— Вроде меня? — Удивленно приподняв брови, Руперт выбросил сигарету в окно.

— Много денег и ничего за душой. Не думаю, что найдутся люди, которых устраивали бы такие отношения. — Раздраженная тем, что он выбросил сигарету в окно, она не выдержала и сказала: — Думаю, что твоя мать тоже пришла к такому выводу.

Самоуверенная ухмылка исчезла с лица Руперта. Мгновенно насторожившись, он резко повернулся к ней:

— Что вы сказали?

— Твоя мама. Ты говорил мне, что она умерла, помнишь? — Джинни покачала головой. — Я так сочувствовала тебе тогда. Но ты ведь сказал мне неправду?

Она наблюдала, как бледность заливает его лицо. Спасибо Интернету и Финну, который узнал вторую фамилию Руперта.

— Она умерла, как я и сказал. Для меня.

— У твоего отца было много романов, хотя он был женат. И он сделал все, чтобы она чувствовала себя несчастной, но она терпела все из-за тебя. Затем, когда тебе исполнилось тринадцать и тебя отправили в пансион, она полюбила другого мужчину. И когда твой отец узнал об этом, он выгнал ее.

— Прекрасно. Вы сказали все, что хотели? А теперь можете идти. — С холодным взглядом Руперт закурил другую сигарету.

— Еще минуту. — Джинни не могла остановиться. — После этого ты порвал все отношения с матерью. Она все с тем же человеком, и они счастливы вместе. Похоже, он хороший человек.

— Мне это не интересно. — Руперт стиснул зубы. — Вы закончили?

— Твоя мать скучает по тебе. Ужасно. — Ее тон смягчился. — Я бы хотела, чтобы ты подумал, как увидеть ее снова.

— Не надейтесь. — Его щека задрожала.

— Ведь у тебя две маленькие сестрички, которых ты никогда не видел.

— Которые живут в муниципальной многоэтажке в Хэкни с моей матерью и монтажником пластиковых окон по имени Даррен. Теперь вы довольны?

Джинни почти жалела его. Почти.

— Я? Вполне. А ты?

— Лучший день в моей жизни. — Вторая сигарета полетела в окно и приземлилась на тротуаре. — Мои поздравления. Я думаю, вы расскажете Джем?

Он был зол и печален. Джинни покачала головой:

— Нет. Но сделаю это, если услышу, что ты снова посмел чем-то обидеть ее. Советую тебе держаться подальше от моей дочери и ее друзей, о'кей? — Она взяла сумки с вещами Джем и заметила, что Руперт открыл входную дверь. — И ты бы не умер, если бы пользовался пепельницей.


Так как она была нормальным человеком, ее убивало то, что она должна сохранять историю матери Руперта в секрете. Но где-то глубоко в душе она была уверена, что состоявшийся резкий разговор, возможно, заставит Руперта возобновить отношения с матерью.

Внутренний голос, действуя менее альтруистично, нашептывал ей, что мягкосердечная Джем не должна узнать об этом, она будет переживать и жалеть Руперта и, чего доброго, начнет винить себя за то, что так поступила с ним.

А этого она никак не хотела.

Поэтому Джинни тщательно скрывала информацию. Дэви и Люси, так же как и Джем, были уверены: Джинни просто устроила Руперту блестящий разнос и тем самым стерла высокомерную усмешку с его физиономии.

— Вот что я сделала, — закончила свой рассказ Джинни и с благодарностью взглянула на Финна. Они улучили минутку во время ленча в понедельник, чтобы обменяться новостями. — Благодаря вам.

Он улыбнулся:

— Я рад. Нам повезло, что у него такая необычная фамилия.

— Нам повезло, потому что вы все это узнали.

Благодаря странному совпадению Финн встречался с Элизабет Деррис-Бек восемнадцать месяцев назад, когда она пришла в его магазин в Лондоне, чтобы продать свое старое обручальное кольцо. Они разговорились. Очаровательная, приятная в разговоре, в сопровождении двух юных дочерей, она поведала ему печальную историю своего первого замужества и рассказала Финну, как счастлива с новым супругом. Кольцо было с крупным изумрудом в оправе из бриллиантов. Когда обязательные формальности были соблюдены и все бумаги подписаны, Элизабет обняла своих девочек и с радостью сказала: «Теперь мы сможем отправиться в Лапландию на встречу с Санта-Клаусом. А остальное пойдет на новую машину».

— Она прислала мне фотографии своей новой семьи на санках около резиденции Санта-Клауса, — добавил Финн. — И в записке поблагодарила меня за то, что я купил кольцо. Она написала, что это лучшие рождественские каникулы в ее жизни.

— Может быть, в следующем году вы и Тамсин сможете поехать туда с Мей? — Джинни было не так трудно произнести это, ведь до следующего года было еще очень далеко!

— Может быть. Значит, ваш уик-энд был вполне успешен?

— Чудесный уик-энд. Дэви и Люси — замечательные ребята. Вчера мы устроили пикник на пляже и соревнование по строительству замков из песка. Люси и Джем купались. Телефон Дэви практически не отключался. Все время звонили друзья с поздравлениями, что он спас жизнь Маркусу Макбрайду. Это очень важно для него и придаст ему уверенности. Я так горжусь им, словно он мой собственный сын. И тогда же поздно вечером я отвезла их в Бристоль. Думаю, что у Джем все будет хорошо, я знаю это. Они присмотрят за ней.

