Стефани плотно закрыла дверь и выдохнула, со смесью шока и благодарности созерцая два лица и одну морду. Папа с мамой переглянулись и с загадочными улыбками пошли на кухню, Слэш плюхнулся на задницу и опустил уши, с несчастным видом заглядывая в глаза Стефани: "Все в порядке? Все хорошо? Я все правильно сделал? Я хороший?"

— Ты умничка, — потрепала его по ушам Стефани, пес вздохнул с неимоверным облегчением и потрусил на кухню. Стефани пожалела, что ей самой не к кому обратиться с таким собачьим взглядом, ей никто не скажет, что она молодец и все сделала правильно.

"Хорошо быть собакой."

Она сняла обувь и тоже пошла на кухню, стараясь не смотреть на родителей, которые молчали и обменивались такими взглядами, что им хотелось заорать "прекратите", но не было повода. Спустя минуту тишины, первой не выдержала мама и печально вздохнула:

— Да, не так я хотела с ним познакомиться.

— А как? — сделал ненатурально удивленное лицо папа, как будто она дала ему повод для отличной злой шутки, и он потирал руки в предвкушении. Мама мечтательно закатила глаза:

— Ну там, на пикник пригласить, или в парк.

— Зачем? — опять подбросил реплику папа, мама хихикнула:

— Пообщаться, послушать истории о том, как они познакомились…

— Хватит, — не выдержала Стефани, — он не мой парень.

Мама с папой фыркнули так синхронно и так издевательски, что она сама почти поверила, что нагло врет. Махнула рукой и опять попробовала поесть. Мама опять печально вздохнула:

— Эх, некрасиво получилось… надо было его хоть на ужин пригласить.

— Щазжэ, — возмущенно фыркнул папа, — у нас только три котлеты. И я помнил об этом каждую секунду разговора.

Он с собственническим видом подтянул тарелку поближе и опасливо осмотрелся, как будто боялся, что бесценную котлету утащат прямо с тарелки хихикающие дамы.

— Ну и как он тебе? — уже вполне серьезно спросила мама. Папа, мигом переключившись на серьезный лад, уважительно приподнял брови:

— Крепкий парень, хорошо держался. Хотя, зная из какой он семьи — ничего удивительного.

— Из какой? — заинтересовалась мама, Стефани молча жевала, старательно игнорируя тот факт, что они делают вид, что ее здесь нет.

— Из очень боевой и достаточно уважаемой, чтобы в деле о нападении с тяжкими телесными, весьма однозначном и немудреном, внезапно и бесследно исчезли все доказательства, а свидетели массово полегли с приступами амнезии, — развел руками папа. — И абсолютно все сделали постные лица и развели руками: "Ну, понимаешь, как-то так получилось".

— Что за дело? — не выдержала Стефани, мама предупреждающе засопела, у нее было правило — никаких крови-кишков за столом. С папиной работой это было довольно актуально, но Стефани было слишком интересно. — И что за шрам?

Папа покосился на маму, кровожадно угрожающую вилкой его котлете, почесал бровь и вздохнул:

— Я тебе потом документы скину, если интересно. Вкратце, когда ему было семнадцать лет, он с двумя друзьями гулял по чужому району и нашел себе неприятностей. Эти неприятности их всех отлупили, причем очень неслабо, до больницы. Но сам он тоже оказался крепким парнем и как-то умудрился отправить в ту же больницу еще четверых гавриков, причем сам, потому как оба его друга выхватили по разу и прилегли в отключку, а этот ниндзя достал… — он усмехнулся и со смесью недоверия и уважения качнул головой, — деревянный меч, м-да, и накостылял там всем, кому успел. Но кто-то из той шпаны, с которой они дрались, позвонил взрослому брату и этот брат явился, ну и успокоил твоего друга трубой по челюсти. В результате в больнице почти все, ушел целым только этот самый брат, который Пол Хопкинс. — Папа посмотрел на котлету и вздохнул: — А на следующий день этого брата встретили у дома и избили до полусмерти тупым деревянным предметом, предположительно, хоккейной клюшкой, поэтому и назвали дело "местью хоккеиста". Хотя, — папа хитро усмехнулся, — все прекрасно знали, чем его били на самом деле. Я видел фотографии той шпаны, которую бил он, и снимки из дела Пола Хопкинса, следы от ударов идентичные.

В следующую секунду мама молниеносным выпадом наколола оставшуюся половину папиной котлеты и утащила на свою тарелку, наставительно погрозив пальцем:

— Никаких "дел" за столом.

— Беспредел в родном доме, — вздохнул папа, Стефани отпилила половину от своей котлеты и положила ему, он довольно захихикал, а мама возмущенно выдохнула:

— Кошмар. Хватит объедать ребенка, — отпилила половину от своей и положила на тарелку Стеф.

Все вняли гласу справедливости и принялись есть, пока не отобрали, Стефани задумчиво перебирала в памяти всю эту историю.

"Он ведь рассказывал, как когда-то его друга избили в его районе, а они с группой ходили разбираться. Говорил, что их там отлупили, и что у него с тех пор с одной стороны три зуба ненастоящие… Черт, вот ведь папин профессиональный глаз-алмаз. По физиономии высек "криминальный элемент" и нарыл-таки на него компромата. В архиве восьмилетней давности, надо же, еще и пообщаться с коллегами успел."

