Ира осторожно кивнула.

— Я очень хотел другой жизни. Я очень хотел покоя. И Света… Мы познакомились в институте, она меня на два года младше, и она полная противоположность моей мамы. По характеру. Да, это не была любовь с первого взгляда, и даже бешеной страстью наши отношения не отличались. Света очень уравновешенный и вдумчивый человек. В тот момент мне показалось это огромным достоинством. — Он смотрел Ире в лицо и расписывал качества своей жены, но от этого не становилось горько и обидно, видимо, из-за его сдержанного тона. — Она умна, красива, сдержанна и не обидчива. Она всё анализирует и не делает скоропалительных выводов. И истерикам не подвержена. Мы встречались больше двух лет, жили вместе год, прежде, чем я сделал ей предложение. — Алексей скупо улыбнулся. — И это было взвешенное и правильное решение, мы оба были в нём уверены. Я знал, что со Светой у меня будет нормальная семья, и что моим детям не придётся разводить родителей по углам, когда они будут тарелки бить и поносить друг друга на чём свет стоит. Понимаешь?

Она не кивнула и не отказалась, просто смотрела на него. И тогда он сам кивнул, будто прочитал её мысли, а точнее удивление, смешанное с капелькой недоверия.

— А потом случилось то лето и ты. И я… засомневался. Я очень сильно засомневался, и испугался этого. Я смотрел на тебя, и думал о том, что мог бы смотреть всю оставшуюся жизнь. Мне хотелось смотреть, прикасаться, заниматься с тобой любовью. Я постоянно тебя хотел, и это сводило с ума. И этим я напомнил себе отца. Который к ногам каждой своей женщины готов целый мир положить. Цветы, подарки, деньги, когда они появились, теперь ещё драгоценности и даже дома. Ему удержу никогда не было, понимаешь? Каждая его любовь — это «на всю жизнь». И встретив тебя, я всё это почувствовал. И ты, наверное, не знаешь, ты не замечала, но я старательно отыскивал в тебе недостатки, день за днём. Пытался найти что-то в наших интересах, в чём мы различаемся. Я сравнивал тебя со Светой, и пытался убедить себя, что она лучше тебя. Во многом.

Ира попыталась разжать его руки и отойти, носом шмыгнула, увернувшись от его взгляда.

— Хватит.

— Нет, ещё не всё. Дослушай, пожалуйста. Я вас сравнивал, но ты была совершенно другой. Ты была совсем девчонкой, и ты всегда улыбалась. Простой, непосредственной и казалась всегда счастливой. Ты смотрела на меня и улыбалась. И это было то, чем вы со Светой были похожи. Она смотрела на меня также. Ты понимаешь?

Она понимала. Она понимала, и от этого ещё больше хотелось отвернуться от него и уши руками закрыть. Они любили его одинаково, по крайней мере тогда, и это стало решающим фактором.

— Разница в том, что с тобой я хотел остаться. Но это было неправильно. Я, правда, так думал. Пара месяцев на берегу моря, с моей сладкой девочкой, которая ничего обо мне не знала, а я ничего не знал о ней. А на другой чаше весов женщина, с которой я жил, и которая делала меня если не счастливым, то довольным. С которой я обговаривал планы на будущее, и эти планы были весьма чёткими и близкими нам обоим. А ещё возможность поступить, как порядочный человек, который дал слово, и который знал, как это слово ожидаемо другим человеком. Возможно, я ошибся. Наверное, я струсил. — Лёша головой качнул. — Не наверное, а точно. Но я был уверен, что я прав. Я не хотел быть похожим на отца. В этом плане.

— Ты не похож на него, Лёша.

— Я знаю. Сказать почему? Потому что я тебя люблю. И это не курортный роман, это вообще не роман. Мы встретились тогда, и эта встреча очень многое определила в наших жизнях, даже когда мы жили в разных странах и строили каждый свою судьбу. И когда я увидел тебя в Лондоне, решил, что это если не знак, то хотя бы шанс извиниться. Не за то, что я тебя бросил, а за то, что струсил тогда. Кто знает, как бы наша жизнь сложилась, если бы я тогда отменил свадьбу. Ведь чего проще: позвонить? Но разорвать помолвку по телефону, это неуважение, согласись. И Светка этого не заслуживала. Но я мог поехать…

— Ты бы всё равно не вернулся.

Он голову опустил.

— Наверное.

Ира слёзы вытерла, голову закинула, стараясь их остановить, и усмехнулась сквозь слёзы.

— Вот и получается, что выхода нет. Так?

Алексей руки опустил, и она, наконец, отошла от него. Повторила:

— Выхода нет. Тогда была Света, сейчас Света и сын. А у меня муж. Который тоже ни в чём не виноват. И он тоже хороший человек, с которым я строила планы на жизнь.

— Ты его не любишь.

— Ты Свету тоже не любишь. Ты любишь меня, ты только что сказал. Но у вас ребёнок, которому нужна семья. Вот такая сдержанная и правильная…

— Ира.

Она рукой взмахнула, останавливая себя. Затем кивнула.

— Да, я не права. Ребёнок точно не виноват. Ему нужен папа, каждый день нужен. — Ира в растерянности огляделась, увидела свои туфли и сумку у дивана и пошла к ним. На секунду остановилась, вздохнула. — А я не знаю, что мне делать.

