Она начала рыться в синей бархатной сумочке и так долго искала конверт, что Каролина была готова закричать от нетерпения.

— А, вот оно! — наконец-то воскликнула миссис Эджмонт. — Ну-ка, дай взгляну. Да, я не ошиблась. Письмо из Бриконского замка, Какхерст, Кент.

— Какхерст! — воскликнула Каролина. — Это название деревни?

— Должно быть, — ответила миссис Эджмонт.

— Это тоже странно… — начала Каролина, но тут же спохватилась: — Продолжайте. Расскажите, что это за письмо и от кого оно.

— Письмо это от моей очень давней приятельницы, — ответила миссис Эджмонт. — Собственно, она — дальняя родственница моего мужа. Очень милая женщина и, разумеется, благородного происхождения; зовут ее Фанни Холл. Она старше меня, но замуж не вышла, и, когда ее отец умер, она осталась в очень стесненном положении. Какое-то время она служила гувернанткой, а год назад, как пишет, стала компаньонкой вдовствующей леди Брикон.

— А что она пишет еще? — нетерпеливо спросила Каролина.

— Она решилась оставить этот пост, — продолжала миссис Эджмонт. — Ее брату, работавшему в Индии в Вест-Индской компании, очень повезло, и он вернулся домой с довольно значительным состоянием. Он хочет, чтобы милая Фанни вела его хозяйство. Наконец-то после многих лет работы в чужих домах она обрела счастье заботиться о своем собственном.

— А она пишет что-нибудь о Бриконском замке и тех, кто там живет? — спросила Каролина.

— Да, она много пишет о вдовствующей леди Брикон, — ответила миссис Эджмонт. — Она к ней очень привязана и жалеет, что приходится покидать ее. Но далее она добавляет, что в доме есть и другие, кого она покинет с удовольствием. Вот ее слова: «Не буду утомлять тебя подробностями, драгоценная моя Дебби. Достаточно сказать, что нынче некоторые особы получают посты, требующие доверия и ответственности, и злоупотребляют ими полнейшим образом, — особы, которые из-за своего поведения недостойны называться леди».

— Кто-то или что-то ее очень огорчило, — улыбнулась Каролина.

— Милая Фанни, конечно же, слишком деликатна, чтобы называть имена, — сказала миссис Эджмонт.

— Из-за чего письмо у нее получилось очень скучным, — заметила Каролина.

— Я так не думаю, дорогая. Дай-ка взглянуть, не пишет ли она что-нибудь еще. А, вот: «Слуги постоянно приходят и уходят, и кто может их винить в данной ситуации?»

— Какой ситуации? — спросила Каролина.

— Она не пишет, дорогая, — ответила миссис Эджмонт, пробегая глазами мелко исписанные страницы.

— Это просто невыносимо! — посетовала Каролина. — Больше там ничего нет?

— Нет, она только пишет, что ей очень жаль уезжать, и спрашивает, не могу ли я подыскать кого-нибудь на ее место.

— Место компаньонки? — быстро спросила Каролина.

— Да, она просит меня рекомендовать новую компаньонку для вдовствующей леди Брикон, — ответила миссис Эджмонт. — Надо подумать, есть ли у меня на примете кто-нибудь подходящий? Жаль, что дочка поверенного твоего отца занята. Помнится, в прошлом году она искала как раз такое место, но, по-моему, сейчас вполне довольна своим теперешним.

Каролина вскочила на ноги.

— Кузина Дебби, постойте, — сказала она. — У меня появилась идея… Да, отличная мысль… Словом, у меня есть для вас подходящая кандидатура.

— Неужели? И кто же это, Каролина?

— Э… в… пансионе со мной училась одна девушка. Очень славная, и мне она очень нравилась.

— А мне казалось, в академии мадам д'Альбер ты никого терпеть не могла, — с подозрением заметила миссис Эджмонт. — Каролина, ты пробыла там всего три месяца и, вернувшись домой, поклялась, что ноги твоей там больше не будет. Ты говорила, что к тебе там все плохо относились.

— Нет, нет, были исключения. Может, я так и сказала, но я боялась, что мама будет настаивать на моем возвращении на следующий семестр. Кузина Дебби, я бы этого просто не вынесла! Большинство учениц были чопорными лицемерками — я их ненавидела! Но там была одна, нет, две девушки, которые мне очень нравились. Одна из них как раз подходит для должности компаньонки вдовствующей леди Брикон.

— А она хорошего происхождения?

— Очень хорошего! — ответила Каролина. — Уверяю вас, что она из очень известного рода. Это образованная и чуткая девушка. Кузина Дебби, пожалуйста, рекомендуйте ее на это место! Вы мне доставите большую радость!

— Ну, разумеется, Каролина, если она твоя подруга и ищет место, я сделаю все, что могу. Где она сейчас находится?

Каролина набрала побольше воздуха.

— Здесь-то и кроется самое удивительное. Вместе со мной училась другая девушка, которая, по существу, была моим единственным другом… конечно, за исключением той, о которой мы говорили… и Харриет — это имя моей второй подруги — живет в Какхерсте; только сейчас и припомнила, что отец ее служит викарием в Какхерсте, и плату за пансион вносил кто-то из покровителей его прихода. Я никогда не интересовалась, кто это, но теперь уверена, что это была вдовствующая леди Брикон или даже сам лорд Брикон.

