Алексей, который утром пришёл первым, с удивлением обнаружил, что всё открыто настежь, почти во всех помещениях горит свет, хоть на улице давно уже день. Ему всё стало ясно, когда он заглянул в комнату отдыха и увидел фигуру друга, распластанную на кожаном диване. Несколько пустых бутылок из-под коньяка, почти полная пепельница окурков – всё красноречиво свидетельствовало о том, что происходило ночью.

- Клим, ты что, это всё один? – он нагнулся к лицу друга. – Фу-у-у, точно один, - и тихо вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Только в обед, когда Лёша отработал с ребятами и всех отпустил, он зашёл проведать друга. Климов уже не спал, сидел на диване в своём кабинете, и перед ним на стуле стояла чуть начатая бутылка водки и стакан. По его виду Алексей понял, что всё серьёзно.

- Что, с Маринкой что-то? Её сегодня на репетиции не было. Поругались, что ли?

Аркадий уже успел сделать несколько больших глотков, и боль немного отпустила. Он поднял глаза на друга и ничего не ответил.

- Ну, чего молчишь? Вижу ведь, случилось что-то. Давай, рассказывай.

Климов задумчиво достал сигарету из пачки, прикурил от протянутой Лёшей зажигалки, и только после того, как сделал несколько глубоких затяжек, произнёс:

- Помнишь, у меня барсетку украли из машины, когда деньги на аппарат собрали?

- Конечно.

- Катюша моя навела.

Лёша присвистнул, и с очумелым видом опустился на диван:

- Как?

- Ей не деньги наши были нужны. Она про них вообще ничего не знала. Она хотела паспорт мой выкрасть, чтобы я на развод не подал.

- Ни хрена себе! Так ведь она тогда ещё совсем малая была, лет четырнадцать?

- Пятнадцать.

- Подожди. Там же профессионалы работали, никаких следов. Да как она могла?

- Через знакомых. Бандитов подключила.

- Ё-о-о-о-о……! Точно? Что, сама сказала? Может, приврала?

Климов отрицательно покачал головой. Мужчины помолчали.

- Выпьешь со мной? – Аркадий потянулся к стакану.

- Я за рулём, - Лёшка отрицательно покачал головой. Но, глядя на друга, неожиданно передумал: – А хотя знаешь? Давай. Такси возьму, машину тут кину.

Они выпили. Первое удивление у Лёши прошло, и он начал рассуждать.

- Ну, так чего ты теперь так загоняешься? Столько лет прошло. И с деньгами мы тогда выкрутились. Жалко только, Вадика выгнали. Мы ж с тобой на него думали: только мы трое тогда про деньги знали. Да я уверен был! А он ведь нам клялся, что никому ни слова. И спился потом, никто с ним работать не хотел. Надо попробовать хоть разыскать его, извиниться, помочь чем. Хотя ему наши извинения теперь до одного места, карьеру мы ему точно сломали.

Они снова выпили и закурили, хотя дышать в комнате и так было нечем, несмотря на открытые окна.

- А Катьке своей спасибо скажи, она тебе с Ксюхой связаться не дала. Молодец девчонка, отчаянная она у тебя, не побоялась. И ведь получилось у неё! Молодец.

Аркадий как-то странно посмотрел на друга, но промолчал, и только снова потянулся к бутылке.

- Да хватит тебе уже жрать! – Алексей вдруг резко перехватил бутылку и встал. – Всё! Заканчивай! Это, конечно, неприятно, но….

Он вдруг как будто вспомнил что-то:

- Слышишь, Клим? А ведь хорошо, что у нас менты такие тупые, не раскрутили тогда. А представь, если бы они на бандюгов вышли, а те на дочь показали, - Лёша застыл, обдумывая своё новое предположение.

Аркадий, не говоря ни слова, забрал бутылку из руки друга. Тот даже не заметил, продолжая совершать для себя новые открытия:

- А знаешь, ведь если бы не эта кража, мы бы никогда так высоко не поднялись. Прозябали бы потихоньку, спиваясь по кабакам. А после того случая - помнишь, какая в нас злость была? Хотели быстро бабки отбить и аппаратуру купить, рвали, чтобы себе доказать, что на что-то способны. Все двери прошибали. И ведь получилось: нас приглашать начали, и предложения посыпались хорошие, денежные. Ты даже с кокса соскочил тогда – ни времени, ни денег на глупости не было.

Лёша рассмеялся и хлопнул друга по плечу:

- Так вот кого, оказывается, благодарить нужно, Катьку твою! Ну, чего ты? Всё ведь нормально! А поехали к нам, Валентина рада будет.

Но Аркадий не сдвинулся с места. Он как будто находился сейчас в раздвоенном состоянии: разговаривал с другом, и в то же время был погружён в свои мысли. Он смотрел прямо перед собой, его речь звучала задумчиво, как размышление вслух, которое вроде бы и ответа не требовало:

- Чем я так Бога прогневил? За что мне всё это?

- Ты о чём?

- Почему я приношу несчастья всем, кого люблю? - в его глазах блестели слёзы.

- С чего ты взял?

- Помнишь Иришу?

Конечно, даже через столько лет Лёша хорошо помнил первую школьную Климовскую любовь, сероглазую красавицу Ирину из параллельного класса. В девятом они с Аркадием как-то очень быстро подружились. Она помогала ему с уроками, а он без стеснения носил её портфель и ждал вечером у клуба с занятий театрального кружка, репетируя для неё очередную модную песню под гитару. Ей очень нравилось, как он пел. Она могла часами слушать, глядя на него широко открытыми глазами и прося спеть «ещё вот эту». Несмотря на то, что они были одногодками, рядом с ней он чувствовал себя взрослым, серьёзным и очень нужным.

