Девушка была рада, что спросила Сэма о своей матери. Она уверена, что он сказал правду, и его честность успокоила ее. Но вдруг перед ее глазами предстали кремовая кожа, блестящие белокурые волосы и изысканные черты вдовы Роуз.

При воспоминании о вдове из горла Молли вырвался стон. Ну почему она не сопротивлялась? Как она могла позволить Сэму так одурачить ее? Наверное, он смеялся над ней всю дорогу. Молли громко вздохнула и взяла в руки вилы. Теперь же, вонзая вилы в солому, Молли представляла, что перед ней спина красавицы вдовы.


Молли проработала всего несколько минут, когда из конюшни донесся стук копыт. Отложив вилы во второй раз, Молли вошла в полутемную конюшню, решив, что кто-то из погонщиков закончил работу раньше обычного. Когда ее глаза привыкли к полумраку, она различила фигуру дяди, и ее сердце нервно затрепетало.

— Дядя Джейсон… когда вы вернулись? — Она надеялась, что дядя не видел Сэма, но, взглянув на его лицо, Молли поняла, что ответ ничего хорошего не сулит.

— Я вернулся как раз вовремя, чтобы наблюдать твое распутное поведение. Я вернулся вовремя, чтобы увидеть, как ты устроила спектакль вместе с этим… с этим… дикарем! Я вернулся вовремя, чтобы положить твоему непристойному поведению конец раз и навсегда!

Джейсон обогнул Молли и теперь стоял между ней и дверью, и девушка ощутила зародившийся в душе страх.

— Вы все неправильно поняли, дядя. Мистер Бранниган просто потерял над собой контроль, и только. Он вовсе не хотел обидеть меня. И он извинился, прежде чем уехать… Вы, должно быть, слышали.

— Меня волнует не поведение мистера Браннигана, Молли, а твое.

Преподобный говорил спокойно, но все в его фигуре — и распрямленные плечи, и напряженное лицо — выдавало бушующий в его душе гнев. Когда он подошел к стене и закрыл своей спиной щель, сквозь которую в конюшню пробивался луч света, Молли заметила, как зло блеснули его глаза.

Ей нужно вести себя как ни в чем не бывало и пройти мимо него. Но Джейсон подходил ближе, загоняя Молли в угол. Господи, что он собирался сделать?

— Простите… простите меня, дядя. Я жалею о том, что случилось, не меньше вашего, — попыталась все объяснить Молли. — Уверяю вас, что подобное никогда больше не повторится.

Но преподобный подходил все ближе и ближе, заставляя Молли прижаться спиной к стене и не оставляя ей пути к отступлению.

— Что вы собираетесь сделать? — нервно спросила Молли, заметив, что глаза дяди снова приняли странное выражение.

Мужчина напряженно улыбнулся:

— Я намерен освободить тебя от твоей дьявольской похоти. Я намерен указать тебе путь к спасению. Наказание — Божье прощение.

Молли огляделась, ища возможности убежать и понимая, что единственный выход для нее — только сопротивление. Ее взгляд упал на кнут, видневшийся за спиной дяди.

Подойдя ближе, преподобный вытащил его из-за спины и показал Молли, словно какую-то святыню.

— Я старался быть терпеливым с тобой, Молли, пытался заставить тебя понять. Но ты не обращала внимания на мои предостережения и поступала по-своему. Пришло время наказать тебя. Тебе еще не поздно измениться. Я — рука Божья. Я осуществлю наказание от его имени, и Господь простит тебя. Повернись, Молли. Повернись и прими волю Господа.

Молли оцепенело стояла, не веря своим ушам. Длинный тонкий кнут навис над ней, извиваясь, словно кобра в танце смерти. Нет, не может быть. Она видит просто сон, кошмарный сон. Молли медленно покачала головой, но потом, заметив в черных блестящих глазах дяди холодную решимость, вышла из оцепенения. Девушка попыталась пробежать мимо него, но он схватил ее за руку, и его пальцы больно сжали ее кожу. Преподобный отбросил кнут и с такой силой ударил Молли по лицу тыльной стороной ладони, что девушка отлетела на кучу соломы, устилавшей пол конюшни.

Молли ощутила во рту привкус собственной крови и вдохнула стойкий мускусный запах животных и конюшни. Запаниковав, она поднялась на ноги и вновь попыталась пробежать мимо дяди. Но его второй удар вновь отбросил ее на землю, и Молли с силой ударилась головой об одно из деревянных стойл. Она ощутила жуткое головокружение и пульсацию в висках, а потом отведала первый удар кнута.

— Прими наказание, Молли, и запомни мой урок. Умерь свою необузданность, и Господь простит тебя.

Кнут со свистом прорезал воздух, и Молли, перекатившись на живот, закрыла голову руками, чтобы защитить лицо от жалящих ударов кнута. Каждый удар обжигал ее спину, словно огнем, и девушка стиснула зубы от боли. Дважды пыталась она вырвать из рук преподобного кнут, но тот лишь больно рассекал ее кожу. Молли боялась подняться на ноги, боялась потерять сознание и остаться на земле не защищенной от ударов. Вновь и вновь тонкий кожаный хлыст со свистом рассекал воздух и безошибочно опускался на нежную спину девушки. Поношенная ткань рубашки не могла ее защитить, и кнут рассекал ее вместе с кожей.

— Раскайся, и Господь простит тебя. Раскайся и будешь спасена.

