— А когда узнал?

— Тогда уже было поздно! — Суворов неловко улыбнулся. — Прости, неприлично объясняться в любви вдове. Я не хотел тебе говорить…

— Но так сложились обстоятельства… — вздохнула я. — И я тебя прощаю! И, честно, ничего не могу сказать тебе в ответ. Ты — славный, порядочный… Ты — классный мужик, Суворов! И я никогда не забуду, сколько раз за прошлую неделю ты спас меня. И ночь в машине тоже не забуду. Но душа Сережи бродит где-то здесь, я это чувствую. И ему неприятно, что его жена выясняет отношения с другим мужчиной. Я не знаю, как сложится все в дальнейшем, но я все простила Сереже. И пока его душа не успокоится, не обретет свое пристанище, я тебя ничем не смогу ответить.

— Ты права! Ты абсолютно права! — Суворов поднялся из-за стола. — Прощай, Аня! Надеюсь, я не был тебе противен. Ты — молодая, красивая женщина. Ты еще встретишь свое счастье! Зачем тебе старый, потертый жизнью вояка! — и быстро вышел из комнаты.

Возможно, мне надо было побежать за ним, остановить, сказать какие-то слова, чтобы не сидеть сейчас у окна, и не терзать себя воспоминаниями. А еще гадать: приедет попрощаться, не приедет… Я посмотрела на часы. Пятый час утра… Уже не появится. Я знала, первый рейс на Таймырск в семь часов. Нет, не поедет Суворов в такую рань к женщине, которая, по сути, от него отказалась…

— Аня! — произнес кто-то тихо за моей спиной.

И я резко повернулась. Суворов стоял под моим окном. А я так задумалась, что не расслышала его шаги.

Я продолжала сидеть на стуле, потому что ноги враз отказали, а еще очень сильно дрожали в коленках, и, вытаращив, как последняя дура, глаза, не знала, что сказать.

— Т-ты? — Я с трудом выдавила первое слово, остальные пошли легче. И все-таки я не нашла ничего лучше, чем спросить: — Как ты прошел в ворота?

— Я? — он полез в карман и достал брелок, с помощью которого ворота автоматически открываются, и положил его на подоконник. — Вот! Передай Римме Витальевне.

— Она знала, что ты придешь? — я была поражена до глубины души.

Он отвел взгляд и пожал плечами. И тут я увидела в окне лицо Риммы. Она, улыбаясь, наблюдала за нами. И я показала ей кулак.

— Аня! Не сердись! — впервые я видела, чтобы Суворов смотрел на меня умоляющим взглядом. — Я заехал попрощаться! Но я вернусь!

— Возвращайся! — сказала я. — Обязательно возвращайся!

Он с облегчением вздохнул и тоже, едва заметно улыбнулся.

— Надеюсь, тебе понадобится дворник? — Он кивнул на цветники. — Я еще успею их полить.

— Нет уж, — сказала я. — Поезжай! Раньше уедешь, раньше вернешься!

— Я позвоню, — крикнул он уже на бегу и помахал мне рукой.

И я подумала, что он-то уж точно мне позвонит.

Суворов скрылся за воротами, и тотчас заурчал мотор машины. Риммино лицо исчезло в окне. А я несколько раз подняла руки вверх, затем энергично развела их в стороны, и направилась в спальню.

Через десять минут, я в легких шортах и в майке бежала по дороге в сторону леса мимо домов спящего еще поселка. Редбой с весело торчащим хвостом легко обогнал меня, и несся теперь впереди, то и дело оглядываясь, проверял, как далеко я отстала. Свежий воздух холодил кожу, и дышалось мне, как никогда, легко и свободно. Над лесом всходило солнце, и я точно знала, что это не последнее утро в моей жизни.