– Анастасия Михайловна, – воскликнула в трубку девушка. – А давайте мы к вам с Гайдесом приедем! У меня друг есть, он недавно с поездки приехал, так у него машина специально под лошадей оборудована. Мы Гайдеса вам привезем. Вы на нем выступите, а мы за вас еще и болеть станем. А?

– Светочка, – растерялась Ася. – Это было бы… Но… Он же, наверное, отвык от меня, Гайдес-то.

– Ой, ну что вы говорите! Он же у нас самый спокойный конь, вы же знаете! Мы на нем новичков учим!

– Ну тогда это было бы шикарно! И первое место было бы у меня в кармане! Света! А вы точно приедете?

– Точно! Только скажите, как к вам добраться?

Ася продиктовала, как к ним лучше доехать, и уже совсем с другим настроением выключила телефон. Она им всем покажет! Эх, еще бы наряд!

– Зойка! Зой! – уже звонила она подруге. – Привези мне красивое платье, а? Ну, как зачем? Конкурс ведь послезавтра. Вы же себе подберете что-нибудь, а я… А я с тобой расплачусь, потом, когда домой приеду. Да, Зоя, правильно, куда я денусь с подводной лодки. Привезешь? Классно! Только мне нужно с шлейфом! Ага, не учи ученого, поняла.

Ася спрятала телефон и села раздумывать, чем бы еще себя украсить, чтобы победа была окончательно ее. Ничего так и не придумав, она улеглась спать и уже даже заснула, когда услышала в двери осторожный стук.

– Кто там? – спрашивала Ася, уже открывая двери. – Игорь?

Перед ней стоял чуть хмельной Ермаков с выдранным откуда-то кустом марьина корня.

– Вот тебе – в лесу нашел, – протянул он ей куст.

Ася не знала, что делать с этим букетом – с корней сыпалась земля, веточки поломались, да и цветочки уже поникли. Но и выбросить нежный дар рука не поднялась.

– Я сейчас пока их в баночку поставлю, а завтра посажу, – пообещала она.

Ермакову, похоже, была безразлична дальнейшая судьба цветов.

– Ась, ты мне скажи, ты себе выбрала кого-нибудь? Только честно, а? – смотрел он на нее печальным, нетрезвым взглядом.

– Зачем? – пожала плечами Ася. – Пусть будет, как будет, а там… А почему ты спросил?

– Ась, ты правильно сказала, – проигнорировал ее вопрос Ермаков. – Пусть будет, как будет. Ты только не торопи события, ладно? Я так тебя прошу…

– Ничего я торопить не буду.

– Обещаешь?

– Обещаю, – ничего не понимала Ася.

– Ну хорошо, тогда я пошел, ладно?

– Ну хорошо, иди, – пожала плечами Ася, и Ермаков пошел…

Только не на выход, а прямиком к ее кровати.

– Игорь, ты же хотел уйти! – таращилась на него Ася.

– Я не хотел! – капризно заявил гость. – Это ты, наверное, хотела, чтобы я ушел, а я не хотел. И мы же с тобой договорились, ты не будешь торопить события! Поэтому я буду спать здесь. С тобой!

– А ты не торопишь события? – склонила голову Ася.

– А мне можно! Мы с тобой про меня не договаривались, ясно тебе? Так что, Ась, ну чего ты там стоишь? Брось ты этот куст! Где ты его вообще взяла?!

– Это ты только что принес, – напомнила Алешина.

– Тогда держи и иди сюда. Ну, Ася!

Ася поставила куст в какую-то банку, потом села за стол и стала мудро выговаривать:

– Понимаешь, Игорь, мы с тобой разные люди. У тебя семья, Лариса, а я не хочу быть для тебя тетенькой на час. Я уже…

– У меня нет семьи! – заявил Ермаков. – У меня только Лариска! А это никакая тебе не семья! Это у-у-у! Лариска – это вообще петля! На моей тонкой шее, толстой шее… Блин, у меня нормальная шея!

Ася не могла его слушать спокойно. С одной стороны, Ермаков был откровенно пьян, с другой – какой бы он ни был, но это Ермаков! Она еще придумывала, что бы такое сказать, чтобы усадить его хотя бы за стол, а он уже лежал, забросив руки за голову, и вспоминал вслух.

– Я дружил с девчонкой. Хорошая такая была, правильная девочка. На тебя похожа сильно была. Я с ней тоже правильным стал. Ну, каким правильным – книжки там всякие нужные стал читать, на концерт Бетховена даже сходил один раз, потому что она позвала. Нудятина, скрипки эти. А я все смотрел на нее и пытался понять – ей правда нравится или нет? Ей правда нравилось. Когда она меня провожала в армию, честно сказала, что никаких обещаний давать не будет. Но, сказала она, у нее столько планов – поступить в Московскую консерваторию, закончить ее с отличием… еще чего-то там, ну и, дескать, ей совсем не до женихов будет… ну, не дождалась, конечно, чего там. Хотя в консерваторию поступала, но не поступила. А из Москвы все равно не вернулась. У тебя выпить ничего нет?

– Нет, только минералка.

– Не хочу.

– И ты ее больше не видел? – спросила Ася.

– Видел, – продолжал Ермаков. – После армии сразу к ней поехал, специально адрес вызнал, встретились. Она такая была… В общем, поссорились мы тогда. У них в общаге какая-то вечеринка собиралась, а тут я нарисовался! А она… Я понял, не хотела она из-за такой мелочи, как я, прекрасный вечер портить, да и друзья ее торопили. Я сразу же и ушел из ее общаги, обиделся жутко. А потом она письмо мне написала, дескать, мы разные люди, то, се… Я тогда такие планы строил! Думал, вот когда-нибудь заработаю много денег, встречу ее – и даже вида не подам, что знаю! Мимо пройду с какой-нибудь девочкой, еще и фыркну, если окликнет. Но не получилось…

«Не получилось денег заработать?» – чуть не брякнула Ася, но прикусила язык и ничего не сказала.

