Пенелопа Дуглас - Дурное поведение

– Истон? – Кристен заглянула в кабинет, прерывая нашу беседу. – Мы собираемся… ой, простите.

Она умолкла, заметив, что в кабинете находится кто-то из родителей. Мои веки затрепетали и закрылись, а в животе все перевернулось.

Черт.

– Извините, что помешала, – прощебетала она. – Зайди ко мне, когда закончишь, ладно?

И Кристен закрыла дверь, оставив нас в кабинете одних.

Я мельком глянула на мистера Марека, а он отвернулся от двери и пронзил меня пристальным взглядом. А затем, как лед под жгучими лучами солнца, его тяжелый взгляд смягчился, в нем засияло понимание, глаза заблестели, а губы изогнулись в изумленной улыбке.

Мать твою!

– Вас зовут Истон? – Он медленно двинулся ко мне, и с каждым его шагом мое сердце билось все быстрее, а кровь все жарче струилась по венам. – Необычное имя для женщины, – продолжил Тайлер, придвигаясь все ближе. – На самом деле я встречал только одну девушку с таким именем.

Я выдохнула. Он изучал мою фигуру, словно сравнивал меня нынешнюю с той незнакомкой, которую встретил полгода назад.

Наконец Тайлер снова встретился со мной взглядом и подался вперед, будто в ожидании чего-то.

– Ты так и не узнала, как меня зовут, – игривым тоном напомнил он.

Волосы на затылке встали дыбом.

– Хочешь узнать? – предложил Тайлер, играя со мной.

Вообще-то, я должна была познакомиться с отцом своего ученика. Но сейчас он просто надо мной глумился, и хотя я хотела наладить хорошие отношения со всеми, мне требовалось пожертвовать малым ради большего. Нельзя предсказать, что случится, если Тайлер начнет относиться ко мне иначе, чем как к учителю Кристиана, а никак иначе он ко мне относиться не должен.

– Мистер Марек, – произнесла я спокойным, но твердым голосом. – Если у вас больше нет вопросов, полагаю, вам не нужно заставлять сына ждать. Снова, – добавила я. – Возможно, вам стоит его найти.

Веселые искры в его глазах тут же исчезли, и я увидела, как Тайлер выпрямился и натянул суровую мину.

Обиделся. Хорошо.

Взглядом я указала ему на дверь.

– Всего доброго.

– Ты улыбаешься, – заметил мой брат Джей, сидевший напротив меня на заднем сиденье «Рендж Ровера».

Я пропустил это мимо ушей, наблюдая за проносящимися мимо пешеходами, большую часть которых составляли люди на пробежке и учащиеся с рюкзаками, пока Патрик, мой водитель, вез нас домой.

Я не улыбался.

Я был оскорблен, удивлен и заинтригован, представляя себе ее красивое раскрасневшееся лицо. В этой блузке, застегнутой до самого горла, в узкой красной юбке и в туфлях на каблуках, подчеркивающих ее стройные икры, вся такая чопорная, Истон совсем не походила на ту девушку с банкета в честь Марди Гра.

Но она определенно меня не разочаровала.

Тогда она вела себя дерзко и сексуально, казалась почти неприступной и чертовски привлекательной. Ее острый язычок забавлял и возбуждал меня, и я был поражен, когда она взяла и ушла, ничуть не заинтересованная в том, чтобы продолжить знакомство. К сожалению, я так и не смог разыскать ее после банкета: ее имени не оказалось в списке приглашенных, и это означало, что она пришла с кем-то. Мне не хотелось расспрашивать всех подряд, поэтому я решил оставить все как есть.

И вот она вновь появилась – учительница моего сына, дерзкая и неприступная, что лишь придавало ей очарования, такая же сексуальная, как и много месяцев назад, – но разница заключалась в том, что теперь я не мог, черт возьми, прикоснуться к ней.

Я ослабил галстук, ощутив, как взмокла шея, хотя кондиционер работал на полную, и посмотрел на сына, сидящего рядом со мной, уткнувшись в телефон.

Это будет чертовски долгий год.

– Ну что ж, приготовься к удару по яйцам. – Мой брат откинулся на спинку сиденья, постукивая по телефону стилусом. – Мейсон Блэквелл только что получил от Фонда Эрхарта субсидию в два миллиона долларов. Они официально поддерживают его за то, что он олицетворяет их высокие моральные качества.

Мейсон Блэквелл. Мой единственный реальный противник на выборах в сенат.

– Высокие моральные качества, – повторил я вполголоса. – Пока я ем младенцев и купаюсь в крови, так?

Джей усмехнулся и наконец поднял глаза.

– Они такого не утверждают, – заверил он. – Во всяком случае, не в таких выражениях. О тебе вообще ничего не говорят. Ты просто загадка, – проворковал брат, снисходительно глядя на меня.

Эту тему мы уже обсуждали, но Джей никак не унимался. Он продолжал гнуть свою линию, надеясь взять меня измором, но я ни за какой хрен не позволю СМИ вмешиваться в мою личную жизнь. Управлять вниманием прессы, переключая его на то, что действительно важно, – обязанность Джея.

