— Если «Каскад» выиграет, заказ от якутов нам обеспечен, Лёх. Если мы обойдём Киселёва… — Ефремов замолчал, переполненный мечтами, а Света обстоятельно кивнула.

— Всё будет хорошо. По мне, так там даже сравнивать нечего.

Алексей улыбнулся, отпустил её руку и приобнял за талию.

— Тебя бы, дорогая, в комиссию.

Она рассмеялась, на секунду прислонилась лбом к его плечу.

— А что, я бы смогла.

— Не сомневаюсь. — Лёша в лоб её поцеловал, поднял руку с бокалом к губам, и послушно замер, когда Света его руку аккуратно остановила. Спорить не стал, хотя, выпить хотелось зверски.

На сцену вышел организатор, завёл речь о том, что всех привело в этот зал, речь у него вышла пространная, но торжественная, пару раз он прерывал её для аплодисментов, которые все гости дружно поддерживали, а номинанты начинали вынужденно улыбаться, замечая, что на них оборачиваются и разглядывают. А потом, в какой-то момент Алексей заметил Иру. Реакция была неожиданной, он словно оглох на какое-то время. Голову повернул и застыл, разглядывая её. Она не сделала вид, что не замечает, тоже на него смотрела и выглядела серьёзной и немного расстроенной. Он стоял в обнимку с женой, Света с довольным видом слушала организатора, который говорил о её муже, о его работе и достижениях, гордо держала голову, и не замечала, что Алексей смотрит в другую сторону. Только его рука на её талии, и он её как-то поспешно убрал.

А Ира отвернулась. Отвела взгляд, повернулась к нему спиной и заговорила с кем-то, Алексей даже не сразу понял, с кем она говорит. А потом разглядел рядом с ней мужчину, высокого блондина с волевым подбородком и ясным взглядом. Патрик, кажется. Хотя, что ему кажется? Тот самый Патрик, который соблазнил Ирку перспективной работой, они из-за этого разругались, не разговаривают несколько дней, и вот теперь она с ним на официальном мероприятии, красивая и, по всей видимости, желающая забыть о проблемах в личной жизни.

Его толкнули в бок, Алексей от неожиданности дёрнулся, голову повернул и наткнулся на внимательный предостерегающий взгляд Ефремова. Тот едва заметно качнул головой, запрещая ему делать глупости. Он и не станет. Но чтобы сдержать злость, необходимо выпить. И он, прежде чем жена сумела отреагировать, взял с подноса официанта ещё один бокал виски и залпом его осушил. Света глянула с недоумением, и с приклеенной улыбкой попросила:

— Лёша, не спеши.

Он и не собирался спешить. Он сжал зубы, он улыбался, даже победно, когда назвали его имя, и направился на сцену. Поднялся по ступеням, руку пожал вручающему, затем повернулся к микрофону, а взгляд сам собой нашёл в толпе гостей Ирку. Она всё также стояла рядом с Патриком, но смотрела на него, и Алексею с такого расстояния почудился нервный румянец на её щеках. Понял, что молчит слишком долго, откашлялся, улыбнулся, повернулся к микрофону и выдал речь более многословную, чем в машине по дороге сюда, но замешанную на тех же тезисах: спасибо родным, спасибо сотрудникам, будем дальше работать и стараться радовать людей своими проектами. И, конечно же, он по достоинству оценил проекты конкурентов, и они были весьма впечатляющими и достойными. В какой-то момент взгляд выхватил из толпы лица жены и родителей, они ободряюще улыбались ему, но у него кровь в висках стучала, просто барабанила, он едва свой голос слышал и понимал, что говорит, и поэтому, когда со сцены, наконец, спустился и подошёл к своим, нетерпеливо сунул награду в Витькины руки.

— Дорогой, я тебя поздравляю. — Мать потянулась к нему, и Алексей к ней наклонился, получил поцелуй. Отец по плечу хлопнул, Света же просто улыбнулась, взяла его под руку и прижалась к его плечу. Начали подходить люди, поздравлять, невозможно было не то чтобы отойти, а просто отвлечься. Алексей только время от времени кидал взгляды в сторону, на Иру. Старался особо не выставлять напоказ свой интерес, но смотрел, смотрел, и внутренне кипел, понимая, что она с другим. Четыре дня прошло!.. Всего четыре.

Отвернулся от неё. И не знал, что и Ира в ответ от него отвернулась. Смотреть на Лёшку в кругу семьи, наблюдать за тем, как его поздравляют, как обнимают, а он улыбается, как должно, было невыносимо. При этом ещё скрывать свой интерес и в то же время глухое негодование. Натянуто улыбалась Патрику, который ухаживал за ней весь вечер с особым пылом, вполуха слушала Милу, когда та тыкала пальцем то в одно гостя, то в другого, и на ухо Ире пересказывала всё, что об этих людях знала. И видимо, была уверена, что Иру все эти сплетни интересуют. Она знать не знала всех этих людей, а от волнения едва соображать могла. Только сглатывала комок в горле, а зачастую проталкивала его шампанским. Не хотела видеть Лёшку, но без конца оборачивалась и смотрела. Он выглядел безумно привлекательным, на ум шли дурацкие сравнения, достойные какого-нибудь третьесортного сладкого любовного романчика, и никак не получалось от них отвязаться. Щёки горели, сердце колотилось, а ещё стало понятно, насколько же сильно она на Лёшку злится. Все эти дни злилась, злилась и ждала звонка, оправданий каких-то, извинений, но его молчание расстраивало и печалило, но увидев его в зале, под руку с женой, земля под ногами ощутимо закачалась. Ира даже не ожидала от себя подобного, никогда с ней ничего похожего не приключалось.