– Мимо пройти не получилось, – сам пояснил Ермаков, с досадой махнув рукой. – Представляешь, чуть больше шести лет назад по делам в Москву приехал. Ведь большой город! А нас с ней как специально в одной гостинице свело! Они почему-то именно в гостиничном ресторане отмечали день рождения ее подружки. Не помню уж, что им там приспичило – то ли эта подруга только приехала, то ли просто номер в гостинице снимала, в общем, не суть! Не смог я тогда сделать вид, что не знаю ее – свою первую любовь. Она уже замужем побывала, развелась, но осталась не у разбитого корыта, чего-то там себе в Москве отсудила.

– И ты ее не смог простить? – удивилась Ася.

– Да дело даже не в этом, – поморщился Игорь. – Как бы тебе сказать, она стала другой. Изменилась. Хотя, конечно, мы за это время изменились. Оба. Я ее оставлял какой-то такой стеснительной, искренней. Да не знаю я, как сказать… А приехал, она: «О! Привет! А ты крутой стал! К тебе пойдем, поболтаем! Выпьем, все дела!» Пошли, поболтали, выпили. И все дела тоже… А утром я ее на такси посадил и… Ты думаешь, я не мог ее оставить? Мог… Она сама это предложила, но, поверишь, не захотел. Когда я узнал, что она замуж вышла, я ж так переживал! Я по ней скучал, вспоминал ее, выдумывал, как могли бы мы жить с ней, представлял, как она живет сейчас, замужней женщиной. Я ж такую ее себе нарисовал! Такую!!! А потом увидел… Мне так больно стало, горько. Как будто она умерла, правда! Честно тебе говорю! А потом… Ну там еще раз пришлось встретиться, когда она мне мою же «любовь» вернула. Трудно было… А тут Лариска подвернулась… Как-то все поняла, прониклась. А сама такая же оказалась. Я уже думал, что все бабы – халды, честно! Ну и, знаешь, со временем я выдумал себе такую фею! Золушку! Чтобы она была… Ну, в общем, не важно. А вот тебя увидел… У той, моей первой девчонки и имя было похожее – Асей, тьфу ты! Аней ее звали! И тут ты! Я тебя когда увидел, даже оторопел – так ты на нее похожа… А потом разозлился – тоже, дескать, притворяешься. А потом понял – не притворяешься! Ты такая и есть!

– Ни рыба ни мясо? – горько усмехнулась Ася. – Серая мышка.

– Я не люблю белых мышей. Мне лучше серые, – пробубнил хмельной Ермаков и вдруг возмутился: – А чем плохи серые мышки? Очень милые, хорошенькие создания! Безобидные, между прочим, точно знаешь, что тебе горло не перегрызут.

– То есть… как я поняла, ты ко мне пришел сейчас, потому что я жутко похожа на твою первую любовь? – подытожила Ася.

– Не-а, – помотал головой Ермаков. – Потому что ты та, которую я себе придумал! Только я думал, что таких не бывает, а ты есть! Я тебя никому не отдам. Так и знай.

Ася повела плечами. Ей отчего-то сделалось холодно, она подошла и включила обогреватель. Ей было страшно претендовать на роль мечты такого серьезного товарища. Да и не верила она, честно говоря, что Ермаков придумал именно ее.

– Игорь, я не хочу тебя расстраивать, но… я же обыкновенный живой человек. Далеко не идеальна. И вовсе никакая не мечта…

– Молчи! Ты же не знаешь, кого я придумал! Я тоже придумал живого человека. Моя мечта… она тоже не идеальна. Она, например, совсем не умела выращивать пшеницу и печь хлеб, вот!

– Ну, ты загнул! – испугалась Ася. – Ты б еще сказал, что она в космос не летала!

– Ну да, она не космонавт, – чуть подумал Ермаков. Потом еще немного нахмурился и заявил совершенно решительно: – Нет, точно – не космонавт!

Ася подошла к окну. Что делать ей с этим признанием? Опять-таки приятно, что она хоть чем-то похожа на ермаковскую мечту, но ей все же хотелось, чтобы ее любили просто потому, что это она – Ася! Анастасия Алешина. И все! И почему-то с такой простой любовью у нее ну никак не получалось. А есть ли она – любовь-то?

Теплые руки сжали ей плечи.

– Ася, ты расстроилась? – вдруг в самое ухо спросил Ермаков.

– Нет. Я подожду, когда ты увидишь меня – меня, а не свою мечту, – негромко проговорила Ася.

– Не надо ждать! – проговорил он и развернул ее к себе.

Он был совсем трезвым! От него даже не пахло! Совсем! Нет, от него пахло каким-то приятным, очень приятным парфюмом, но не спиртным. Тогда зачем этот театр? Да неужели трудно догадаться! Ему просто надо было ей все рассказать, а пьяному легче, пьяному многое прощается. А она и не поняла сразу.

Она посмотрела на него с такой нежностью, что он опустил глаза.

– Не торопись, не выходи ты замуж за этого миллионера, – негромко попросил он. – Я, правда, не хуже.

– Не буду торопиться, – легко улыбнулась Ася.

– А я буду идеальным мужчиной, веришь? – блеснул глазами Ермаков.