— Виталь, я не думаю, что это актуально, хоть и приятно, честно. Очень. Но, вроде бы, нет никакого повода для таких подарков…

— Так, — он просто перебил ее, не дав Тане и дальше говорить. — Ты не можешь мне помешать выбрать подарок на свой день рождения. И отказать мне сегодня не сможешь, Зажигалочка. Разве я не заслужил подарка от тебя? — заломив бровь, требовательно посмотрел он на нее.

И, не особо уже ожидая, отложил букет, который ему, наверняка, и держать было неудобно. Сам достал эту цепочку и подошел, чтобы застегнуть на шее у Тани.

А она стояла и хлопала глазами, как совенок, разбуженный посреди дня.

— У тебя сегодня День рождения? — почему-то охрипнув и испытывая невероятное чувство вины, что не знала, не поздравила, переспросила Таня.

Уже и не замечая, что он застегнул украшение и сейчас любуется тем, как оно легло на ее кожу.

— Да, сегодня, десятого ноября, — кивнул Виталий, довольный до ужаса, просто.

— А почему ты мне не сказал? — к чувству вины присоединилась и обида какая-то даже, что он ей о таком событии, о таком важном нюансе о себе — не сообщил. — Это же… Как-то, вообще, не по-человечески, Виталь! Я бы поздравила, и подарок… Это я тебе подарок должна дарить, а не ты мне. И, вообще! — взмахнула руками от избытка чувств. В основном — возмущения.

Вот, прямо, до слез задело, что не сказал!

Виталий все это, разбушевавшееся у нее внутри, тут же уловил. Просто моментально. Пальцы, которые до этого поглаживали кожу на ее затылке, сжали плечо Тани, не позволив ей отступить.

— А ты мне и сделаешь подарок, Танюша, — крепко прижал ее к себе. — Поздравишь.

Не отвернуться. Не отступить.

— Прими это украшение. Так же, без повода — отказываешься все время, — немного недовольно и даже обиженно заметил он. — А сейчас — не имеешь права. Это мой праздник, чего хочу — то и творю. Не откажешь же? А мне это знаешь, в какой кайф — тебе подарить что-то!

Он еще сильнее прижал ее, наклонился, нависнув над лицом Тани. Дыхание горячее, взгляд напористый и настойчивый, властный. И мощь, «давление» характера, которое невозможно не ощущать. И не отказать же, правда! Подловил ее. Как отвергнуть то, что он в свой законный праздник пожелал так поступить? Ей подарок сделать… Как его не зацепить, не обидеть? Ведь уже видит, ощущает, что напрягся, захлопнулся весь. Словно она ему вот-вот на ту самую болевую точку надавит…

Выдохнула. Закрыла глаза и уткнулась лбом в его подбородок.

— Хорошо, Виталий. Я приму. Хоть мне и обидно, что я так о твоем дне рождения узнала, — с упреком, который и не думала скрывать, заметила она. Чтоб он не слишком радовался и не вздумал дальше так пытаться ею управлять. — И, раз уж ты такой вредный, — она снова вздохнула. — Дай, я хоть пирог тебе шоколадный испеку. Мне, конечно, до Марины Алексеевны далеко. Так ее сегодня и не будет. Или ты и торт купил? — подозрительно уставилась на него, почему-то начиная нервничать.

Казак расплылся в довольной улыбке. Вот, точно, как тот самый кот из сказки про Алису. Когда кроме этой улыбки, от уха до уха, и не видно ничего больше. Ясное дело, добился своего, чего теперь грустить?

— Нет, про торт не думал. Но зачем тебе париться, Танюш? Давай, сейчас закажем…

— Нет! — резко оборвала она его, уже зная, что Виталий предложит. — Я могу тебе хоть что-то подарить, раз ты меня в такое дурацкое положение поставил? — нахмурившись, проворчала она. — Может и не ресторанный, и неказистый, зато будет вкусно, обещаю.

— Да я из твоих рук, что хочешь съем, Зажигалочка. Хоть тырсу. По фигу! Все самым вкусным покажется!

Он подхватил ее на руки и закружился вместе с ней, довольный, не обращающий внимания на ее суровость и ворчание. И рассмеялся так искренне, что и Таня поддалась веселью. Ладно, чего уж. У человека праздник такой, надо быть последней сволочью, чтоб портить любимому день рожденья из-за своих принципов и заскоков. Улыбнулась сама, вцепившись в его плечи, обхватила щеки руками, стараясь удержаться.

А потом наклонилась и жадно поцеловала, наслаждаясь весельем Виталия.

— С днем рождения, любимый! — прошептала ему в губы.

Он замер, так и держа ее на руках. Впился серьезным взглядом в ее глаза, словно не верил.

— Правда любишь? — хрипло переспросил Виталий.

Выходит, действительно сомневался.

— Правда, — мягко улыбнулась Таня, игнорируя то, что у нее сдавило горло.

Вот как тут на чем-то настаивать или отказать такому мужчине? Да ее от взгляда его сейчас — трясти начало. Колотить крупной дрожью.

— По-взрослому? Серьезно? — все еще не убедившись, похоже, уточнил он.

— Серьезней некуда, Виталь. По-настоящему. По-взрослому. До жути.

Он дернул ее вниз и впился в рот, да так, что Тане даже губу прикусил. Она ойкнула.

— Прости, — сбавил он напор.

Прижался нежнее, мягче. И так алчно, с такой нуждой.

— А может, все же, на фиг торт, Таня? Я и без него знаю кое-что охре******но сладкое… — голос был полон соблазна.

И какой-то такой мощной дрожи, что перекинулась и на нее. Но в этом Таня не собиралась идти на уступки.

— Ничего не «на фиг»! Я испеку тебе этот торт, Виталь! И слышать ничего не хочу даже. — Она отстранилась немного, глотая воздух. — Может, конечно, я и разучилась уже, несколько лет не пекла, но все-таки, он и не презентабельный, а вкусный очень. А ты с цветами пока разбирайся, — посоветовала она. — Я к такому кусту даже подойти с какой стороны — не знаю.

— Я тоже, — усмехнулся Казак, чуть отпустив ее от себя.

— Не-не-не, — Таня покачала головой. — Ты их принес. Мне приятно, конечно, но праздник-то твой, так что сам занимайся. Я — главная по сладкому столу.

— Хорошо, — перестал спорить Виталий.

Возможно, довольный тем, что и так, практически все по-своему и вывернул.

Потянулся за ней на кухню, таща эти розы и пытался их пристроить в какую-то кастрюлю, пока Таня по ящикам проводила инспекцию припасов.

— Лучше сразу в ванную, наверное.

Вздохнула она, понаблюдав за ним, пока доставала яйца, муку, масло, сахар, разрыхлитель и какао, к счастью, обнаружившееся на этой кухне, на что Таня не особо рассчитывала. С радостью “узнала”, что они съели не все запасы трюфелей. Или же Виталий следил за их пополнением, запомнив то, что Таня такие конфеты любит (он, вообще, чуть ли не все слова помнил. А может, записывал?). Не шоколад, но хоть что-то. А то ее затея могла бы и не удаться.

Жила тут третий месяц, а готовила раз пять, от силы. Да и то, чаще разогревала. Ну, или омлет, который Виталию понравился, когда она ему раз на завтрак у себя приготовила. Вот и просил, а Таня не отказывала.

— Думаешь? — с сомнением уточнил Казак.

Таня пожала плечами. Она не представляла, куда можно впихнуть столько роз. Тут никакая ваза не поможет. Разве что корыто. Или ванна. Благо, в доме было три санузла и две ванны, так что они не будут ущемлены, если одну в качестве «вазы» и используют.

— Ладно, убедила, — хмыкнул Виталий и пошел назад в коридор с этими розами.

А она занялась тестом для бисквита, решив глазурь оставить на потом.

— Пахнет обалденно, — заявил Виталий, появившись на пороге кухни минут через двадцать, уже переодевшись.

Видно, розы доставили хлопот.

Таня улыбнулась. Обернулась. Поправила цепочку, которая непривычно цеплялась за пройму кофты.

— Оно и на вкус — обалденно, а ты с тырсой сравнивал…

— Я не про то говорил, — серьезно заметил он, подойдя к ней впритык и ухватив Таню пальцами за подбородок.

— Я знаю, — улыбнулась Таня. Привстала на носочки и поцеловала его в губы. Мягко и нежно. — И оценила. Но, обещаю, вкусно будет… Если не разучилась, — с усмешкой добавила она в конце, отстранившись.

Пошла к духовке, приглядывать за процессом.

— А что, давно не пекла тортов? — поинтересовался Виталий, присев на один из высоких, «барных» стульев, которые стояли у импровизированной «барной» же стойки, сделанной у окна кухни.

— Последний раз Женьке, тоже на день рожденья, кстати, — отвлекшись на глазурь, не задумавшись, ответила Таня, следя за тем, как консистенция становится «атласной», с мелкими пузырьками воздуха…

— Брат, наверное, был рад? — весело поинтересовался Казак.

И Таня только сейчас поняла, что ступила на опасную территорию. Причем сама. Даже не подумав. Хорошее настроение подупало.

Неуверенно глянула на Виталия через плечо, перестав улыбаться. Он это тут же уловил. И тоже стал серьезным. Даже сел ровнее.

— Что, Танюш? Не обрадовался, не угадал я? Торт тогда плохо вышел? — вроде и в том же тоне, но иначе спросил он.

И ясно было — хочет ответ услышать. Не отцепится. А ей пока так неплохо удавалось этой темы избегать. Но Таня предпочитала оставаться честной, несмотря ни на что.

— Не знаю. Про вкусовые качества он мне ничего не написал. Просто ответил, что удавит меня, когда выйдет из колонии, — делая вид, что целиком сосредоточена на кастрюльке, она передернула плечами.

— Ни хре** себе! — тихо ругнулся Виталий.

Встал со своего стула и подошел впритык к ней.

Таня попыталась отступить.

— Пусти, Виталь, а то у меня пригорит, — не поднимая на него голову, попробовала выскользнуть из его «окружения».

— Тань, на мороз не падай. — Протянул руку и выключил конфорку. — Теперь не пригорит. Давай, рассказывай все.

Таня скривилась. Зачем-то уцепилась пальцами за колечки на подаренной цепочки, принялась их туда-сюда «гонять».

— Не хочу. Вообще, начинать не стоило. У тебя день рождения, а тут я с этой дурной темой, не подумав. Хочу тебе подарок сделать, а не муть всякую вспоминать.