Таксист оказался человеком порядочным и с чемоданом помог. Из багажника вытащил, даже на крыльцо подъезда поднял, а вот дальше Ире с ним самой пришлось тягаться. И через порожки перетаскивать, и по ступенькам его наверх тянуть. И даже ни разу его не пнула, помня, сколько чемодан от Луи Вуитона стоит и как выглядит. На светлом материале каждое пятнышко отпечатывалось. Поднявшись на четвёртый этаж пятиэтажки, лифт в которых даже предусмотрен не был, всерьёз запыхалась и раскраснелась, а в уме кажется перебрала каждое платье, что пришлось наверх поднимать, каждое любимое и сердцу дорогое, так что злиться не из-за чего, своя ноша, как говорится, не тянет. А оказавшись у двери родительской квартиры, выяснилось, что дома-то никого и нет. На дверь без сил навалилась, со стоном выдохнула и даже кулаком не сильно по тёмному дереву стукнула. Ну как так?

— Ира, ты что ли? — Соседка из своей квартиры выглянула, видимо, услышав подозрительный шум, её увидела и через мгновение удивленно округлила глаза. — Ой, как родители обрадуются!

— Да уж. — Ира заставила себя к Анне Фёдоровне повернуться, улыбнулась. — Приехала, а дома и нет никого.

— Так папа твой на дежурство утром ушёл, я видела, а мама в магазин, наверное.

— Да? Хорошо, буду ждать. Спасибо за информацию, Анна Фёдоровна.

— Так ты, может, ко мне? Чайку попьём, ты мне про Англию расскажешь.

Это было вежливое, по-соседски доброе предложение, вот только соседку, с которой прожила много лет дверь в дверь, Ира особо доброй не считала. Любопытная особа и сплетница, и разговаривать с ней следующий час, а то и больше, желания не было. Поэтому вежливо отказалась, а когда Анна Фёдоровна дверь своей квартиры, наконец, закрыла, Ира со вздохом села на свой чемодан. Вытянула ноги, упёрлась локтями в колени и вздохнула. Хотелось домой… То ли в Лондон, то ли в квартиру, что за стенкой — не знала, и слово «дом» скорее ассоциировалась с чувством покоя. Но придёт ли он, когда она порог родительского дома переступит?

Просидев в подъезде десять минут, поняла, что ожидание всерьёз утомило, и достала из сумки телефон. На экране тут же возникла фотография мужа для быстрого набора его номера, и Ира поторопилась открыть контактный лист. Набрала номер матери, побоявшись беспокоить отца на работе, услышала в ответ самые ненавистные слова на свете, мол «абонент не абонент», и в досаде позвонила Томке, своей двоюродной сестре. Тома жила на соседней улице и при каждом разговоре жаловалась на отсутствие свободы и личной жизни, так как декретный отпуск всерьёз затянулся. Близнецам пару месяцев назад исполнилось четыре, а мест в детских садах в густо перенаселённом городе никак не находилось. Вот и приходилось Томе работать дома. Её муж, Вадик, таким положением дел обеспокоен не был, целыми днями пропадал на любимой работе, трудился риэлтором в крупной конторе, и радовался, возвращаясь вечером к накрытому столу и наглаженным рубашкам. А Тома уверяла всех вокруг, что чахнет и погибает в четырёх стенах, а ведь она классный журналист. По крайней мере, пять лет назад ей пророчили большое будущее, пока она не променяла это самое будущее на Вадюшу, его драгоценное потомство и пятнадцать вариаций рецепта салата «Оливье», а именно столько она теперь знает. Конечно, на её нытьё особого внимания никто не обращал, потому что мужа и мальчишек, Томка любит до безумия, но по работе в крупном печатном издании и журналистским расследованиям скучает. Про расследования она особенно любит говорить, правда, Ира на своей памяти ни одного припомнить не может. С Томой они были почти ровесницами, та на год постарше, и замуж вышла, ещё не успев окончить институт, и когда именно она во всех этих расследованиях успела поучаствовать — Ира не понимала. Разве что на практике или потом до декретного отпуска… Когда Ира начинала об этом всерьёз рассуждать, пытаясь сопоставить даты и факты, Тома обязательно выходила из себя и заявляла, что её никто не ценит, все считают, что она лишь борщи варить и умеет. А это совсем не так, потому что борщ Томке никогда не удавался. Непонятно почему.

На ум пришёл этот дурацкий борщ, и когда сестра ответила, Ира вместо приветствия поинтересовалась у неё:

— Чем занимаешься?

— Борщ варю.

Ира хмыкнула.

— Зачем?

— Захотелось. Близнецы опрокинули кастрюлю с грибным супом, пришлось варить. А ты, наверное, сидишь в кафе и глазеешь на Биг Бэн. — Томка досадливо вздохнула и кажется облизала ложку. — Давай, скажи. Я переживу. Как-нибудь.

Ира уставилась на запылённое подъездное окно.

— Почти. Сижу в подъезде на чемодане, а родителей нет как нет.

Тома издала непонятный звук, напоминающий восторженное восклицание.

— Так ты приехала? Серьёзно? А чего не сказала?

— Да так… Собралась в один день, билет заказала…

— Ну, и молодец. Полгода не была. Ой, Ирка, как я рада, что ты приехала. Отправлю мальчишек к свекрови на выходные и…

— Том, я насовсем приехала.

