя чего мы все это делаем?

– Я не совсем тебя понимаю.

– Послушай, Касси…

– Ну, хорошо, я скажу тебе честно: я боюсь, если ты все узнаешь, это причинит тебе боль, а я не хочу…

– Но, Касси, я уже не маленькая девочка, а ты мне не мать. И нечего меня жалеть. Если хочешь, чтобы я и дальше тебе помогала, то давай выкладывай все начистоту.

– Хорошо, – сказала Касси, и словно гора у нее свалилась с плеч. – Только не здесь. Давай найдем местечко поспокойнее. Но предупреждаю, тебя ждет разочарование.

– Я привыкла к этому с рождения, – весело ответила Шейла и, погасив свет, вышла вслед за Касси в коридор.

25

–Я просто отказываюсь понимать! Зачем Вэнсу перечислять деньги Хаасу тайно? Если тот импонирует ему как политический деятель, то почему Магнус не давал ему деньги на предвыборную кампанию в открытую?

– Вот эти документы подтверждают то, что Вэнс переводил ему деньги на тайные счета. Сомнений тут быть не может, – ответила Касси. – Но какие бы отношения между ними ни были, я уверена, что это никак не связано с политикой.

– А что же это? Вымогательство?

– Может быть, и так, – кивнула Касси, – но ты посмотри только. – Она сдвигала курсором текст на экране компьютера. – Миранда прослеживает здесь взаимосвязь между этими тайными перечислениями денег и различными правительственными разрешениями, которые получал Магнус. Вот погляди, в тысяча девятьсот семьдесят девятом году Магнус получил право на покупку телекомпании в Джорджии, и вскоре после этого он перечисляет на счет Хааса десять тысяч долларов.

– Значит, взятка.

– Да, я думаю, что так, – согласилась Касси. – И Джесон тоже принимал во всем этом участие. Я уверена: то, что он получил разрешение на строительство через месяц после того, как перевел деньги, не может быть случайностью.

– Но, посмотри, с середины семидесятых подобные платежи со стороны Джесона постепенно сошли на нет, а у Магнуса только возросли, – заметила Шейла.

– Джесон мог начать платить наличными. Так удобнее и безопаснее.

– Похоже, ты права. «Никому не доверяй», – перечитала Шейла последнюю строчку письма Миранды.

– Понимаешь, я уверена, что Миранда не стала бы обвинять Джесона, не будь она на сто процентов уверена в его причастности к этому делу, – объяснила Касси. – Ведь они были женаты, у них был ребенок…

– У тебя такой тон, словно ты сама себя хочешь в этом убедить. – Шейла пристально посмотрела на Касси.

– Понимаешь, Джесон и я… мы…

– Можешь не объяснять! Я уже догадалась, – прервала Шейла смущенную подругу. – И насколько это серьезно?

– С моей стороны очень серьезно, – тихо сказала Касси, встала и подошла к окну. Хотя была уже половина девятого, сумерки еще только наступили. В окна просачивался слабый свет… – С самой первой минуты, как я увидела его, я поняла…

– А с его стороны?

– Он говорил, что тоже, – печально ответила Касси. – И я почему-то поверила ему. Мне очень хотелось ему верить и забыть о том, что он целых восемь лет был женат на моей красавице сестре. Да и сейчас мне все еще, честно говоря, хочется ему верить. И если бы не это… – Касси показала рукой на светящийся экран компьютера. – Когда я все это увидела, то сразу подумала: ведь ему очень выгодно убедить меня в том, что он от меня без ума.

– Ты хочешь сказать, он рассчитывал на то, что ты будешь молчать как запаянная, узнав о… о его возможной причастности к смерти Миранды?

– Ну да.

– И только поэтому ты перестала ему верить? – удивилась Шейла. – Только из-за письма Миранды? Вот так вот, хлоп – и прощай любовь?

– Да нет, конечно, не только из-за этого. Я с самого начала чувствовала, что он что-то от меня скрывает. У него все время были перепады в настроении. А когда я приезжала к ним на Пасху – Миранда была тогда еще жива, – я слышала, как ужасно они ругались. Между ними существовали такие сложные отношения – уж не знаю, любовь это была или ненависть, – но я одновременно и восхищалась ими, и ужасалась их взаимной грубости. А он мне нравился. С самого начала.

– Забавно, – заметила Шейла, – то, что ты говоришь, ужасно похоже на мое восприятие ее отношений с Магнусом. Он был так увлечен ею, буквально глаз с нее не сводил. А я все думала, когда же он, наконец, очнется и поймет, что она его не любит и никогда не будет к нему относиться так, как я. Она ведь только использовала его. В своих интересах.

– Я как-то обвинила тебя в том, что ты до сих пор завидуешь ей, – сказала Касси, подойдя к Шейле. – Все дело в том, что я относилась к ней точно так же. С самого раннего детства я ужасно ей завидовала. Старалась подражать ей. Мне хотелось иметь все такое же, как у нее. В сущности, я вообще мечтала стать ею. А теперь, когда Миранды нет, мне перешло от нее по наследству все. Даже ее муж.

– Но ты не хочешь всем этим насладиться, верно?

– Насладиться? – с горечью переспросила Касси. – Да с той минуты, как я прочла текст на этой проклятой дискете, у меня словно пелена упала с глаз. Я поняла, что жила здесь во лжи. Знаешь, когда я последний раз виделась с Мирандой, она умоляла меня остаться с ней, в Нью-Йорке. Но я пропустила ее просьбу мимо ушей. А теперь думаю: а вдруг, если бы я тогда осталась, ничего бы с ней не случилось? Я чувствую себя бесконечно виноватой, Шейла.

– И ты хочешь искупить свою вину тем, что постараешься раскрыть обстоятельства ее смерти?

– Да. Это мой долг. Мой личный долг. И ты, если хочешь, можешь отказаться в этом участвовать. Говоря по совести, я бы даже хотела, чтобы ты отказалась – свои ошибки я должна исправлять сама.

– Давай оставим сантименты. У меня есть свои планы на этот счет, хотя, может быть, и менее благородные, чем у тебя. Например, меня интересует Магнус. Я, конечно, всегда знала, что он не образец совершенства – но такое? – Шейла быстро перебрала клавиши компьютера. – Это же сплошное беззаконие. И, знаешь, наверное, нехорошо так говорить, но я сделаю все возможное и невозможное, чтобы его хорошенько вывалять в грязи. Это излечит мою сердечную рану. А, кроме того, я тебе уже говорила, что мы как журналисты не имеем права проходить мимо такой сенсации. Хотя я сильно сомневаюсь, что Магнус разрешит нам включить подобный сюжет в «Неприятные новости». – Шейла расхохоталась, сверкнув при этом своими ослепительно-белыми зубами.

– Ты так легко обо всем рассуждаешь, Шейла. Ты что, не понимаешь, чем это может нам грозить?

– Ну, да, это все равно что сидеть на динамите. Стоит только кому-нибудь что-нибудь разнюхать… как трах – и нас нет!