— Еще никогда в жизни я не говорил так серьезно. — Сэм повернулся к буфету и вновь наполнил стакан виски.

— Ты влюблен в Лили, — прошептала Молли, и ее голос стал таким же безжизненным, как и голос Сэма.

— Может быть. А может, и нет. Главное, что мы положим конец нашему браку, пока…

«Пока кого-нибудь не убили», — хотел добавить Сэм, но промолчал. Иначе будет еще больше вражды, скандалов и бед. А он всего лишь хотел, чтобы Бранниганы и Джеймсы жили в мире.

— Пока что, Сэм?

— Пока кто-то из нас не привык к такой жизни слишком сильно.

Молли охватило отчаяние. В ее горле образовался тугой комок, а на глаза навернулись слезы, которые она еле сдерживала. Если она сейчас заплачет, то окончательно потеряет над собой контроль. Сэм пытался сказать ей, что не любит ее и никогда не любил. Он произносил слова, которые Молли повторяла себе тысячу раз, но так до конца в них не поверила. Она всегда любила Сэма. Всегда. А он никогда ее не любил.

— Я думаю, будет лучше, если ты уедешь сегодня, — произнес Сэм, но Молли почти не слышала его голоса из-за шума в ушах. — Я попрошу кого-нибудь упаковать твои вещи и отправить их в «Леди Джей». А Питер подготовит все необходимые бумаги.

— Бумаги? — Молли не могла мыслить трезво. Ее разум отказывался ей подчиняться. Она схватилась за спинку дивана и попыталась привести мысли в порядок.

— Документы на развод. Мы не так уж долго женаты, так что можно еще что-то сделать. Питер знает, как поступить.

Сэм сделал еще один большой глоток, разболтав в стакане остатки темно-коричневой жидкости.

— Конечно. — Молли все еще крепко держалась за спинку дивана. Ее ноги отказывались ей подчиняться. Ей нужно уйти прямо сейчас, пока она не бросилась к ногам Сэма и не начала умолять разрешить ей остаться. Господи, как же она его любила! Даже после того что он сказал, Молли ужасно хотелось оказаться в его объятиях и ощутить теплоту его губ. Как она будет жить без него? Сможет ли она выдержать одиночество?

Подняв глаза, Молли заметила, что Сэм нерешительно смотрит на нее, словно раздумывает над ее мыслями. Если бы он приехал прошлой ночью домой, то он бы все узнал. Узнал бы, насколько сильно она его любит, и тогда Молли окончательно унизилась бы перед ним. Она вскинула подбородок, решив покинуть дом Сэма с достоинством и не дать боли и отчаянию, которые пробудили в ее душе слова Сэма, прорваться наружу.

— Значит, до свидания.

— Полагаю, что так.

— Ты мог хотя бы предупредить меня заранее, — с некоторой горечью в голосе произнесла Молли. — Хотя Лили ты тоже не удосужился предупредить.

Однако Сэм не отреагировал на колкость.

— До свидания, Молли.

Молли едва сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Сэм с такой легкостью попрощался с ней, разрушив ее жизнь и счастье. Молли не могла вымолвить ни слова, а очертания двери расплылись от все-таки прорвавшихся слез. Она отчаянно заморгала, не желая торопиться. Она не хотела, чтобы Сэм видел, как его слова сломили ее и опустошили ее душу. С деланным спокойствием, высоко подняв голову, Молли толкнула тяжелую дверь и вышла из комнаты.

Она дошла до самой конюшни, и только там рыдания вырвались на свободу. Она вывела из стойла Тру и принялась седлать его. Слезы промочили ее блузку, но никак не хотели останавливаться.

Теперь она знала, что такое разбитое сердце. Она чувствовала тяжелую, болезненную пустоту в груди. Вскочив в седло, Молли выехала во двор сквозь широкие двойные ворота конюшни. Сэм сидел, небрежно развалившись на крыльце, и, прежде чем он успел заметить ее слезы, Молли отвернулась. Она не могла позволить Сэму увидеть ее плачущей. Она возьмет себя в руки, как и прежде. Только теперь она уже никому не будет доверять и ни на кого не станет полагаться. Она сама о себе позаботится. Она и раньше так жила. До того как встретила Сэма.

Помимо своей воли Молли представила себе красивое лицо мужа и его белозубую улыбку, когда она что-то говорила или делала. Ей хотелось ненавидеть его. Только так можно попробовать выжить без Сэма. Однако направляя коня в галоп по короткой дороге к своему ранчо, Молли только и думала об ощущении его шелковистых белокурых волос под своими пальцами и тепле, исходящем от его рук, когда он ласкал ее или сжимал ее лицо в ожидании поцелуя. Молли вспоминала свою первую брачную ночь и то, как нежно прижимал ее к себе Сэм, успокаивая и обещая, что все будет хорошо. Она вспоминала моменты, когда он проявлял Нежность, и моменты, когда он бывал сильным. «О, Сэм. Ну почему ты так и не полюбил меня? Почему мне так необходима твоя любовь?»

Боль, терзавшая Молли, разлилась теперь по ее груди. Девушка с трудом дышала. Может, виной всему она сама? Если бы только она могла все изменить. Но слишком поздно. Она никогда больше не ощутит обнимающих рук Сэма, никогда не услышит его низкого голоса, нашептывающего в порыве страсти нежные слова, никогда не увидит больше веселых искорок в его глазах. «О, Сэм. Как я могла так ошибаться на твой счет?»