Повисла пауза, во время которой Ира хмуро разглядывала носы своих замшевых туфель, а Тома обдумывала новость. Потом коротко поинтересовалась:

— Что случилось? Разругались?

— Нет. — Потёрла пальцем маленькое пятнышко на боку своей сумки. — Да и вообще, это не телефонный разговор. Ты не знаешь, где мама? Я дозвониться до неё не могу.

— Если не на работе, то в магазине.

— Спасибо за информацию, — немного язвительно проговорила Ира. Настроение с каждой минутой становилось всё хуже и хуже.

— Позвони Гошке, — предложила Тома, но судя по тону, её не особо волновало, сколько Ира в подъезде просидит. До прихода родителей или брата или дольше, куда интереснее то, почему она там сидит. Почему свалилась, как снег на голову, почему не предупредила о приезде, что, вообще, случилось. Ира даже через трубку чувствовала её нетерпение и любопытство, но Тома, как примерная сестра, вопросами не сыпала, решив внять её просьбе. — Может, он приедет, ключи привезёт.

Дельный совет Ира приняла, и после короткой паузы сказала:

— Всё нормально, Том, не переживай. Я позвоню позже… и всё тебе расскажу.

— У меня стресс, понимаешь?

— У меня тоже, — отозвалась Ира с нервным смешком. — Поверь.

Брат приехал минут через сорок. Вместо того, чтобы обнять её после полугода разлуки, остановился на пролёт ниже и уставился на Иру, наблюдая, как она сидит на чемодане, вытянув длинные ноги. Гошка руки в бока упёр и выразительно хмыкнул.

— Давно сидишь?

— Уже час, — сообщила ему Ира нейтральным голосом, тоже приглядываясь к младшему брату. Тот, из-за жары, форсил в спортивных шортах с адидасовским лейблом сбоку и светлой майке, и выглядел в столь вольном наряде весьма привлекательно. Неудивительно, что от девушек отбоя нет, мама ей на это только на прошлой неделе жаловалась. Гошке всего двадцать один, а она, кажется, уже ждёт не дождётся, когда он женится и успокоится. Всё-таки иногда мама бывает очень наивной.

— Вот что значит из родного дома уходить. Тебе даже ключи от новой двери не дали.

По ступенькам поднялся и посмотрел на саквояж у Ириных ног.

— Косметичка?

Ира пнула младшего брата по лодыжке.

— Открывай дверь. Мне уже надоело здесь сидеть. Где ты был так долго? Сказал, что в кафе, а оно за углом. А ты на машине, черепаха!

— У меня дело было. Важное. Встреча. — Обернулся через плечо на Иру и многозначительно добавил: — Свидание, объясняю для непонятливых.

— С ума сойти, дело всей жизни, — проворчала Ира, поднимаясь. — Чемодан возьми.

Приподняв его, Гошка крякнул.

— Ё-моё, вот сразу понятно, что любимая сестрёнка приехала. Шмоток чёртова уйма.

Ира вошла в квартиру, вдохнула знакомые запахи, и почувствовала, что какая-то неведомая пружина внутри начала потихоньку ослабевать. Она дома.

— Мама где?

— У неё какой-то семинар, ей даже выходной сегодня дали.

— Понятно. — Ира закрыла за братом дверь, дождалась, пока он опустит её вещи на пол, и тогда уже притянула Гошку к себе и поцеловала в лоб. Крепко и с чувством. Потом смахнула с его висков непослушные вихры. — Ты когда в парикмахерской был, обалдуй?

Он ухмыльнулся, за плечи её приобнял, а в следующую секунду от пола приподнял. Ира рассмеялась, ноги подогнула, а когда Гоша её отпустил, покачнулась на высоких каблуках, ухватилась за его плечо. А потом и вовсе привалилась к стене, невольно вглядываясь в каждый угол, в каждую полку шкафов вокруг, в каждую знакомую ей безделушку. Она уже давно не смотрела на эти вещи так, как сейчас. В последние годы приезжала в гости, чётко осознавая, что уже через несколько дней покинет родительскую квартиру и вернётся в уже ставшую привычной для неё и чуждую для её родителей жизнь. В другую страну, в свой дом, в свою семью. А сегодня она вернулась. Сделала два шага назад.

Туфли скинула и прошла в свою бывшую комнату, правда, её вещей здесь осталось мало. Книги на полке да пара фотографий в рамке, одна из них свадебная. Она в белом платье и Миша в строгом костюме. Ира руку протянула и фотографию положила стеклом вниз. Сделала шаг и споткнулась о чемодан. Чертыхнулась, поискала глазами брата, но тот уже выискивал в недрах шкафа что-то ему необходимое и на неё не смотрел.

— Опять уходишь? — спросила Ира, устраиваясь на диване и разглядывая расшитую гобеленовую наволочку диванной подушки. Наволочка была новая, ей незнакомая.

— Ага, — рассеянно отозвался Гоша, извлекая на свет божий портмоне со своими документами. — Меня Ленка ждёт. Я прямо на минутку отпросился. Поклялся, что к сестре. — Сказал и сам рассмеялся.

А Ира нахмурилась, наблюдая за ним.

— Гош, ты что, без прав ездил?

Он замер перед ней, глаза вытаращил, разыгрывая недоумение.

— Да ты что? Отец узнал бы, убил. И машину отнял. — А сам тем временем права в задний карман шорт сунул.