Он подошёл сзади и обнял. Ира даже оперлась на него, пытаясь сохранить равновесие, пока туфли надевала.

— Ириска. Потерпи немного.

— А что мне остаётся? — проговорила она негромко, пытаясь проглотить слёзы. — У меня нет важных обстоятельств. У меня нет детей, и мужа, наверное, почти нет. — Освободилась от его рук, взяла сумку и вышла в прихожую. У зеркала остановилась, пытаясь спешно привести волосы в порядок.

— Ира!

— У меня есть только эта квартира! — невольно повысила она голос. — И ты на пару часов в день. И мой развод ничего не изменит, Лёша! И я буду терпеть, и терпеть!.. Но это всё равно будет правильно, потому что она жена, и ей ты должен! — «И ребёнка у меня не будет», добавила она мысленно, не набрав смелости, чтобы произнести это вслух. Повернулась, отперла замок и дёрнула дверь, и застыла, увидев перед собой Свету. Она стояла всего в шаге от двери, и теперь смотрела на неё. Взгляд больной и растерянный, скользнул с Ириного лица на платье, потерявшее за ночь на кресле свой лоск, потом метнулся за спину Иры, на мужа. А Ира вдруг осознала, что она всё слышала. Они кричали в прихожей, и Света здесь оказалась очень вовремя, точнее, не вовремя. Бледная, глаза горят, и даже смотрит без обвинения и ненависти, ещё до конца не осознала и не прочувствовала. Ира нервно сглотнула, после чего, решив на Лёшку не оглядываться, сейчас это было выше её сил, протиснулась мимо Светы, которая даже с места не сдвинулась, только по инерции повернулась вслед за ней, и поспешила вниз по лестнице.


Молчали. Глупо было стоять у открытой двери и смотреть на жену, которая поймала его на месте преступления, точнее, это выражение для данной ситуации не слишком подходит, Света не просто на измене его поймала, а застала решающий момент, в который он готов был изменить свою жизнь. И это было, как тот самый ядерный взрыв, после которого не остаётся живых, и про счастье совсем не думаешь, словно его и нет, словно и не знаешь, что это такое. Света всё ещё смотрела на лестницу, хотя Ирины шаги уже стихли, а она смотрела, и наверное, просто боялась повернуться к нему, а Алексей лишь дышал, отсчитывая каждый свой вздох, но успокоения никак не находил, мысли путались, и он совершенно не знал, что сказать. А мысленно следовал за Ирой, представляя, как она выбежала из подъезда, взволнованная, и куда направилась. Наверное, к площади, чтобы взять там такси. И куда поедет? Домой, к мужу?..

— Свет, войди в квартиру.

Он заметил, как жена дёрнулась от звука его голоса, потом всё-таки посмотрела, взгляд был растерянный и расстроенный. Видимо, она всерьёз не верила в то, что может застать на рабочей квартире мужа. Света всегда старалась думать о хорошем, и даже беспокоясь о нём сегодня ночью, Лёша был уверен, что верила, будто он заработался и уснул. А может, и переживала, не случилось ли чего с ним, но уж никак о том, что он провёл эту ночь с женщиной, а о семье позабыл. Он не забыл, просто сил в себе не нашёл звонить и врать.

Света помедлила, но потом всё же порог переступила и закрыла за собой дверь. Очень медленно, тихо захлопнула, а смотрела себе под ноги и хмурилась. Потом сказала:

— Я её узнала. Та журналистка… — Усмехнулась. — Не помню, как зовут, но помню, как ты на неё смотрел.

Алексей поморщился от её тона. Будто в том, что он смотрел на женщину, а потом с ней переспал, ничего удивительного для его жены нет. Так мама время от времени с отцом разговаривала, и вот он до этого дожил.

Вздохнул, понял, что стоит перед женой босой и в футболке, которая совсем не подходит к чёрным официальным брюкам, и лишний раз почувствовал себя не в своей тарелке.

— Света… — Неловко замолчал, не представляя, что сказать, а жена, как на грех, уставилась на него, изучающе как-то, и он виновато опустил голову.

— Я думала, что это Карина Катанян.

— Что?

— Я думала, что Карина твоя любовница.

Алексей недовольно сдвинул брови, к жене приглядываясь. А она привалилась спиной к закрытой двери, видимо, не рассчитывая на то, что колени под ней не подогнуться. По лицу было видно, насколько переживает, даже в глазах только мука. Света больше не выглядела потерянной, измена мужа стала свершившимся фактом.

Не зная, как ответить на это заявление, головой покачал. Потом усмехнулся, самому на себя противно стало.

Света от двери отошла, прошла мимо него в комнату, и Лёша невольно обернулся ей вслед. А она остановилась посреди гостиной, огляделась.

— Я давно здесь не была. Сколько, года два? — И сама себе ответила: — Да, наверное. После того, как Андрюшка родился, так и не была. — Она изучала взглядом обстановку, цеплялась за детали, и то, что видела, ей не нравилось. Женская заколка на краю книжной полки, бокал со следами помады на журнальном столике, диванные подушки в беспорядке, а ещё… ещё не заправленная постель, которую она видела через приоткрытую в спальню дверь.