Развязки этой истории Лёша не застал, потому что отца перевели в другую часть, и они уехали. Но знал продолжение из рассказов друзей.

Она провожала его в армию, отпросившись на несколько дней из театрального училища, в котором уже училась. И утром, стоя у военкомата, обещала обязательно писать и дождаться. Не дождалась. Через полгода ей поставили страшный диагноз – рак крови. Врачи ничего не смогли сделать, и она сгорела за несколько месяцев. Аркадия даже на похороны не отпустили – кто она ему?

- Клим, даёшь тоже! Ты же не виноват! Судьба так распорядилась, одному Богу известно.

- Судьба, - эхом повторил Аркадий. – И у Ксюши теперь детей не будет – судьба. Про Настю я вообще молчу, нет у нас с ней нормальной жизни, и никогда не было, промучилась со мной. А теперь вот – оказывается и Катёна… из-за меня… Тоже судьба? Может, рок надо мной какой-то? Проклятье?

- Прекрати загоняться! – друг пытался поймать его взгляд. - Это просто стечение обстоятельств. Да и что Катюша? У неё всё хорошо: замужем, муж любит, дочку растит. Это не твои слёзы – водка плачет! Всё, завязывай!

На сей раз он решительно забрал бутылку:

- Поехали ко мне. Валентина хоть покормит, ты, небось, со вчерашнего дня не ел.

Но он как будто бы не слышал его.

- Если ещё и малой жизнь испорчу – не прощу себе.

Повисла пауза. Лёша поставил бутылку за спинку дивана, а сам снова сел рядом:

- Слышишь, Клим? Не верю я во всякие там предрассудки, заклятья-проклятья. Но Маринка – это ведь правда не вариант. Ну, что ты девчонке голову дуришь? И себе жизни нормальной не даёшь. Да отпусти ты её уже! – друг, наконец, высказал то, что столько месяцев хотел сказать, но не знал, как подступиться. - Хотя я думал, вернётесь в Москву – и всё, конец вашему гастрольному роману. Странно, что ты и так ещё с ней до сих пор. Но вечно-то так продолжаться не может! Мы ж не молодеем. И ей дальше идти нужно, самой, своей дорогой. У тебя – своя жизнь должна быть, с Настей, с детьми. А у неё – своя. Ну что её ждёт рядом с тобой – роль любовницы в двадцать лет? Так была бы какая-нибудь кукла пустая, безмозглая – так ей это может быть и за счастье было. Но Маринка ведь другая. Отпускай-ка ты её в эту Францию, пусть учиться едет, замуж выходит, детей рожает. Для своей дочери ты бы этого хотел, так ведь?

Аркадий молчал. Товарищ высказал сейчас вслух те мысли, которые и так периодически крутились у него в голове, а со вчерашнего вечера обрели вдруг ещё один, новый смысл.

- Ты прав. Так правильно будет. Умом я это понимаю. Вот только представить себе не могу…, - он не договорил то, что не может представить, что будет, если исчезнет из его жизни это вечно смеющееся создание, перестанет согревать душу, делиться с ним своей радостью, счастьем и любовью. – Нужно поговорить с ней.

- Надеюсь, сегодня ты это делать не собираешься? – и, встретившись с его вопросительным взглядом, добавил: - Ты в зеркало на себя смотрел? Ты же её испугаешь! А как дохнёшь – так её в вытрезвитель заберут.

Алексей предпринял последнюю попытку:

- Ну, так что, едем к нам? Давай, поужинаем, поговорим. Помоешься, проспишься. А завтра утром я тебя сам к ней отвезу.

- Нет.

- Ну, как хочешь, больше уговаривать не буду.

Он встал, развернулся и направился к двери.

- Лёха! – окликнул его друг.

- Что? – он повернулся с мыслью: «Передумал?»

- Водку-то оставь.

И, поскольку тот колебался, раздумывая, стоит ли это делать, Аркадий пожал плечами и добавил:

- Ты же знаешь… я всё равно….

Лёша поставил на стол бутылку, которую, как ему казалось, прихватил незаметно, и быстро вышел.


Глава 37

Климов открыл дверь своими ключами. Он знал, так рано все ещё будут спать, и он сможет спокойно принять душ и привести себя в порядок. Голова ещё гудела, и руки не совсем повиновались, промазывая ключом мимо замочной скважины. Но он уже точно знал, что нужно и что он будет делать дальше.

Ещё вчера вечером, когда ушёл Алексей, у него было огромное желание снова влить в себя лошадиную дозу и отключиться, чтобы не лезли в голову навязчивые вопросы и ответы, чтобы очнуться только тогда, когда всё разрешится само собой. Он не хотел встречаться с дочерью, даже в мыслях страшась того момента, когда придётся посмотреть ей в глаза.

«Пусть уедут. Лучше я потом ей позвоню. По телефону проще будет…. Потом».

Но когда он потянулся к бутылке, чтобы осуществить этот план, его мобильник, номер которого был известен только узкому кругу людей, и который он никогда не отключал, выдал трель, оповестив хозяина, что пришла СМС-ка. Он терпеть не мог такое общение и всегда всем говорил: «Если что-то нужно – звони!», друзья это знали. Кто вдруг решил таким образом напомнить о себе?