— Это хорошая новость. Вы можете наконец успокоиться.

Джинни улыбнулась и кивнула, потому что он сказал это так, словно это действительно беспокоило его. И он был прав: это было счастливым завершением. Но кое-что она не могла рассказывать ему — вернувшись в Портсилвер в полночь, она ощутила страшную грусть. Лорел спала наверху, и дом, казалось, вымер. Она пошла в спальню, которая тоже была странно пустой, и не могла отделаться от мысли: «А что теперь будет со мной?»

Глава 46

— Прекратите заглядываться на босса.

Джинни вздрогнула, не заметив, что Иви вышла из кухни ресторана.

— Я и не думаю.

— Неправда. — В глазах Иви играл лукавый огонек. — Только не думайте, что я осуждаю вас. Красивые плечи, роскошная задница…

— Ш-ш… Зачем так громко? — Финн стоял совсем недалеко от них, разглядывая последних посетителей в зале.

А сейчас он подошел к дверям проверить, о чем они там шушукаются.

— Что происходит?

— Ничего, — с невинным видом сказала Иви. — Просто мы любовались вашей фигурой.

— Это вы любовались, — поправила Джинни. Бокалы зазвенели, когда она раздраженно подняла поднос.

— Пусть так, я любовалась. А вы просто посматривали.

— Я? Вовсе нет, я думала о Джем, — стремясь сменить тему, поспешила возразить Джинни. — Она звонила утром и рассказала мне, что ее руководитель в университете остался доволен работой, которую она делала последние две недели. Он сказал, у него появилась надежда, что она сможет сдать экзамены.

— Отличные новости. — Иви понимала, как Джинни беспокоилась о Джем. — Но меня не проведешь, я всегда могу отличить влюбленный взгляд. У меня глаз-алмаз на такие дела.

Не говоря уж о желании поболтать об этом. Не лучше ли было промолчать?

— Вас интересует что-то еще? — Джинни снова зазвенела бокалами, которые держала в руках. — У кого-то из нас есть причина думать о более важных вещах, нежели фигура мужчины.

На кухне не было никого, кроме Тома, который мыл посуду в раковине.

— Вы раскраснелись, — заметил Том, глядя на порозовевшие щеки Джинни.

Не зная, что ответить, она склонилась к бокалам.

— Просто много работы, Том.

Она с сожалением подумала, что так и не сумела с возрастом избавиться от этого недостатка — краснеть по любому поводу.

Господи, жить ей было бы намного легче, если бы она могла справиться с этим безнадежным, нелепым увлечением.


Стоило ей вернуться в зал ресторана, как входная дверь открылась и Тамсин влетела в ресторан с Мей на руках.

— Я влюбилась! — Глаза Тамсин сияли.

Столь неожиданное заявление могло поднять настроение Джинни. Но Тамсин держала в руке глянцевый рекламный проспект. Подбежав к Финну, Тамсин поцеловала его осторожно, чтобы не смазать свою помаду, и сказала:

— Дорогой, ты должен посмотреть это. Шесть спален, вид на море, кухня от Клайва Кристиана и роскошная ванная, от которой можно умереть. Это дом, о котором можно только мечтать, настоящее семейное гнездышко. Я сказала агенту, что мы встретимся с ним за чаем в пять часов.

— Шесть спален? — переспросил Финн, озабоченно изучая рекламный проспект. — А ты спросила, сколько все это стоит?

— Пока есть лишь начальная цена, мы можем сделать встречное предложение. — Энергично показывая фотографию за фотографией, Тамсин продолжала: — Взгляни на эту бильярдную! А этот сад! И шесть спален не так уж много, если речь идет о том, что мы собираемся жить там до конца своих дней. — Она улыбнулась ему своей обворожительной улыбкой. — Кроме того, мы ведь не хотим, чтобы Мей была нашим единственным ребенком?

Джинни ощутила легкую тошноту, но не было никакой возможности избежать этой семейной идиллии. Тамсин хотела показать проспект не только Финну, но и Джинни с Иви, с удовольствием объясняя каждую деталь и сетуя, как неудобна стала теперешняя квартира, когда Мей начала ходить.

— Мы должны купить этот дом. Он великолепен. — Отбросив назад длинные волосы, Тамсин с симпатией взглянула на Джинни: — Наверное, ваша квартира вполовину меньше? Готова поспорить, что вам бы тоже хотелось иметь такой дом.

«Да, — подумала Джинни, — но только в том случае, если бы я жила там с Финном».

Ясно, что она не могла произнести это вслух. Господи, что с ней происходит? Полчаса назад она подглядывала за Финном на расстоянии. (Если бы это было не так, разве Иви сказала бы что-то?) И вот теперь сочиняет ответ сопернице.

Соперница? Но могла ли она соперничать с Тамсин? У Тамсин есть будущее, связанное с Финном, а у нее всего лишь беспочвенные фантазии.

И Джинни посчитала нужным сказать: