«Господи, что это я…» - он вдруг как будто пришёл в себя и понял, что не слышит шума воды и не помнит, когда он прекратился. Аркадий стремительно, стараясь ступать лишь на носки, рванулся к двери.

«Фу, кажется, успел. Не хватало ещё, чтобы Ксюха меня там застукала в таком состоянии. Та бы сразу поняла», - думал он, мягко прикрывая за собой дверь. Во рту пересохло, но хотелось курить. Он отошёл к окну в конец коридора, достал сигарету и глубоко затянулся. Возбуждение спадало.

«Однако… Чего это я вдруг так завёлся?» - сама ситуация казалась ему неестественной. - «Странно. От этой девчонки. Ерунда».

Но где-то внутри уже загорелся малюсенький огонёк, пока ещё чуть тлеющий, но уже неотвязный, и который не так-то легко погасить. Огонёк желания.

Быстро докурив сигарету и выбросив окурок в окно, он направился к лифту, но тот был занят, и Аркадий шагнул к лестнице. Однако двери лифта открылись, и из него вышел Лёша.

- Ты куда? – Аркадий остановил его своим вопросом.

- А, ты тут. Надо у Ксюхи спросить про мундштук. Славик говорит, что она последней из зала выходила. С этой стервы станется. Могла приколоться, чтобы мы побегали.

- Стой, звони ей, - Климов вдруг понял, что не может позволить ещё кому-нибудь любоваться спящей Маринкой.

- Так чего звонить? Вон их номер, на этом этаже, - друг продолжал стоять на своём. – Сейчас спрошу.

- Звони, говорю!! – со злостью рявкнул певец. И, поняв, что переборщил, постарался сгладить свою резкость:

- Может, её в номере нет? Или она в душе. Позвони сначала.

- Ну, ладно, позвоню. – Лёша удивлённо посмотрел на товарища, доставая мобильник.

Собственно, вышло так, как друзья и предполагали. Поломавшись для приличия, и прикрывшись фразами о благих намерениях проучить Витьку и заставить его быть внимательнее к инструментам, Ксюша отдала многострадальную деталь.

Однако пропажей неприятности на сегодня не закончились. Через час Климову позвонил Андрей и сказал, что в джипе что-то там полетело. С техникой певец всегда был на «вы», поэтому понял только, что ремонт сложный и дорогой. Авто редкое для здешних мест, и запчасть нужно привозить под заказ.

Поэтому злой Аркадий одним из первых сел в микроавтобус, который должен был отвезти его группу в соседний областной центр. Путь был не близкий.

- А что, поездом было нельзя? – с неудовольствием спросил он у Семёныча, разваливаясь на двойном сидении прямо за спиной водителя. Тот только пожал плечами и поплёлся в конец салона.

Музыканты заходили, рассаживались, с удивлением смотря на Климова, но вопросов не задавали, боясь нарваться на его плохое настроение. Только Алексей не удержался от смеха:

- Оп-па! Чувствую, сегодня с песнями поедем.

- Да иди ты, - огрызнулся певец. – Чего стоим? Кого ждём? Вроде бы все на месте.

Аркадий осмотрел салон. Небольшой автобус был заполнен.

- Маринку, кого же ещё. Эта соня вечно опаздывает. – Лёша глянул на Ксюху, которая сидела рядом. – Ну, чего ты её раньше не будишь?

- Бесполезно. Всё равно опоздает.

Действительно, только сейчас из гостиницы с сумкой и в пальто нараспашку бегом выскочила Марина. Закинув сумку в багаж, влетела в переднюю дверь автобуса, весело крикнув ещё со ступенек:

- Всем привет. А я что, опять …? – и осеклась на последнем слове, увидев Климова.

- Садись, - певец смотрел в упор.

В растерянности она начала оглядывать салон, куда бы сесть. Но все места были заняты: люди, инструменты, сумки. Сергей уже поднялся, чтобы уступить ей своё, но Аркадий отодвинулся к окну:

- Да садись уже, поехали.

Марина опустилась рядом и, уткнувшись носом в пол, начала рассматривать носки своих сапог. Её щёки запылали.

- Хочешь к окошку? – тихо спросил Аркадий, видя её смущение. Соглашаясь, она энергично закивала в ответ. Очутившись около окна и поджав губы, сразу принялась с сосредоточенным видом разглядывать незнакомый город, пределы которого они ещё не покинули. Но на самом деле она ничего не видела. Все мысли были только про мужчину, сидящего рядом.

«Кажется, Ксюша говорила, что ехать часов десять, или даже больше. И всё это время я буду рядом с ним!?» - от этих мыслей ей становилось радостно, и по телу пробегал холодок, приятно щекоча внутри.

Климов тоже поймал себя на мысли, что у него вдруг поднялось настроение. Он был рад, что всё так получилось, что сегодня такой чудесный морозный день, так ярко светит солнце, заставляя снег играть и переливаться, и совершенно оправдывая его тёмные очки, из-под которых можно было, откинувшись на спинку сиденья, боковым зрением спокойно рассматривать девушку. Он видел её уже столько раз! Но сегодня вдруг опять открыл её для себя, впервые оценив по-новому, по-мужски. И странно, сейчас он тоже испытывал удивительную неловкость. А воспоминания о сегодняшнем утреннем зрелище заставляли его облизывать пересохшие губы и сдерживать дыхание.