— Но какое отношение твоя подруга имеет к той, другой девушке? — спросила миссис Эджмонт с недоумением.

— Девушка, которую я прошу вас порекомендовать, в данный момент живет у Харриет в Какхерсте, — торжествующе воскликнула Каролина.

— Поняла. Во всяком случае, мне так кажется, — сказала миссис Эджмонт. — По-моему, все довольно запутанно.

— Вовсе нет. Я только прошу вас оказать огромную любезность и незамедлительно написать вашей Фанни, что вы подыскали на это место очень достойную особу, а я тем временем напишу своей подруге и сообщу о вашей великодушной рекомендации. — Каролина помолчала и выпалила, не переводя дыхания: — Ах нет, вот что: я съезжу к Харриет, сама отвезу вашу рекомендацию и переночую у нее.

— Ну, знаешь, Каролина, такие крайности вовсе ни к чему, — заметила миссис Эджмонт. — Я уверена, что твой визит обременит викария Какхерста, а письмо прекрасно дойдет и по почте.

— Но я с радостью снова увижусь с Харриет, честное слово, — настаивала Каролина. — Пожалуйста, не препятствуйте мне, кузина Дебби! Все решено, и вы окажете поистине большую любезность.

— Не знаю, как и быть, — заколебалась миссис Эджмонт. — Видишь ли, Каролина, я не уверена, что имею право рекомендовать особу, которую ни разу не видела. Конечно, очень хорошо, что ты просишь за эту девушку, но знает ли ее кто-нибудь еще, например твоя мать?

— Да, конечно, мама знает ее, — торопливо сказала Каролина, — она ее очень хорошо знает и очень хорошо к ней относится.

Миссис Эджмонт улыбнулась.

— Дорогая, это меняет дело. Почему ты сразу этого не сказала? — Затем она добавила: — Может быть, благоразумнее сообщить об этом твоей матери и попросить ее написать рекомендательное письмо лично?

— Кузина Дебби, да разве можно ждать? — с испугом спросила Каролина. — Ведь пока мама ответит, это место успеют занять тысячу раз!

— Да-да, конечно! Что ж, если ты утверждаешь, что твоя мать знает эту девушку… Она здесь бывала?

— Ну конечно, бывала, — сказала Каролина, — и папе, и маме она очень нравится — они общались с ней просто как с членом семьи, как с родной дочерью. Ну, а теперь садитесь и пишите дорогой Фанни, а я тем временем пошлю грума предупредить Харриет о моем визите.

— Дорогая, ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

— Нет, нет, — ответила Каролина. — Я возьму Марию. У них может не оказаться комнаты для второй гостьи.

— Но все-таки, мне кажется, это длинный путь, а письмо можно было бы легко доставить по почте, — сказала миссис Эджмонт. — Впрочем, если это доставит тебе радость, дорогая Каролина, полагаю, вреда здесь не будет.

Каролина спешно направилась к двери.

— Напишите письмо сразу же, — умоляюще сказала она. — Кузина Дебби, пожалуйста!

— Да, конечно, немедленно, — согласилась миссис Эджмонт, пытаясь на ощупь отыскать лорнетку. Каролина уже почти совсем закрыла за собой дверь, когда услышала возглас: — Каролина, Каролина!

— Что такое?

— Ты забыла сказать, как зовут эту девушку.

— Да, действительно, — отозвалась Каролина. — Ее зовут Каролина Фрай.

— Надо же, у нее то же имя, что и у тебя, — заметила миссис Эджмонт.

— Да, странно, не правда ли? — ответила Каролина. — Но я всегда говорила, что у меня ужасно заурядное имя.

Каролина поспешила наверх к себе. Здесь она написала записку для Харриет Уонтидж. Запечатав конверт сургучом, она собственноручно отнесла его на конюшенный двор.

— Чего желаете, миледи? — спросил старый Гарри.

— Я хочу, чтобы грум немедленно отвез это письмо в Какхерст, в дом священника, — сказала Каролина. — Ответа ждать не нужно.

— По мне, так чудное это приказание, миледи. Коли грум проделал такой путь, так принято ему стаканчик поставить, да и лошади дать в конюшне передохнуть.

— Мне мало дела до того, что принято, — сказала Каролина. — Скажи посыльному, Гарри, что он должен доставить письмо и тут же отправляться назад. Вот полгинеи. Передай ему от моего имени, что он может доехать до ближайшего постоялого двора, там выпить свой стаканчик эля и поставить лошадь в конюшню на отдых. Но чтобы в доме священника он не задерживался. Понятно?

— Очень хорошо, миледи. Может, это вы теперь так по-новому в Лондоне выучились, но, ей-богу, мне этого не понять.

Оставив старого конюха, Каролина вернулась в дом. Он мог с ней не соглашаться, но она знала, что ее приказания будут выполнены. Теперь можно не бояться, что Харриет ответит на ее письмо отказом.

Каролина почувствовала, как ее охватывает возбуждение. Накануне ночью она лежала без сна, тревожась, пытаясь придумать, как помочь лорду Брикону, и вот теперь свершилось чудо. То, что она замыслила, — опасно, но Каролина не сомневалась, что справится.

«Я же не делаю ничего дурного, — успокаивала она себя. — Я просто хочу помочь человеку. Я проявляю доброту и бескорыстие. И потом, в положении компаньонки мне просто придется безукоризненно себя вести, стать уступчивой и очень, очень женственной».