И если б не боялся разбудить спящую Наташу, громко расхохотался.

Все-таки встал. Не спалось, хоть усталость и сказывалась, эмоциональный подъем, дикая встряска и обретение, не давали сомкнуть глаза. На душе не было тяжести, было ощущение, что он, будто боксер, отыграл невероятно тяжелый бой и выиграл приз. Самое дорогое, что может быть для него в жизни.

С того дня, когда они расстались еще в школе, прошло больше пятнадцати лет. Все это время Денис жил, стараясь не вспоминать девчонку, разбившую ему сердце. Но она всегда там жила, в его сердце, и кроме нее, никому там не было места.

Монахом он, конечно же, не был, но не то это, не то…

Мужчина еще раз ревнивым глазом собственника взглянул на спящую женщину, его драгоценный приз. Кому-то может и просто баба, а для него смысл жизни. И понял он это, как только снова увидел. Потому что с ней все совершенно иначе.

При мысли о том, насколько иначе, блаженные мурашки побежали по коже, но Денис не хотел сейчас тревожить Наташу своим неуемным желанием. Понимал, каково ей пришлось. Сплошное нервное напряжение последних дней, да еще и шоковая терапия, которую он устроил. А иначе никак. Иначе не выбралась бы она из своего ущербного душевного состояния.

Но теперь главное не упустить, дать ей нормально расцвести, стать счастливой женщиной. Он сможет.

Простонав что-то сквозь сон, Наташа повернулась в его сторону, раскрылась. В номере было тепло, но Денис поправил сбившееся покрывало, укрыл теплее. Протянул руку, бережно отвел тяжелую прядь черных волос, любуясь расслабленным лицом спящей.

И подумал, что надо ковать железо, пока горячо.

* * *

Звонок разбудил Жору Манасова в половине третьего ночи. Увидев, что звонит Денис, тот выбрался из-под рук и ног Инги, отошел в ванную и только потом ответил сонным шепотом:

— Да.

— Спишь, брат? — невинно поинтересовался Денис.

— Ну… как бы да, — не без подозрения ответил Жора, поплотнее прикрывая за собой дверь.

— Брат, нужна твоя помощь, — начал Денис.

Жора мгновенно посерьезнел:

— Что случилось? Что с моей сестрой? Вы где?

— С твоей сестрой все в полном порядке, — Денис тут же сообщил название того ресторанного комплекса, где они остановились на ночевку.

— Хмммм, далеко забрались. Ты собираешься говорить, что случилось?

— Ээээ… Да. Нам нужно срочно обвенчаться. Желательно завтра. Сможешь устроить?

С минуту Жора беззвучно ругался, потом с усилием прокашлялся, после чего смог наконец ответить:

— Трудно все теперь…

— Брат…

— Ой, заткнись уже! Привози, давай мою сестру, пока по старой доброй традиции вся семья с берданками не кинулась в погоню!

— Жора…!

— Молчи. Должен будешь, родственник.

Не мог он удержаться. От ехидства, прозвучавшего в голосе друга, Денис понял, хана ему, хана… И выдал на радостях:

— Спасибо, брат!

— Ладно, давай спать.

Жора отбился и отрыл дверь ванной, собираясь пойти в постель и продолжить прерванный сон. За дверью стояла Инга, левая бровь ее подозрительно поползла вверх. Мужик предпочел не тянуть интригу:

— Денис просил устроить им венчание, — потом многозначительно добавил. — Завтра.

— Завтра? — она аж присвистнула, но прониклась мгновенно. — Их же без свидетельства о браке не обвенчают.

— Вот и я о том же, — проговорил Жора.

Инга уже не слушала, в ее глазах отразилась усиленная работа мысли.

— Так! Сын зав отдела ЗАГС лечит зубы у меня, — тут она прищурилась. — А мама отца Гавриила у Наташки… Подожди, сейчас мы сделаем пару звоночков…

Дальше Жора просто отправился в постель, понимая, если женщина присела на телефон, пусть даже среди ночи, пытаться встревать бесполезно. И только он собрался заснуть, как на него обрушился растрепанный и ужасно довольный рыжий вихрь с победным воплем:

— Я все устроила! Я молодец?

Даже не стал спрашивать, как ей это удалось. Разбудить людей среди ночи и решить за пять минут то, что нормальные люди делают несколько месяцев. Он просто прижал ее к себе и прошептал на ушко:

— Мммм… моя врачиха! Иди к папочке…

Хорошо, когда в городе все друг друга знают, или родственники. Или хотя бы лечат зубы у правильных людей.

А еще надо выспаться, потому что завтрашний день тоже будет богат событиями. Перед тем как заснуть, Инга спросила:

— Слушай, Жор, как думаешь, Гамовы не устроят очередную подлянку?

— Не знаю, — проворчал Жора. — Они же твои родственники, тебе лучше знать.

— Ну… Я не думаю… Вчера вечером Арсен с женой приходили к моим. Извинились за поведение матери.

— Да? А мне чего не сказала? — оживился Жора.

— А ты был занят, с парнями анекдоты травил. Папа сказал, завтра днем они собираются сюда.

— О-о… — выдавил Жора.