Автобус выехал за город, перестав наконец-то останавливаться на светофорах и тормозить перед перекрёстками. Он покатил спокойно и уверенно, подпрыгивая и покачиваясь на неровной дороге. Аркадию хотелось заговорить, но он поймал себя на мысли, что не знает, с чего начать. Помощь пришла, откуда не ждали. Марина вдруг сама подняла глаза, посмотрела на него и спросила:

- Что, машина сломалась?

- Да, - певец благодарно улыбнулся. – Как говорится, не выдержала вражеская техника русских морозов.

- Долго ремонтировать будут?

- Не знаю, как получится, - певец пожал плечами.

- И ты пока с нами будешь? Или другую возьмёшь на время?

- Посмотрим. Сегодня уже некогда было что-то искать. – И, что бы сменить тему, спросил: - А как у тебя дела? Как сестра, как мама?

Разговор потёк сам собою, плавно меняя темы, переходя от серьёзного - к смешному, от анекдотов – к воспоминаниям, от рассказов из жизни – к работе. Взаимная симпатия сглаживала различия интересов и восприятия, а обоюдные тайные желания превращали обычную беседу в завораживающую игру слов, взглядов, улыбок, интонаций и прикосновений, в игру под названием «флирт». И если Аркадию в этих играх не было равных, то Марина явно делала первые шаги, неумелые и осторожные, вызывая в нём чувство нежности, желание покровительствовать и обучать. В этих завязывающихся отношениях была новизна и необычность для них обоих.

Солнце быстро садилось. В наступившем полумраке разговаривать было не так интересно. Марину укачивало и клонило в сон. Вначале она пыталась мужественно бороться с этим, боясь выглядеть спящей смешно. Однако долго продержаться ей не удалось, и вот уже голова начала раскачиваться по спинке в такт дорожным выбоинам, попадающимся с завидной регулярностью. Климов и сам слегка задремал. Но, когда в очередной раз их подбросило на ухабе, резко очнулся:

- Слышишь, шеф, давай полегче, - произнёс негромко, слегка подавшись вперёд.

Он взглянул на спящую девушку, осторожно обнял её и притянул к себе. Мариша, обретя, наконец, точку опоры, удобно устроилась у него на плече и, пробормотав во сне что-то нечленораздельное, затихла. Певец улыбался, ему нравилось быть нужным этому юному созданию, сладко посапывающему во сне. И поэтому, когда в очередной раз автобус по просьбам мужчин остановился, и Лёша легонько хлопнул его по плечу, мол: «Пошли, покурим», он только махнул рукой и остался сидеть.

Когда впереди засветились огни жилых домов крупного города, склонился к девушке и тихонько потрепав, сказал:

- Мариша, просыпайся, уже подъезжаем. Давай, рассонивайся.

Она моментально села, ещё не придя в себя окончательно, но уже сбрасывая остатки сна. Через пару минут они снова весело переговаривались, и это отличное настроение им не могла испортить ни рутина очередного заселения в гостиницу, ни всё понимающие ехидные взгляды Ксюши.


Глава 18

Первые дни после поездки с Климовым Марина просто летала. Она даже не задумывалась о причинах перемен, произошедших в их отношениях, и жила ожиданиями новых событий. Однако прошла неделя, а практически ничего не менялось. Они по-прежнему виделись только на концертах, да иногда пересекались в гостиницах. Правда, Аркадий стал гораздо более приветливым с ней, улыбался, мог подмигнуть и даже как-то раз обнял при всех в фойе. Но Марине этого было уже мало. И она снова становилась грустной и задумчивой.

А Климов, глядя на то, что происходит с Мариной, сам пытался разобраться и решить что-то для себя. Он прекрасно понимал, что ему не составит труда заполучить девушку.

«Но что дальше? В Москве ведь всё по-другому будет. Новизна быстро пройдёт, и она мне надоест, начнёт раздражать своей наивностью, - отдавал он себе отчёт. – Нет, ну можно потом, конечно, и учиться её отправить, или так помочь устроиться. Только стоит ли? Она ведь действительно хорошая девочка».

С высоты своего опыта Климов знал, что первые отношения - самые важные. Они могут во многом определить дальнейшую жизнь, и он не хотел становиться причиной её несчастий.

«Надо это прекратить. Пусть со своими ровесниками отношения заводит. Вон, Серёга с неё глаз не спускает. Это нормально, у них будущее есть».

Решение было принято. Оставалось только воплотить его в жизнь. В том, что это будет не трудно, Климов не сомневался.

«Пусть всё останется, как было. Не буду обращать внимания».

Сегодня с такими мыслями Аркадий уснул. Утром, часов в пять, зазвонил мобильник. Голос Ксюши был взволнованным.

- Маринка заболела, температура высокая.

- «Скорую» вызывай, сейчас приду, - сон как рукой сняло.

- Ей плохо ещё вчера на концерте стало, чуть держалась. А вечером жаловалась, что голова болит и тело ломит. Напилась таблеток и сразу спать легла. А сейчас я проснулась – она стонет, бормочет что-то, мечется по кровати. Руку приложила – горит. Температуру померила – 39,8, - рассказывала Ксюша Климову в ожидании врача. Мариша, сжавшись в комок, укрылась одеялом почти с головой и тяжело дышала. Было видно, как ей плохо.