Каждый год Каролина с родителями проводила много счастливых недель в гостях у лорда Милборна. Но, даже будучи ребенком, Каролина чувствовала, как временами радушного хозяина и любимого участника ее игр охватывала глубокая грусть. Когда же наступала пора возвращаться домой, Каролина понимала, что они оставляют одинокого человека — одинокого, несмотря на великолепие и красоту его огромных владений.

Вместе с весело щебечущей Каролиной лорд Милборн вошел в дом, прежде чем маркиз, услышав звук голосов, поспешил им навстречу.

— Добро пожаловать в Мандрейк, Френсис, — сказал он. — Заходи в гостиную, а я пошлю за вином. Серена наверху, но ее немедленно известят о твоем приезде.

По-прежнему повиснув на руке лорда Милборна, Каролина прошла с мужчинами в прелестную комнату, окна которой выходили на розарий.

— Так вы действительно завтра уезжаете? — спросил лорд Милборн.

— Действительно уезжаем; более того, мы решились плыть в Кале на новом корабле — пароходе, — ты же знаешь, они начали ходить два месяца тому назад.

— Я слышал, они очень комфортабельны, — ответил лорд Милборн. — При хорошей погоде плыть на таком корабле меньше четырех часов. Но не боится ли миледи?

— Серена говорит, что не боится, — сказал лорд Валкен, — и потом, не такие уж мы старые развалины, чтобы не отважиться испробовать что-то новое. Хотя после общения с Каролиной вполне можно поверить в то, что мы отстали от жизни.

— Очень хорошо вас понимаю, — сказал лорд Милборн, — ибо я слышал, что Каролина взбудоражила весь Лондон. В клубах только и разговоров, что о ее красоте, а матери с дочерьми на выданье готовы умереть с досады.

— Дядя Френсис, что вы такое говорите? — запротестовала Каролина, краснея.

— Что ж, если понадобится драться на дуэли, чтобы защитить твою честь, — сказал лорд Милборн, — можешь на меня рассчитывать: я по-прежнему считаюсь приличным стрелком — каким бы дряхлым ни был.

— Давайте прекратим разговор о дуэлях, — быстро прервал его лорд Валкен. — Во время нашего отсутствия Каролина обещала хорошо себя вести. Френсис, расскажи лучше о себе. Мы ждали тебя позавчера.

— И я бы непременно приехал, — ответил лорд Милборн, — если бы меня не задержало одно дурацкое убийство.

Каролина застыла на месте.

— Такова расплата за звание главного судьи, — беспечно сказал лорд Валкен. — Кто-то из наших знакомых?

— О нет, уверяю вас, это совершенно рядовой человек. Стряпчий по фамилии Розенберг. Он был убит примерно в четырех милях от Севенокса; мне пришлось два дня допрашивать свидетелей — термин, надо сказать, неудачный, потому что, как всегда, не нашлось ни одного мало-мальски расторопного человека, который видел бы, как совершалось преступление.

— Нашли убийцу? — спросил лорд Валкен.

— Нет. Как ни странно, были попытки обвинить молодого Брикона. Помнишь его отца, Джастин? Это был утомительный, тяжелый человек. Лет двадцать тому назад мы с ним как-то поспорили из-за кулачного боя. Разумеется, он оказался неправ. Борец, на которого он поставил, нарушил правила еще в начале боя, но Брикон был невозможно упрямым, и, поскольку я оказался прав, он перестал со мной разговаривать, а на следующий год умер. По-моему, в связи с его смертью ходили какие-то слухи, но какие именно — сейчас не могу припомнить.

— Так ты говоришь, что его сына обвиняют в убийстве? — спросил лорд Валкен.

— Ну не совсем так, — ответил лорд Милборн. — Ситуация очень странная. Этот человек, Розенберг, был убит ножом. Ко мне явились двое и заявили, что от кого-то слышали, будто в тот вечер Розенберг должен был встретиться с лордом Бриконом. Они то ли не могли, то ли не хотели назвать, кто им это сказал, но настаивали на том, что это правда. Лично я думаю, что им заплатили за то, чтобы они назвали имя Брикона, но доказать это не удалось. Разумеется, у Брикона было превосходное алиби.

— Есть причины считать, что этот Розен… или как его там… хотел встретиться с Бриконом?

— Насколько мне удалось выяснить, никаких. У убитого не было при себе никаких бумаг, а клерк из Линкольн-инн знал только, что Розенберг в то утро получил обрадовавшее его письмо и днем уехал в почтовой карете. Он не сообщил, куда едет; сказал только, что вернется в контору утром.

— Ну, мне это убийство представляется неинтересным, — сказал лорд Валкен. — А, вот теперь есть чем подкрепиться, — добавил он, так как распахнулась дверь, и вошел дворецкий в сопровождении двух слуг — они несли серебряные подносы, уставленные блюдами с холодным мясом и дичью.

— Дядя Френсис, а кто обнаружил тело? — спросила Каролина.

— А, так ты, Каролина, интересуешься преступлениями? — повернулся к ней лорд Милборн. — Не знаю, можно ли вести такие разговоры в присутствии юных леди, но, как ни странно, здесь и кроется самый загадочный эпизод во всей этой истории. Беднягу Розенберга нашел джентльмен по имени сэр Монтегю Риверсби. Должен сказать, что никогда раньше о нем не слышал. Он оказался человеком очень неприятным, скользким и держался с излишней уверенностью, так что возникали сомнения в том, что уверенность эта подлинная, — не знаю, понятно ли вам, о чем я говорю. Он попытался увильнуть от свидетельских показаний, но я настоял. Судя по всему, в тот вечер вместе с двумя грумами он разыскивал в лесу некую леди.

