— Ириш.

— М-м?

— Ты хотела полетать на парашюте. Уже не хочешь?

Она тёмные очки на лоб подняла, прищурившись наблюдала, как яркий купол парит немного в стороне. Выглядело это красиво и эффектно, и совсем не страшно, но Ира уже успела выяснить, что всё не столь безобидно, и если стоять совсем близко, то поднимались люди достаточно высоко над водой. Конечно, она допускала, что сверху открывался потрясающий вид, да и вообще, это отличный опыт и незабываемые ощущения, но как-то проверять это охота прошла. О чём она Алексею и сообщила, да и на аттракцион посматривала с заметным сомнением.

Лёша рассмеялся и снова взял её за руку.

— Если честно, я даже рад. Нечего тебе там наверху делать.

— Конечно, — добавив в голос нотку иронии, проговорила Ира. — Я девушка земная…

— Ты у меня чудо. Поэтому тебя необходимо поберечь.

Ира улыбнулась, проводила взглядом девушку, что прошла мимо них, в крошечном лимонно-желтом бикини. Та стрельнула в их сторону взглядом, Ира заметила, и покрепче взяла Лёшку за руку. Глупо, но он, кажется, ничего против не имел.

Так хотелось растянуть эту неделю. Сказать: бесконечно — очень бы хотелось, но Ира старалась не отрываться от реальности, поэтому говорила себе, что растянула бы ещё на недельку, две, побыть с Лёшкой подольше, не делить его ни с кем. Засыпать и просыпаться рядом с ним, обнимать и целовать, не чувствуя себя преступницей. Они проводили вечера в ресторанах, разговаривали обо всём на свете, Лёша очень любил говорить о своей работе, рассказывал о проектах, как уже построенных, так и тех, которые ещё были в планах. Ира слушала его, и думала о том, что в эти моменты, он наверное очень похож на своего отца, когда тот говорит о своём творчестве. Для Алексея архитектура была способом выразить себя, и он видел что-то удивительное, а порой даже трогательное и проникновенное в массиве и масштабе. Интересно, какой из его проектов олицетворяет для него «Геру»?

— Ты часто бываешь в Греции?

— Довольно часто. — Алексей отпил вина из бокала и, не скрываясь, усмехнулся. — Нужно же отца контролировать.

— Там красиво, наверное.

Он заинтересованно вздёрнул брови.

— Ты не была в Греции?

Ира головой качнула.

Алексей руку через стол протянул, накрыл её ладонь.

— Там очень красиво. Я тебе покажу.

Она рассмеялась, пытаясь скрыть лёгкую нервозность после его слов.

— Ты ещё и в Грецию меня отвезёшь?

— Покажу тебе вторую половину своей сущности. Вдруг тебе понравится? Греки — мужчины горячие.

— Я уже поняла, — продолжала она смеяться. Его палец вырисовывал круги на её открытой ладони, и в какой-то момент Ира поняла, что не может взгляда оторвать, наблюдает, как он это делает.

— Ирка, я рад, что мы встретились в Лондоне, — вдруг сказал он, и Ира вскинула на него глаза. Отчего-то затаилась внутренне. — Не смотря на всё, что потом случилось.

— Это ты что имеешь в виду? Моего мужа?

— И это тоже, — не стал он спорить. Разглядывал её некоторое время. — Ты с ним говорила?

— Говорила. — Она осторожно освободила свою руку, потянулась за бокалом с вином в виде оправдания. — Но наши с ним разговоры в последнее время… не радуют основательностью.

— Обратно зовёт?

Ира губы облизала, не спеша откровенничать. А по правде сказать, не знала, стоит ли это делать. Лёшка так смотрел на неё, будто ждал, что она начнёт заверять его, что ничего уже не вернёшь. Что она приняла решение, оставила мужа… но что дальше? Вот с ним, с мужчиной, что сидит напротив и задаёт ей все эти вопросы — что дальше?

— Возможно.

Он уловил её нежелание обсуждать эту тему, и ненадолго повисло молчание. Потом Алексей сделал попытку улыбнуться, правда, вышло не слишком удачно.

— Интересуюсь твоими планами на будущее. Зря?

— Зависит от того, для чего тебе это.

— Да, это ведь так непонятно.

Ира обвела взглядом зал ресторана, не зная, что ещё ему сказать. А Лёша уже через секунду примирительно проговорил:

— Не злись. И, наверное, ты права, я не должен тебя об этом спрашивать, тем более давить, но что поделать… — Раздвинул губы в подобие улыбки. — Меня это волнует.

— Почему? — Ира посмотрела ему в глаза.

— Почему? — Этот простой вопрос, кажется, поставил его в тупик, потом он плечами пожал. — Наверное, потому что я наполовину грек.

Уловив в его голосе тень насмешки, Ира заинтересованно вздёрнула брови.

— И что это значит?

— Что я горяч, необуздан и…

— Нахал, — подсказала ему Ира.

Алексей усмехнулся и покачал головой.

— Я хотел сказать: собственник.

— У тебя уже есть собственность, Лёша. Ещё чуть больше и ты надорвёшься.

— Может быть, — не стал он спорить. А, возможно, попросту испугался. И поторопился разговор свернуть, вместо него предложил: — Хочешь потанцевать?

Всё что угодно лучше размышлений и разговоров о том, кому и что он должен. Кивнула.