Потом философски махнул на это рукой, понимая, всего предвидеть невозможно.

* * *

Всего предусмотреть действительно невозможно.

После малоприятного визита к родственникам Арсен чувствовал себя как выжатый лимон. Пришлось краснеть, не зная, как сказать то, чего нельзя говорить. Одно несомненно, родственники вполне справедливо разговаривали с ним «через нос». И вряд ли такое забудется, даже со временем.

Его подавленное состояние не располагало к беседам, да Дина и не привыкла к беседам. Разговаривать как люди, они начали практически только вчера. Потому она предпочитала молчать, не доставать его лишними вопросами или выражением сочувствия. Детей на ночь решили оставить у ее родителей. В пустом доме было тихо, пусто и… спокойно. Впервые за долгое время.

Дина готовила ужин, пока муж сидел, уставившись в телевизор. Смотрел, не видя, но картинка и тихо журчащий звук умиротворяли. Спокойствие ощущалось нереальным, казалось, вот-вот случится еще что-то. Оно не заставило себя ждать.

Внезапный звонок из больницы, матери стало хуже, хочет их видеть.

Конечно же, они сорвались тут же.

Оказалось, за это время, к ней приходил отец. О чем-то говорили при закрытых дверях, потом Георгий Гамов ушел. А у нее началась истерика. Успокоительное вкололи, поставили капельницы. Сейчас относительно нормально. Хочет поговорить.

Первым к матери зашел взволнованный Арсен.

— Мама, как ты?

— Хорошо, — сухо ответила она и отвернулась.

— Ты в чем-нибудь нуждаешься? Может, отвезем тебя в Москву?

— Нет.

Арсену показалось, что она разговаривает с ним, однако мысли ее далеко. Выглядела женщина неважно, и все-таки прямая спина и надменное выражение остались при ней. Видеть ее такой было больно, но он устал от всего. Чувства как-то притупились, для сына стало откровением, что мать она даже не хочет с ним разговаривать.

Неожиданно она сказала:

— Сегодня приходил твой отец.

Арсен кивнул, ему это было известно. Мать вдруг повернулась к нему всем корпусом и уставилась пронзительным взглядом, потом ее губы искривились, обвиняя:

— Ты знаешь. Ты все знаешь, и ты его оправдываешь.

— Не вмешивай меня в ваши дела, мама.

Но она будто не слышала:

— Ты оправдываешь его, потому что сам такой же!

— Мама, он мой отец! — попытался возразить Арсен.

Но она не желала слушать, странный огонь горел в глазах женщины.

— Можешь идти. Пусть зайдет твоя жена.

Этого он теперь не мог. Пренебрежительного отношения. Но мать была больна, не в себе. Он молча встал и вышел, отправив к ней Дину.

— А, пришла, — процедила старуха, смерив невестку презрительным взглядом.

Дина ничего не сказала, просто присела на стул рядом с постелью больной.

— Скажи мне, как ты терпишь, что твой муж сохнет по другой женщине? — слова были жестокие и неожиданные.

— Он мой муж, — спустя короткое время ответила Дина.

Старуха покивала головой:

— Я всегда презирала тебя за это. За то, что ты знала и терпела. Терпела эту грязь, — лицо старухи скривилось от отвращения. — Я так не могла! Когда узнала, что Георгий путался с другой, я выгнала его из своей постели. Навсегда! Несмотря на то, что я его любила! Потому что это грязь! А ты, терпишь, сидишь рядом с ним как жалкая мышь.

Дина на секунду зажмурилась, а потом открыла глаза и ответила:

— Я сижу рядом со своим мужем как мышь, потому что люблю его. И я всегда буду стараться помочь ему. Потому что он мой муж, и я люблю его Вы говорите грязь… Надо было развестись. Зачем было мучить себя и его?

— Молчи! Как ты смеешь такое говорить? Чтобы мое имя трепали все, кому не лень? Это позор! — старуха сжала похудевшую руку в кулак.

Дина многое могла бы сказать, но сказала только одно:

— Вы знаете, любовь не бывает грязной. Любовь или есть, или ее нет. И любить человека не грязь. Грязь — это то, что вы со своим мужем и сыном сделали. Вы исковеркали им обоим жизнь.

— Ничего, у моего мужа есть, кому его утешить. И у твоего мужа тоже найдется, — ядовито заметила старая женщина.

— Найдется, у него есть я, — в тон ей ответила невестка.

Дина поняла, что яд предназначался для нее, но свекрови не удалось ее уязвить. Пусть муж и не любил ее, в его честности Дина никогда не сомневалась. Он мог быть каким угодно, мог все это время любить другую, но спал он каждую ночь в ее постели.

— Уходи, — проговорила старуха.

— С вами все будет в порядке? — спросила Дина.

Та резко проговорила:

— Уходи, я устала, — отвернулась и махнула рукой.

— Хорошо. Я приду завтра.

Дина покинула палату не сразу. Минуту еще вглядывалась, потом вышла. Ей почему-то показалось, что старуха опять что-то нехорошее задумала. Это чувство не оставляло женщину всю дорогу домой. И потом тоже, нет-нет да и сожмется сердце от непонятного беспокойства.