– Это твоя работа, – напомнил я ему и пристально посмотрел в глаза, показывая, что не шучу.

Он лишь покачал головой и подался вперед.

– Тайлер. – Вспомнив о присутствии моего сына, он понизил голос до шепота: – Я могу скормить газетчикам все, что пожелаешь, но перед камерами тебе лучше вести себя более открыто. На дворе двадцать первый век, и люди… избиратели, – уточнил он, – хотят знать все.

– То, что их не касается, – тихим голосом возразил я, прислушиваясь, как Кристиан продолжает спокойно играть.

В моем прошлом нет никаких позорных поступков или преступлений, но пресса начала интересоваться моим сыном – какое место я занимаю в его жизни, – и моими интимными отношениями. Черт возьми, это никого не касается.

А Джей хотел выложить меня перед ними как на ладони.

Брат откинулся обратно на сиденье.

– Ким Кардашьян выкладывает в «Инстаграм» фото своей задницы, – процедил он сквозь зубы. – В таком уж мире мы живем, да поможет нам Бог, и клянусь, одна фотка того, что ты ел на завтрак, привлечет к тебе больше сторонников, чем любая предвыборная речь или рекламный ролик. Будь общительнее. «Твиттер», «Фейсбук»…

– У тебя есть люди для выполнения этого дерь… – Я умолк, бросил взгляд на сына, а затем снова на Джея. – Для этой ерунды, – поправил себя я, не желая выражаться в присутствии Кристиана.

От плохой привычки трудно избавиться, и поскольку Кристиан всегда – всегда – жил со своей матерью, я не беспокоился о том, какие выражения употребляю. Теперь мне приходилось постоянно следить за языком в его присутствии – все равно что находиться на публичном мероприятии или перед камерами.

Себя настоящего не всегда нужно показывать.

Первое, что я сделал прошлой зимой, когда решил начать подготовку к выборам, – это набрал команду специально обученных людей, чтобы те занимались моим сайтом и социальными сетями и избавили меня от этой необходимости. Официально свою кандидатуру я еще не выдвигал, и предвыборная кампания должна была стартовать только через полгода, но мы уже закладывали фундамент.

Брат кивнул.

– Да, у нас есть люди, которые ведут твои аккаунты в соцсетях, но было бы неплохо, если бы ты добавил их постам немного индивидуальности. Выкладывай истории об отцовстве, смешные анекдоты, селфи… что угодно. – Он отмахнулся от меня. – Люди крепко подсаживаются на эту дрянь. Они проглотят наживку.

Я закрыл глаза и потер виски. До выборов осталось больше года, но в случае победы меня ждет еще более активное вторжение в личную жизнь.

– Серьезно, посмотри на него. – Джей указал на Кристиана.

Я увидел, как тот, горизонтально развернув телефон и зажав его между ладоней, с невероятной скоростью постукивает по экрану двумя большими пальцами. Он занимался этим круглыми сутками, и я не мог припомнить, когда последний раз мы смотрели друг другу в глаза. При каждой моей попытке завязать разговор и поинтересоваться, чем он занимается, он вел себя так, словно плохо меня слышит.

Джей прав. Кристиан крепко подсел. Как и все остальные.

– Тебе обязательно все время торчать в этой штуке? – Я не сумел скрыть раздражения в голосе.

Судя по тому, что сын почти не потрудился скрыть красноречивую гримасу, он меня слышал.

– Кристиан, – окликнул я мальчишку и выхватил телефон из его рук в попытке привлечь внимание.

Или, возможно, получить хоть какую-то ответную реакцию.

Он стиснул челюсти и выдохнул с таким видом, словно терпеть меня не может. С тех пор, как неделю назад его мать и отчим отправились в исследовательскую экспедицию, а Кристиан перебрался ко мне, он игнорировал меня.

– Ладно, – с вызовом произнес он, уронив руки на колени и презрительно глядя на меня. – О чем ты хочешь поговорить?

Я приподнял бровь, в некотором роде застигнутый врасплох. Я ожидал, что он начнет спорить – или, возможно, проигнорирует меня, как обычно, – но хотелось ли мне с ним поговорить? Много лет я пытался поговорить с ним, установить контакт, однако теперь понял, что не знаю, о чем вести беседу. И Кристиан это понял. Он догадался, что я понятия не имею, какого черта делаю.

Он усмехнулся и одарил меня снисходительным взглядом.

– Да ладно тебе, – проворчал Кристиан. – Вряд ли мы похожи на разлученных в детстве братьев, тем более – на отца и сына. Не начинай того, что, как мы оба знаем, не закончишь.

Он потянулся за телефоном, но я выразительно посмотрел на него и отдернул руку.

– Отдай! – с напряженным выражением лица выпалил сын. – Мисс Брэдбери – или как там ее зовут – одолжила мне свою батарею, и я должен вернуть ее завтра.

– Очень жаль, – рявкнул я, засовывая его телефон в карман и прожигая взглядом брата. – Видишь, в этом-то и вся проблема. Какой пример подают учителя, которые позволяют детям зависать в гаджетах?!