— Хочу.

Хуже всего было в те моменты, когда он звонил домой. Как в ужасном мелодраматическом кино, Лёшка уходил в ванную или на балкон, Ира принципиально отворачивалась от него, уходила, иногда даже уши затыкала, а потом они вместе притворялись, что ничего не произошло. Он ничего не делал, а она это «ничего» не заметила. Но вместо того, чтобы изменить это, послать всё к чёрту и вспомнить о порядочности, Ира вцеплялась в него, будто боялась, что он вспомнит о том, что он чужой муж именно в эту секунду, и это разобьёт ей сердце, в очередной раз. И всё думала о том, как Лёшка расспрашивал её о Мише. Кажется, его это на самом деле задевало. Он смотрел с прищуром, делал паузы между словами и тщательно маскировал раздражение. А вот она не задавала ему вопросов. Не спрашивала, любит ли он свою жену и сколько раз спал с ней за последние две недели. Ведь спал? Иначе это грозило ему вспыхнувшим подозрением со стороны супруги. Все эти вопросы становились всё назойливее и назойливее. От их отпуска оставалась всего пара дней, и, кажется, они оба мыслями уже были в Москве. А кто-то и в Лондоне.

Но бывали моменты, когда притворяться необходимости не было. И улыбка сама по себе возникала, и хотелось зажмуриться от счастья и вздохнуть лишний раз от удовольствия, просто от его прикосновения. Уверенного, приятного, знающего. Её никто так не касался, кроме него. Вот и сейчас провёл ладонью по её боку, ладонь приласкала грудь, губы коснулись плеча, а потом отодвинулся и с постели поднялся. Ира наблюдала за ним, откинув ногой спутавшуюся простынь, не удержалась и потянулась, ощутив непередаваемое удовольствие. Чувствовала усталость, но приятную. За окном ночь, неправдоподобно тёмная, ни луны, ни звёзд на небе, а поднявшийся ветер трепал занавески на окне. Ира следила взглядом за Алексеем, как он обошёл кровать, подошёл к окну, но вместо того, чтобы прикрыть его, открыл балконную дверь, и замер, подставив разгорячённое тело, ворвавшемуся в спальню ветру.

— Лёша, — позвала она.

Он голову повернул, посмотрел на неё. Кажется, улыбнулся, в темноте Ира не разглядела.

— Поздно уже. Спать не хочешь?

— Хочу. — Она повернулась на бок, подложила ладонь под щёку и сказала: — Странно, что я вспоминаю то лето? Постоянно в эту неделю.

— Я тоже вспоминаю. Море, солнце и тебя. Правда, тогда наша постель не была столь мягкой и удобной. — Алексей подошёл к кровати, присел на край и к Ире наклонился. Потянул с неё простынь. — И атласных простыней не было.

Она негромко рассмеялась, коснулась рукой его щеки, а когда Лёша наклонился, поцеловала. Он замер ненадолго, потёрся носом о её щёку, а Ира, уступив разуму, призналась:

— Я не хочу возвращаться. — Рука скользнула на его шею, обняла, не позволяя ему поднять голову и взглянуть ей в лицо.

— Малыш…

Поморщилась, досадуя на себя.

— Знаю, это глупо.

— Это совсем не глупо.

Руку она опустила и легла, откинувшись на подушку.

— Зато подло. Я тоже, как выяснилось, подлая. А ещё жадная. — Пальцы пробежались по его груди, пригладили жёсткие волоски.

— Ты меня с ума сводишь. — Он принялся целовать её, короткими дерзкими поцелуями, губы прошлись по шее, спустились к груди, и Ира поневоле прикусила губу. Смотрела на Лёшкин затылок, запустила пальцы в его волосы, осторожно выдохнула, прислушиваясь к тому, что творится у неё в душе. А это было непросто, для начала необходимо было пробиться через приятный озноб, который рождали Лёшкины поцелуи, становившиеся всё смелее. И поэтому она замолчала, не найдя в себе ни сил, ни дополнительных слов, чтобы продолжить. Да и продолжать было нечего. Она приехала для того, чтобы провести с Лёшкой несколько дней, чтобы заниматься с ним любовью ночи напролёт, чем и занималась последние пять дней. Не разговаривать, не тянуть из него признания и обещания. Они оба взрослые, несвободные люди, и то, что между ними происходит — это измена. Правда, ощущения от этого не менее сладки.

— Домой я вернусь измотанная, — призналась она Томе, когда позвонила той на следующий день, чтобы немного отвлечься от Лёшки. — Я вообще не понимаю, как он ещё работает. Сегодня встал в восемь утра и уехал на какую-то стройку. Лично я спала до двенадцати.

— Когда ты это мне говоришь, в моей душе рождается чёрная зависть. Это не очень приятное чувство, Ира.

Она всё-таки улыбнулась.

— Мне извиниться?

— Да ладно, переживу. В конце концов, я сама сказала Вадиму «да» в загсе. Никто за язык не тянул. А ты брось прибедняться, измотали её. Вернётесь, дня не пройдёт, а ты уже к нему побежишь.

Ира пальцем по скатерти поводила.

— Не спорю. Но если бы это был просто секс, всё было бы куда проще.

— В этом случае всё в мире было бы куда проще. Фотку привезёшь, покажешь своего сексуального маньяка?