Наконец ее облачили в светло-голубое платье; Каролина надела ей шляпу, отделанную лебяжьим пухом, и завязала под подбородком ленту.

— Теперь муфту, — велела Каролина. В тот момент, когда Мария подавала Харриет муфту, она отступила назад и с одобрением оглядела подругу. В лунном свете Харриет выглядела элегантной и утонченной, несмотря на слезы, непрерывно катившиеся по щекам.

— Ты выглядишь очаровательно! — воскликнула Каролина. — Любой джентльмен согласился бы бежать с тобой, увидев тебя в этом платье. Только, пожалуйста, перестань плакать. Ты отправляешься на свадьбу, а не на похороны.

Харриет неуверенно рассмеялась.

— Каролина, ты такая смешная; но я по-прежнему очень боюсь.

— Кого? Мистера Страттона? — насмешливо спросила Каролина. — Тогда скажи ему об этом; это заставит его ощутить себя сильным и почувствовать ответственность за слабую девушку, рыдающую на его мужественной груди.

— Он скорее отвернется от меня, — жалобно сказала Харриет. — Папа говорит: ничто не сердит джентльмена больше, чем женские слезы.

— Твой папа простофиля и ничего больше, — ответила Каролина. — Надеюсь, когда-нибудь я буду иметь удовольствие сказать это ему в лицо. А теперь, Харриет, стой смирно, Мария вытрет тебе лицо и чуть-чуть подрумянит щеки.

— Нет, нет, Каролина, это нескромно!

— Румяна на щеки, — твердо повторила Каролина, — и розовую помаду на губы, так что помолчи, Харриет.

Едва Мария справилась с заданием, что оказалось вовсе не легко, как с дороги послышался стук лошадиных копыт и шум экипажа.

— Это он! — воскликнула Харриет. — Я не могу… я не пойду!

— Ты пока никуда и не идешь, — спокойно сказала Каролина. — Ты должна заставить его подождать хотя бы несколько минут.

Харриет тут же встревожилась.

— Но если… Каролина… что, если он не будет ждать меня?

— Да, конечно, будет очень жаль, — сухо ответила Каролина, — но мне показалось, будто ты еще не решила, ехать с ним или нет?

— Да, это верно, — кивнула Харриет, — но… Каролина, он ждет!

Было слышно, как позвякивает упряжь, как нетерпеливо переступают лошади. Затем раздался приглушенный кашель.

— Я должна, должна пойти к нему, — возбужденно прошептала Харриет. — Он решит, что я передумала.

— А ты не передумала?

— Конечно, нет; но что скажет папа, я и представить не могу.

— Если последуешь моему совету, то совсем скоро тебе не придется выслушивать папу, — сказала Каролина.

— А если он будет преследовать нас? — спросила Харриет в совершенном ужасе.

— Если он и бросится вдогонку, то дело мистера Страттона показать, на что он способен. Я считаю, что ты, Харриет, можешь на него положиться. Вы пересечете границу и обвенчаетесь прежде, чем твой отец догонит вас.

— Господи, хоть бы так все и случилось! — воскликнула Харриет. — Мне нужно идти. Милая, дорогая Каролина, спасибо тебе. Я твоя должница навеки.

— А твой чемодан? — напомнила Каролина.

— Я не возьму его, — в панике отказалась Харриет.

— Ничего подобного, — заявила Каролина. — Мария, следуй за мисс Уонтидж и отдай ее чемодан мистеру Страттону.

Она опустила руку на плечо Харриет.

— Послушай, Харриет, если он спросит, кто такая Мария, скажи, что она одна из служанок в вашем доме, которой можно доверять.

— Да-да, хорошо, — ответила Харриет, трепеща от волнения, — мне уже и вправду пора идти.

Она пробралась сквозь кустарник, пробежала по аллее и проскользнула через приоткрытые ворота. Мария взяла саквояж за обе ручки и неотступно следовала за ней, а Каролина, накинув на голову капюшон, встала в тени и наблюдала за происходящим.

Одна из лошадей вдруг заржала, словно приветствуя Харриет. Затем Каролина увидела, как навстречу ей вышел мистер Страттон. Когда Харриет приблизилась, он обнял и крепко прижал ее к себе. Она приникла к нему, уронив голову ему на плечо.

— Слава Богу, ты здесь! — услышала Каролина. — Я чертовски боялся, что тебе что-нибудь помешает прийти!

— О, сэр, это было не просто, — голос Харриет дрогнул. — Давайте отправимся побыстрее; отец может хватиться меня.

— Не будем терять времени, — твердо объявил мистер Страттон.

Он повел Харриет к карете, но, видимо, неожиданно увидел Марию, ибо остановился и резко спросил:

— Кто здесь?

Прежде чем Харриет успела ответить, Мария вышла вперед.

— Сэр, вот вещи мадам. Поверьте, я ничего никому не скажу. Только прошу вас, сэр, уезжайте быстрее; сдается мне, что в любую минуту хозяин может пуститься в погоню.

— Черта с два! — голос мистера Страттона зазвенел. — Идем, Харриет!

Издалека Каролине показалось, что он почти на руках донес Харриет до кареты. Чемодан поставили рядом с кучером, раздался звук кнута, одна из лошадей попятилась в возбуждении, и карета тронулась.

Мария поспешно вернулась через ворота; Каролина выступила из тени ей навстречу.