Она знала, что он здесь будет. Когда Патрик пригласил её и Милу на вручение премии и озвучил фамилии номинантов, Ира мысленно посетовала на судьбу, которая раз за разом упорно их с Лёшкой сводит, точнее, сталкивает, едва ли не лбами. Но от приглашения не отказалась, не нашла в себе сил на это. К тому моменту они с Лёшкой три дня не общались, и ожидание становилось невыносимым. А тут такой шанс увидеть, возможно, поговорить и что-то прояснить. Ира к тому моменту уже готова была сама прощения просить, хотя и понимала, насколько это неправильно, банальная женская слабость. Но при мысли, что вот так всё закончится, она не позвонит, он промолчит, и они разойдутся в разные стороны, хотелось заорать и броситься на какую-нибудь стену. Подходящие стены были дома, но на виду у родителей бросаться было неудобно, да и опасно, ни к чему их расстраивать безумствами дочери. Все остальные стены находились более чем в публичных местах, поэтому Ира и терпела, терпела из последних сил. Нервничала, страдала и не замечала ухаживаний Патрика. Но тот, кажется, догадывался, в чём дело, потому что в прямое наступление не шёл, выжидал. Правда, однажды завёл с ней разговор о личной жизни, поинтересовался, не нужна ли ей помощь и поддержка, и Ира поняла, что намекает он не на мужа, а на того, кто нет-нет да увозит её от него на дорогой машине. Даже после намёков стало неудобно, Ира заверила, что у неё всё в порядке, и поспешила тему сменить, но у Патрика в глазах сквозило сочувствие, правда, замешанное на ожидании, ожидании, когда ей надоест страдать, и она обратит на него своё внимание. Но Ира не была уверена, что это произойдёт. Патрик ей нравился, но… Но был Лёшка. Лёшка, который бесил, злил и заставлять её ждать и надеяться. А ещё без конца оборачиваться на него, и с мукой наблюдать за тем, как он обнимает свою жену и улыбается родным и знакомым. Он сегодня победитель, герой, и у неё сердце замерло, когда он поднялся на сцену за заслуженной наградой, улыбался уверено, обводил зал многозначительным взглядом и произносил свою речь. Речь, которую на ходу придумывал, Ира почему-то была в этом уверена. Говорил складно, ровно, даже пошутил разок, и в зале смеялись и аплодировали, а она смотрела на него, и в каждом его движении чувствовала неудовлетворённость. Словно ему в этот день мало победы, нужно ещё что-то, но он не с ней, и не ей он расскажет о своих думах, радостях и печалях. А жене. Которая красива, которая довольна и счастлива рядом с ним, она держит его под руку и по праву гордится своим мужем. Они семья. А ей остаётся стоять в стороне, наблюдать и запивать свою горечь шампанским. Вот, оказывается, что чувствуют любовницы. А считается, что страдают в любовном треугольнике обманутые жёны. Но жена всегда права, у неё есть законное место рядом с этим мужчиной, у неё есть право ставить условия и предъявлять претензии, а любовница?.. Может, только смотреть издали и ждать, когда про неё вспомнят.

Патрик следил за ней взглядом, а когда глазами с Ирой встретился, с готовностью улыбнулся. Ободряюще, как ей показалось.

— Хочешь ещё шампанского?

— Хочу, но не буду. Чувствую, щёки уже горят.

Патрик усмехнулся, сделал шаг и оказался в опасной близости, правда, смотрел при этом в другую сторону, Ира решила, что маскировал свой интерес таким образом.

— Щёки горят, и это мило.

— Пьяный румянец кажется тебе привлекательным? — не поверила она.

Он рассмеялся, посмотрел на неё.

— Ты как всегда к себе критична. Каждый раз, как я делаю тебе комплимент, ты возражаешь и выставляешь напоказ какой-нибудь свой недостаток.

Ира удивилась.

— Правда?

— Да. Это наводит на определённые мысли.

— На какие, интересно?

— Что ты от меня защищаешься. — Сказал это, замолчал ненадолго, после чего наклонился, чтобы она услышала его негромкий голос: — Но ты всё равно мне нравишься.

В его голосе Ира расслышала лёгкую насмешку, поэтому с лёгким сердцем перевела всё в шутку. Фыркнула, отмахнулась, а потом и вовсе под руку его взяла, совсем как Лёшку его жена. Интересно, он видит?

— Не хочешь посмотреть макеты? Они выставлены на той стороне зала.

На той стороне? Значит, пройти с Патриком под руку как раз мимо Лёшки. Решительно покачала головой и ляпнула:

— Нет, я их видела.

— Где?

Где? У Лёшки в компьютере. И «Каскад» видела, и проект своего главного конкурента Киселёва он ей показывал.

— В интернете. Заинтересовалась после твоего приглашения и посмотрела.

— Понятно. И что ты думаешь?

— «Каскад» великолепен, — сказала она, прежде чем успела обдумать свой ответ. Но она на самом деле так думала.