Дверь с шумом захлопнулась, и Сэм подошел к буфету. Ему необходимо выспаться, но заснуть он мог, только напившись до бессознательного состояния. Его глаза горели, а руки дрожали, когда он наливал виски в стакан. Ему вспомнились долгие часы, проведенные у постели Эммета, прежде чем тот забылся сном. И только тогда Сэм отправился домой. Ехал нарочито медленно, боясь обнаружить ответ на вопрос, который жег его сердце каленым железом. На рассвете подъехав к «Кедровому ручью», Сэм направился прямо в стойло к Тру и поднял его заднюю левую ногу. Очевидность вины Молли словно острым лезвием резанула Сэма по сердцу, а красная пелена застлала глаза. Новое копыто. И как раз на задней левой ноге. Сэм просидел в стойле до тех пор, пока петух не разбудил своим криком рабочих и они начали потихоньку подтягиваться к конюшне. По крайней мере у него было время, чтобы обдумать свои последующие действия. Он не будет выдвигать обвинение, во всяком случае до тех пор, пока Эммет не поправится. Иначе пойдут сплетни. Кроме того, доказательство, которым он располагал, не слишком убедительно. Во всяком случае, для присяжных.

Для Сэма оно говорило красноречивее всяких слов. Ошибка исключена. Молли Джеймс Бранниган устроила аварию на лесопилке, а потом на акведуке. Ненависть поглотила всю ее натуру, а стремление отомстить довело ее до сумасшествия. Сэму казалось, что историю с запиской она выдумала специально, чтобы застрелить его без зазрения совести.

Сэм медленно допил виски, неотступно думая о Молли, вновь наполнил стакан и подошел к пустому камину, глядя на серые холодные угли. Точно таким же он ощущал свое сердце — холодным и пустым, совсем как прогоревшие угли в камине. Молли разжигала костер в его сердце и пробуждала от спячки чувства. Исходившее от нее притяжение заставляло Сэма чувствовать себя счастливым и удовлетворенным. Одно лишь воспоминание о Молли могло озарить его день счастьем. Он знал, что Молли небезразлична ему, но до сегодняшнего дня он не понимал, до какой степени. Без нее мир словно потускнел и утратил свои краски. Жизнь потеряла свой блеск и очарование. Для Сэма жизнь без Молли будет теперь такой же одинокой и безотрадной, как и долгая ночь, проведенная им в конюшне.

Как он мог так глупо поступить? Он влюбился, да, именно влюбился в нее в тот самый день, когда увидел ее в Лив-Оук. Он до сих пор помнил, с какой настойчивостью она пыталась вытащить из канавы здоровенного быка. Она бы вытащила его рано или поздно и без помощи Сэма. Однако Сэм хотел, чтобы Молли нуждалась в нем, а она никогда не чувствовала в нем необходимости. Ему даже хотелось признаться ей в любви. Может, тогда она забыла бы о своей жажде мести.

Хотя и признание скорее всего не помогло бы.

Сэм закинул ноги на стол, стоявший возле камина. У него ужасно болело сердце. Оно ныло словно открытая рана. Да, открытая, кровоточащая рана. И Сэм чувствовал себя одиноким, ужасно одиноким. Теперь одиночество будет его постоянным спутником, потому что никому не под силу занять место Молли. Сэм был однолюбом, и в его жизни не появится больше ни одной женщины. Никогда больше не будет женщины, которую он полюбит. Он отдал свое сердце Молли Джеймс, а она растоптала его каблуками своих сапог. Возможно, оно и к лучшему. Он поклялся себе, что никогда не окажется в такой глупой ситуации, как его отец и Коллин. Его отец умер из-за любви к Коллин Джеймс. Но Сэм пока еще жив и мог считать, что ему повезло.

Однако при мысли об ожидающих его долгих годах одиночества, годах без женщины, которую он полюбил больше самой жизни, Сэм уже ни в чем не был уверен.

Глава 18

Молли нужно побыть одной, поэтому она не поехала прямиком на ранчо. Ей нужно взять себя в руки, прежде чем встретиться лицом к лицу с Хоакином и Энджел, и — что более важно — со своим дядей. Джейсон Фоули часто виделся с Лили Роуз, и Молли совсем не хотелось, чтобы преподобный рассказал вдове, до какого отчаяния ее довел разрыв с Сэмом.

Молли направилась к Лив-Оук, где она нашла увязшего в яме Сатану. Не стоило ей приезжать сюда. Лив-Оук напоминал ей о Сэме. Хотя где еще она могла посидеть и подумать о нем? Ей придется научиться не думать о нем, и названное место как нельзя кстати подходило ей.

Молли сидела в лесу, безуспешно пытаясь освободиться от своих чувств к Сэму. Но потом оставила попытки. Она не могла забыть его. Ей нужно научиться жить со своей потерей, как если бы она вдруг оказалась вдовой. И скорее всего так и случилось, потому что Сэм безвозвратно потерян для нее. Однако от подобной мысли Молли сделалось еще хуже.

Молли вернулась в «Леди Джей», когда сгустились сумерки. Энджел хлопотала на кухне, на ее пухлом лице застыло выражение тревоги.

— Где ты пропадала, детка? Мы волновались.

— У меня оказались непредвиденные дела. — Молли солгала, и Энджел, поняв ее, ничего не сказала.