— Как ты умудрился рассмотреть в нем "криминальный элемент"? — задумчиво протянула Стефани, отрываясь от тарелки. — По-моему, он вообще не похож на человека, способного на преступление.

— О, ты просто не умеешь правильно смотреть, — рассмеялся папа. — Я их столько перевидал, что уже научился на глаз определять, кто и насколько виновен. Да и ты могла бы заметить, если бы хорошо присмотрелась… Ну, вот, например, ты не замечала за ним склонности пренебрегать правилами, любыми, начиная с вождения в пьяном виде и наркотиков, и заканчивая мелким воровством или карточным шулерством? Или всегда носить с собой какое-нибудь оружие, пусть даже шокер или баллончик. Или, знаешь, такая интересная философия, вроде, — он задумался и почесал затылок, потом сделал пафосную физиономию и провозгласил: — "Нет в мире того, что нельзя сделать, есть то, что нельзя сделать законно".

Стефани приподняла брови и тут же опустила глаза.

"Нет ничего невозможного — о, да. И он постоянно нарушает правила, с небрежной легкостью, как будто они не про него писаны, и он выше всей этой ерунды. Наркотики, это бесспорно, мелкое воровство — духи считаются? А еще, когда я попросила помочь мне сбежать, он мгновенно придумал план, как всех надуть, без раздумий пробил колесо нашей машины… ножом, кстати. Почему у него с собой оказался нож?"

Она зажмурилась и тряхнула головой, отгоняя эти мысли и убеждая себя, что нож универсальный и мог использоваться в качестве пилочки для ногтей и открывалки для пива.

— О, припомнила что-нибудь? — усмехнулся папа. — Перспективных клиентов сразу видно, по глазам, еще в детстве. Это такая категория людей, для которых закон — не непреложная истина, а просто одно из условий этого мира, мелкое препятствие, которое надо учитывать при планировании, чтобы не вышло чего непредвиденного. Они не думают, как не нарушить, они думают, как не попасться. — Папа посмотрел на поникшую Стеф и сменил тон на чуть более серьезный: — Да ладно тебе, не заморачивайся, я почти уверен, что он его не избивал, он в этот момент был не в том состоянии, чтобы вообще куда-то идти.

— Да? — хором спросили Стефани и мама, папа кинул:

— Ага. Там, скорее всего, кто-то из семьи постарался, но не он сам.

"Прямо так полегчало, так полегчало…"

— А за что ты, кстати, на него обиделась? — как бы между прочим спросила мама, Стефани дернула плечом:

— За то, что гад неблагодарный. Я всю ночь потратила на то, чтобы помочь ему с одним делом, а он сделал морду ящиком и заявил, что он меня не просил, и что у меня плохо получилось.

— Гад, — согласилась мама. — Надо воспитывать, вперед.

Папа тяжко вздохнул и обреченно опустил голову, Стефани бросила на маму хитрый взгляд.

"Мне кажется, или ты тут кое-кого уже воспитывала?"

Мама загадочно улыбнулась и сделала самое невинное лицо в мире. Папа посмотрел на нее, потом на Стеф, которая тоже мигом прикинулась ангелом, вздохнул и покачал головой:

— Бедный, бедный мистер Эванс, не знает он, с кем связался…

Стефани улыбнулась и быстро доела, отовралась про усталость и сбежала в комнату. Она уже минут пять изо всех сил боролась с тревожными мыслями о "бедном-бедном" Эвансе, потому что силу челюстей Слэша она прекрасно знала, и знала, что даже его предупреждающий укус вполсилы мог сделать очень-очень больно. На тот момент она сдержала желание его лечить, но сейчас с трудом держала себя в руках, понимая, что как только он почувствует, что она его лечит, мигом поймет, что прощен, и расслабится.

"И станет опять неблагодарным гадом. Нет, спасибо, мучайся, друг мой, умнее будешь."

Войдя в комнату, она посмотрела на время и стала убеждать себя, что еще рано и он не успел доехать, полезла в интернет. Убедилась, что Сэм действительно был прав и их популярность неуклонно растет, перечитала последние письма от Мими и Шарка, опять проверила время. Открыла свой бесконечный пазл из бумажек и стала убивать время за сортировкой, пока не решила, что как раз сейчас Стивен подъезжает к школе.

Расстелила кровать, выключила свет, надеясь, что никто не удивится такому раннему отбою, улеглась и стала искать Стивена через всех, кого только могла вспомнить.

Мари пила чай в одиночестве и читала очередную книжку Маргарет, ее Алекс проводил репетицию с младшей группой, Мелани корпела над почерканным сценарием, ее муж сидел с закрытыми глазами и слушал какой-то странный микс из топота и цоканья шпилек. Стефани задумалась и стала перебирать всех знакомых девочек, наслушалась новых сплетен, в том числе и о себе, но Стивена не нашла.

Тогда она взяла телефон и набрала Мари.

— Стеф, привет, ты как? — радостно ответила подружка.

— Да так, — вздохнула Стеф. — Слушай, хочу попросить тебя об одолжении.