— Молодец, Мария! Ты сказала как раз то, что нужно. Мистеру Страттону не придется скучать, если он весь путь до Гретна Грин будет наблюдать за дорогой.

— А если он не слишком встревожен, страхи мисс Уонтидж будут непрерывно подстегивать его. Господи, миледи, до чего же мне жаль ее, ведь у нее смелости не больше, чем у мышки!

— Но она такая женственная, — лукаво улыбнулась Каролина. — И тебе и мне должна нравиться девушка, которая всегда трепещет и владеет умением вести пустые разговоры, свойственные нашему полу.

— Все это, конечно, хорошо, миледи, но есть то, что зовется золотой серединой, — хмуро сказала Мария. — Вы подумали о том, как рассердится ваш отец, его милость, когда узнает, что случилось, пока его не было дома?

Каролина фыркнула.

— Не пытайся запугать меня, или же я начну трепетать и волноваться, как мисс Уонтидж.

Служанка не удержалась от смешка. Каролина, шагая рядом с ней мимо огромных дубов, сказала:

— Не терзай меня, Мария. У меня сейчас и без того множество забот.

— Я знаю, миледи, — ответила Мария, и голос ее смягчился. — Я беспрестанно молюсь днем и ночью за то, чтоб вы были счастливы. Если б только я как-то могла помочь!

— Мария, дорогая, я знаю, что всегда могу на тебя положиться, — промолвила Каролина.

Они подошли к месту, где заканчивалась аллея, и Каролина увидела небольшие ворота, ведущие в регулярный парк. Она взглянула на огромный замок, стоящий перед ними. На мгновение ей показалось, что он, словно какой-то чудовищный зверь, затаился перед прыжком. Она вздрогнула.

— Еще рано, и такая чудесная ночь. Я пойду, пройдусь, а ты возвращайся в дом.

— Хорошо, миледи, — ответила Мария.

— Я недолго, — пообещала Каролина и, повернув в сторону, открыла ворота и вошла в парк. Она сняла с головы капюшон; легкий ночной ветерок шевелил ее локоны. Было спокойно и тихо, лишь изредка слышался шум птичьих крыльев, сонный крик потревоженного лесного голубя да шорох, издаваемый убегающими зверьками.

Каролину не пугали ночные звуки. С детства она полюбила покой, наступавший в мире, когда большинство людей спит. В Мандрейке иногда часами бродила она в темноте и могла легко найти дорогу домой, даже если не светила луна.

— Мама, у меня глаза, как у кошки, — смеясь, отвечала она матери, когда та предостерегала ее от опасных ночных прогулок.

Увещевания леди Валкен на Каролину не действовали.

Ночь манила ее; она чувствовала, как что-то в ней откликается на таинственный зов темноты, на ощущение приключения, превращавшее самые знакомые предметы в странные таинственные тени.

Каролина повернула и пошла по травяному газону в сторону маленького храма. Ей хотелось опять подойти туда, вновь пережить те минуты первого дня пребывания в замке, когда она сидела на каменных ступенях, и ее грезы прервало появление лорда Брикона. Какими веселыми и беспечными были они во время этой короткой встречи! Каролина хорошо помнила, как глаза говорили то, чего не произносили губы, как близость лорда Брикона пробудила в ней странный огонь, в тот момент не понятый ею. У нее было такое чувство, словно за один день она стала намного старше. Как будто тогда она оставила в маленьком храме свою юность; юность и наивность, которым уже не вернуться никогда.

Каролина тихонько вздохнула и вдруг остановилась. Она услышала голоса. Кто-то разговаривал. Быстро перейдя на край газона, Каролина опять накинула на голову темный капюшон и закуталась в плащ, чтобы спрятать платье. Она прислушалась и узнала голос.

Говорил Джервас Уорлингем, она была в этом уверена. Невозможно было не узнать жесткий металлический голос, вполне соответствовавший выражению его лица. Кто-то ответил ему, но слов Каролина не расслышала.

Очень осторожно, держась поближе к кустам, обрамлявшим травяной газон, она приблизилась к храму. Кустов и деревьев становилось все меньше, а у пруда с кувшинками, за которым стоял храм, их и вовсе не было. Отсюда Каролине все было хорошо видно, так как лунный свет освещал разговаривающих.

Каролина прижалась к дереву. Она не сомневалась, что темный плащ и тени от ветвей и листьев над ее головой делали ее невидимой. Подле храма стояли четверо. Одной из четверых была миссис Миллер. В лунном свете плечи и грудь ее казались необычайно белыми; из-за причудливой игры теней длинный нос и черные глаза придавали ее лицу сходство с гротескным изображением ведьмы. Сначала Каролина не могла разглядеть двух мужчин, стоявших к ней спиной. Потом она вдруг поняла, что уже видела горбатого человека в ветхом кафтане с широкими полами.

Горбун повернул голову, и Каролина удостоверилась, что это Джейсон Фейкен. Другого человека она не знала. Судя по широким плечам, квадратной голове, сидевшей на толстой шее, и изуродованным ушам, это был борец.

— Значит, решено, — услышала она Джерваса Уорлингема. К своему глубокому огорчению, она поняла, что разговор подошел к концу.

— Подумай, как тебе лучше вернуться в конюшню, Джексон, — добавил он, обращаясь к борцу.