— Гена.

— О, нормально. Не подводит тебя парень?

Тане даже как-то неловко стало, что она “подслушивает”, вроде. Но Виталий действительно не особо давал ей свободу передвижения. Да и накатило, наконец, разморенностью, расслабило тело, пусть и возбужденное все еще. И она решила не дергаться. Пусть сам решает, что и как. А ей хорошо и так.

— Если все тихо, сгоняй тут, привези мне мороженого, шоколадного. Я уже дома. Только такого, чтоб хорошее было, — довольно хмыкнул Виталий, и скосил на нее взгляд. — Или Генку пошли.

— Сколько? — без возражений, кстати, что немного удивило Таню, спросил собеседник Виталия.

Как бы она по контексту поняла, что несмотря на довольно свободный стиль общения, это его подчиненный. Но все же, ее ординаторы так просто не согласились бы, вздумай Таня послать их в магазин.

— А, давай, килограмма два.

— Я понял, — снова просто констатировал неведомый ей мужчина.

И Виталий разорвал связь, отложил телефон на тумбу. Посмотрел на нее.

Впервые возникла какая-то пауза. Не словесная. Иная. И не сказать, что неудобная, но ощутимая. Они словно оба присматривались друг к другу. Почву прощупывали уже в какой-то иной сфере, не в телесной, где, очевидно, совпали.

— Будет сейчас твое мороженое, Зажигалочка, — первым прервал это изучение Виталий, так и не отпустив ее волосы.

— Казак? — уточнила она то, что вызвало удивление и интерес. — Это что?

Он усмехнулся, перевернулся сам, и ее, выходит, опрокинул опять на подушку. Похоже, нравилось ему быть “сверху”. В любом смысле. Но Таня, вроде бы, не возражала, даже. Виталий это мог отстоять. Не возникало желания оспорить. Давно ей такие мужчины не встречались. Чтоб и правда “мужчина”. Без сомнений.

— Осталось с детства еще прозвище. Друг когда-то придумал. Так и пошло. А что?

— Ничего, — Таня передернула плечами, насколько такое возможно было в ее положении. — Просто мне непривычно. Но так. Тебе, даже, подходит, наверное. Хотя, нельзя сказать, что мы прям хорошо познакомились, — против воли расплылась в улыбке.

Да и сам Виталий улыбался широко.

— Намек понят, будем дальше знакомиться, — предложил он, заломив бровь в своей манере, которая Тане понемногу становилась привычной.

И вдруг, до того, как она успела бы ответить или что-то сказать, спрыгнул с кровати, потянув и ее за собой. Как приклеился, прямо.

— Не могу, блин, — притянул ее ближе, потащив по комнате. — У самого горло дерет, когда тебя слышу. Хоть и прет, конечно, от самодовольства, что причиной таких криков был я, — еще откровенней усмехаясь, пояснил он свои действия.

Отпустил ее, наконец, вытащил летние брюки из шкафа.

— Пошли, наколотим тебе хоть чая этого, облепихового, пока мороженое привезут. Он же, типа, тоже полезный, Зажигалочка? — глянул на Таню уже с вопросом.

— Типа того, — рассмеялась она, если честно, немного опешив.

Выбивал он ее из колеи, и все тут. Всеми своими поступками, которыми Виталий удивлял ее. То так, то эдак.

Взяла свою футболку, с трудом, но отыскала белье. На джинсы махнула рукой. Виталий тоже ничем, кроме штанов не озаботился. И, дождавшись, пока она натянет футболку, потащил ее в кухню.

— Заодно, и обещанную экскурсию устроим, — подмигнул Виталий.


Наверное, Таня менее всего могла бы предположить, знакомясь вчера в поезде с Виталием, что не просто проведет с ним вечер за более чем интимным занятием, но еще и останется у него на ночь. Не пошутил он, Казак этот (неожиданно, ей пришлось по душе это прозвище). Не отпустил ее домой. И по всему дому провел еще раз, показывая все, что могло бы, с его точки зрения, наверное, заинтересовать Таню. Но она, откровенно, пришла в восторг от двора. Живя всю свою жизнь в квартире, на седьмом этаже, ей не хватало этой возможности — просто выйти на улицу тогда, когда захочется. И оказаться не у заплеванных старых и потертых стен, поломанных скамеек, не у развороченных урн, заполненных пивными бутылками и лушпайками от семечек, а на траве: ровной, травинка в травинку, за которой, очевидно, профессионально следили. Пройтись в мини-рощице, бродя между стволами деревьев. Причем, все босиком, не боясь поранить ноги, с облепиховым чаем и только лишь в футболке и белье. Территорию двора ограждал высокий забор, который обеспечивал уединение. Она и осталась там, на улице: допивать чай и ждать мороженое, да и Виталий был не против. Привел ее в беседку, с одной каменной стеной, и резными, деревянными опорами со всех других боков, чтоб Таня уж совсем с комфортом расположилась. И она устроилась в каком-то плетенном кресле. Забралась с ногами и пила чай. Делилась своими впечатлениями с гордым Виталием, и тихо дивилась про себя. Но анализировать сейчас ничего не хотелось. Вот, вообще. И пусть Таня еще ни разу в жизни не поступала так порывисто и опрометчиво, вот сейчас ни о чем сожалений не было.