— Леди? — воскликнул лорд Валкен. — А что она делала в лесу?

— Не имею ни малейшего понятия, — улыбнулся лорд Милборн. — Так же, как не знаю, кто она такая. Во всяком случае, найти ее им не удалось, хотя, видимо, для Риверсби это было очень важно, потому что каждому груму он обещал по гинее, если удастся ее отыскать.

— Но вместо этого они нашли труп, — со смешком сказала Каролина.

— Звучит комично, не правда ли? — согласился лорд Милборн. — Но, уверяю вас, за этим что-то кроется. Полагаю, что Риверсби и его грумы говорили достаточно искренне: они рассчитывали отыскать в лесу только некую леди; но двое других производили гораздо более зловещее впечатление. Они настойчиво уверяли, будто этого человека убил лорд Брикон, и, что бы я ни говорил, твердили свое.

— Но у лорда Брикона было алиби? — быстро спросила Каролина.

— Да, и очень надежное, хотя и несколько необычное, — ответил лорд Милборн.

— Чем же оно необычное? — заинтересовался лорд Валкен.

— Как оказалось, он провел вечер с владельцем передвижного зверинца и женщиной — укротительницей тигров, — объяснил лорд Милборн. — Под утро он отправился не домой, а в Лондон, так как хотел принять участие в конном аукционе в Таттерсоллзе7. На следующий день, когда он вернулся домой и рассказал, где был, по моему приказу были доставлены служащие из зверинца — их показания полностью совпали с его словами. Остальная часть расследования уже закончилась, так что я слышал показания других свидетелей, тогда как у лорда Брикона этого преимущества не было. Будь он виновен, он легко мог допустить какой-нибудь промах.

Каролина вздохнула с облегчением. Если лорд Брикон отсутствовал на расследовании, значит, он не слышал, что в тот вечер сэр Монтегю разыскивал в лесу какую-то леди. Раньше ей и в голову не приходило, что лорда Монтегю могут привлечь как свидетеля. Она была потрясена, осознав, что ей чудом удалось избежать ужасной огласки и скандала. При мысли об этом ей стало дурно.

— Ну-с, Френсис, если у Брикона есть алиби, то почему тебя беспокоят ложные заявления против него? — спросил лорд Валкен.

— Меня не удивляет твой вопрос, — ответил лорд Милборн. — Я сам себя об этом спрашиваю. Откровенно говоря, Джастин, мне понравился этот молодой человек. Он совершенно не похож на своего отца: приятной наружности, хорошо сложен, смотрит прямо в глаза, когда говоришь с ним; в его внешнем облике есть то, чего теперь, к сожалению, не хватает некоторым молодым щеголям. В общем, он пришелся мне по сердцу, и я не мог не почувствовать: что-то кроется за настойчивым утверждением этих людей — тоже никому не известных, — что он убил стряпчего.

— Так ты все-таки думаешь, что это его рук дело? — спросил лорд Валкен.

— Нет, ни в коем случае. Я полагаю, кто-то хорошо заплатил этим людям и тщательно отрепетировал с ними их показания.

— Иными словами, — сказал лорд Валкен, потягивая вино, — ты считаешь, что у Брикона есть опасный враг?

— Да, — ответил лорд Милборн, — хотя у меня мало фактов для такого предположения. Естественно, мне пришлось принять уверения Брикона, что он не подозревает никого из своих знакомых в намерении убить Розенберга и свалить вину на него.

— Он признался в том, что знал убитого?

— Да, он сказал, что ему пришлось иметь дело с этим стряпчим, но он считал его мошенником, а знакомство с ним — весьма нежелательным. Он говорил откровенно и искренно, и у меня нет причин сомневаться в его словах.

— Да, конечно, — согласился лорд Валкен. — Значит, ваш вердикт гласил: «Убит неизвестными людьми»?

— Именно так! Если хотите знать мое мнение, в наше время этот вердикт выносится слишком часто. Слишком многим преступникам мы позволяем ускользнуть из рук и через некоторое время вновь нанести удар.

Каролина перешла к окну.

— Дядя Френсис, — тихо спросила она, — значит, вы думаете, что убийца, кто бы он ни был, может опять попытаться что-нибудь подстроить лорду Брикону?

— Да, Каролина, — мрачно сказал лорд Милборн, — к несчастью именно так я и думаю. Будет жаль, если это случится, потому что мне он понравился.

— А у вас нет никаких подозрений, кто этот опасный враг? — спросила Каролина.

— Я этого не говорил, подозрения у меня есть, но нет никаких доказательств, а человек в моем положении должен очень внимательно следить за тем, что говорит.

— Дядя Френсис, нам-то вы можете сказать, — настаивала Каролина.

— Да, Френсис, ты меня заинтриговал, — заявил лорд Валкен. — Как судье в Дувре, мне приходится слушать немало подобных дел, но за этим преступлением, по-видимому, кроется гораздо больше, нежели обычно выясняется при разбирательстве таких отвратительных историй. Скажи, кого ты подозреваешь? Здесь ты — среди друзей.