Кнут звенел и сек, и в стенах конюшни Молли слышала эхо своих собственных сдавленных криков, которые, похоже, заводили преподобного еще больше.

Молли должна встать и сопротивляться. Она должна, но не могла. Ее голова кружилась от боли и страха.

— Я правая рука Господа, Молли, и я обязан спасти тебя.

Еще удары и еще. Дикая боль во всем теле грозила перерасти в агонию. Жужжание кнута эхом отдавалось в ушах Молли. Она слышала его удары по собственной коже, до тех пор пока ее кожа не превратилась в кровавое месиво. Неужели он никогда не остановится? Молли ждала, пока удары стихнут, и наконец поняла, что ее больше не бьют. Когда она обернулась, преподобный уже ушел.

Все ее тело охватила нестерпимая боль. Дрожа и боясь, что дядя вернется, чтобы снова начать бить ее, Молли, пошатываясь, побрела к пастбищу. Если она доберется до Тру, то сможет убежать. Убежать! Эта мысль пронзила ее, словно вспышка молнии. Молли судорожно сглотнула, вложила пальцы в пересохшие губы, но не смогла извлечь ни звука. «Тру. Пожалуйста, Тру, где же ты? Ты нужен мне, мальчик. Пожалуйста, скачи сюда». Молли вцепилась в ограждение, борясь с очередным приступом тошноты, затем она открыла калитку и вновь попыталась свистнуть, но не смогла. Но тут Тру сам появился рядом, фыркая и перебирая ногами, словно почувствовал страх своей хозяйки.

Но Молли была слишком слаба, чтобы сесть на него, и слишком напугана тем, что дядя может вернуться. Собрав оставшиеся силы, девушка вскарабкалась на тяжелую деревянную калитку и соскользнула с нее на спину коня. Она обвила его шею руками и крепко сцепила пальцы. Тру быстро поскакал в сторону от пастбища, чувствуя, что что-то случилось, позволяя хозяйке управлять им с помощью рук и коленей.

Молли направила коня через луг в сторону холма. Она знала, куда поскачет — поблизости только одно место, где она могла получить помощь. Сэм. Сэм знает, что делать. Сэм поможет ей. Сэм, Сэм, Сэм. Она повторяла его имя как заклинание, напевала его, свято веря, что Сэм поможет ей, позаботится о ней. Молли не переставала вопрошать свои чувства. Она прислушивалась к голосу, который повторял имя Сэма, и все другие мысли улетучились из ее головы. Молли сильнее сжала ногами гладкие бока коня, когда тот въезжал на вершину холма. Она поедет коротким путем. Дорога здесь не такая ровная, и Молли придется не сладко, но сэкономленное время того стоило.

Молли почувствовала, что кровь на ее спине начала засыхать. В голове пульсировала тупая боль, а рассеченная губа распухла. Как такое могло случиться? Как ее тетя могла выйти замуж за него? Хотя, может, она не знала, что за человек Джейсон Фоули.

Молли вспомнила Сэма, его нежное отношение к ней, даже когда он злился. Сэм никогда не причинил бы ей боль. Сэм ей поможет. Молли крепче сплела пальцы, борясь с головокружением, которое угрожало ей падением с лошади. Почувствовав приступ тошноты, девушка прикрыла глаза, и ей явился призрачный образ огромного золотистого льва. Он рычал и бил хвостом, пытаясь запугать ее, но Молли его не боялась.

А потом лев превратился в Сэма, который взял ее на руки и теперь мягко, успокаивающе поглаживал. Нога Тру попала в выбоину, и конь упал на колени, едва не сбросив Молли. Она знала, что у нее нет сил взобраться на него снова. Похоже, она поехала по неверной тропе. Неужели она заблудилась? Наверное, она закрыла глаза и пропустила нужный поворот в лес. Долго она не протянет. Молли ударилась головой сильнее, чем думала сначала, и теперь ушибленное место причиняло ей большую боль, нежели истерзанная спина. Тьма так и манила ее к себе, обещая освобождение от телесной боли, от страха перед неведомым.

Молли подумала, что ей стоило остаться на главной дороге. Кто-нибудь непременно нашел бы ее. Хоакин обязательно отправился бы на поиски, заметив ее длительное отсутствие. Старой тропой никто не пользовался, и лишь немногие местные жители знали о ее существовании. Отвесные каньоны и каменистые утесы скроют ее тело на многие дни, а может, и недели. Молли сглотнула прилившую к горлу желчь и тронула поводья. Она как-нибудь справится, а потом разберется с Джейсоном Фоули.

Словно удар молнии мысль о Джейсоне Фоули, завладевшим «Леди Джей», врезалась в сознание Молли, и она, стиснув зубы, крепче вцепилась в шею коня. Фоули не заставит ее подчиниться. Никто не сможет этого сделать. Уткнувшись головой в гриву Тру, Молли ехала по узкой крутой тропе, моля Бога — только не того, которому молился Фоули, — о том, чтобы добраться до «Кедрового ручья» и… Сэма.


— Да, парень, здорово, что ты снова дома. — Сэм похлопал младшего брата по спине, когда тот вошел в дом.

— Да, здорово вернуться домой, Сэм. Веришь или нет, но я ужасно скучал по вам обоим.

Эммет вышел вперед и заключил молодого человека в свои медвежьи объятия.

— Хорошо выглядишь, парень.