Буквально через полчаса привезли мороженое. Кто именно, Таня не видела, понятное, дело. Казак ее не пустил. Когда ему позвонили, он сам пошел к калитке в высоком заборе, вышел минут на пять. Наверное, говорил с помощником, Таня слышала шум подъехавшей машины. А потом вернулся, уже разложив десерт по пиалам. И вина принес, хоть Таня и не помнила, чтоб просила об этом.

— Ты меня споишь, а мне на работу с утра, — напомнила она. — Тяжело работать с похмельем.

Но бокал взяла, когда Виталий подал наполненный. Опять какое-то игристое, “шампанское”, MOET. Тоже привезли? С мороженым? Хотя, вроде, не говорил он об этом по телефону. На всякий случай в холодильнике стоит?

Красивое, эстетически смотреть приятно было на бокал. И холодное, что при жаре на улице, манило.

Вот что-то не то с ней было, вообще на все рукой махнула. Хотелось расслабиться и ни о чем не думать, хотя бы сегодня.

— От этого шампанского — похмелья не будет, поверь мне. Даже я его только по особым случая открываю, — хмыкнул Казак в ответ.

— А сегодня случай особый? — Таня бровь вздернула, но шампанское уже отпила.

Вкусно. Действительно вкусно. В разы лучше того, что она в ресторане пила. И без всякого персика.

— Таки, выходит, не простой, Зажигалочка.

Виталий взял свой бокал. Сел в кресло справа от нее, и с удовольствием откинулся на спинку, вертя бокал перед лицом, рассматривая вино в свете лампы, висящей под крышей беседки. На улице уже стемнело и даже сверчки начали выводить свои “трели”.

— Мы ж с тобой, по ходу, знакомимся. — Он наклонился к ней и легко чокнулся бокалом.

А Таня расхохоталась почему-то.

— Вот, что “по ходу”, это точно, — захлебываясь шампанским и смехом, заметила она, пытаясь не расплескать вино.

Но остальное — не оспорила. Про “особенный”. Ничего обыденного между ними сегодня — точно не происходило.

Казак и сам широко улыбнулся, явно, поняв намек на быстроту разворачивающихся событий. И вот с этой улыбкой с удовольствием отпил из своего бокала.

Похмелья не случилось, не соврал Виталий. Но некоторые сложности возникли.

Когда Таня утром вышла из душа и посмотрела в зеркало, стало понятно, что следует поторопиться и заехать к ней домой перед работой. Потому как, если зубную щетку она еще имела в кабинете, неоднократно дежуря ночью, то более закрытую кофту — стоило поискать в шкафу. А пугать или заинтересовывать сотрудников “засосами”, желания не было. Причем, нельзя сказать, что она могла предъявить претензии Виталию. Хотя, вот этот вот, на шее, и еще один на ключице — точно его вина. Но вот на предплечье, и тонкий синяк под нижней губой — это уже ее “работа”. Стеснялась Таня кричать во весь голос на улице, хоть Казак и заверял, что никто не услышит ничего, когда поедание мороженого закончилось очередным, прямо-таки, “приступом” страсти, схлестнувшим их друг с другом. И если высокий забор, да каменная стена беседки убедили ее в приватности, то насчет звукоизоляции — сомнения имелись. Вот и закусывала свое же плечо, стараясь сдержаться. Хотя, ей-Богу, это не особо помогало. Что-то такое делал с ней этот мужчина, как-то так покорял ее тело, что не могла Таня оставаться сдержанной. Ощущения и эмоции с ним, буквально, разрывали весь ее контроль и сдержанность на ошметки. Да и сам Казак… В общем, не сдерживался. Может, стоит и на спине поискать его отметины? Хотя, так ли это уж важно? Было нереально здорово, и все. И Таня все равно стонала достаточно громко. Оставалось надеяться, что до дома соседей действительно далеко, как это говорил Виталий.

А вот полоска на подбородке, это уже “свежий” утренний след от ее же зубов. Закусила Таня губу, когда проснулась от жадной и неожиданной страсти этого мужчины. Уже и кричать не могла: то ли сорвала все же голос, то ли мороженное не прошло даром и не сработала ее “гомеопатия”. И было так классно: немного сонно, немного страшно от силы удовольствия, но так правильно и здорово, что она даже не понимала, с какой силой закусывает свою несчастную губу. Казаку на страсть отвечала такой же страстью. А теперь вот, пожалуйста!

Но нет, краситься она не будет из-за этого. Все, пусть сотрудники думают, что хотят. А ей жалеть не о чем и претензии предъявлять не за что.

И тем не менее, домой заехать стоило, однозначно. Наденет блузку, легкую, но с длинным рукавом, с воротником-стоечкой. Хоть часть следов скроет. Правда, голос сегодня все равно сипит, но это такое. Скажет, что мороженым злоупотребила, если кто спросит. Тоже ведь, правдивый факт.


Об этом и попросила Казака, пока разводила себе все тот же облепиховый чай. Хорошо, что Виталий такой предусмотрительный оказался, запасся заготовками. Сам хозяин пил кофе, приготовленный какой-то хитроумной кофе-машиной. Даже Тане аромат понравился. Но попробовать, несмотря на предложенную ей все с той же бесшабашной улыбкой его собственную чашку, не рискнула. Действительно, кофе переносила не всегда хорошо, оставляла для крайних случаев.