— Она ещё на работе. Вы проходите, она обещала подъехать ближе к одиннадцати, — мать предложила пройти незнакомой женщине.

— А где Кевин? — Реджина растерялась. Она смотрела на маму Эммы, и не знала, что говорить и что вообще делать, — кстати, они для вас, — брюнетка наконец-то протянула букет.

— Кевина я уже уложила, — протянула мать и взяла букет, находясь в некоем недоумении, — спасибо, но… а вы кто?!

— Я… — Реджина и не знала кто она, а говорить, что она любит Эмму, наверное, очень резко для матери.

— Я Реджина Миллс, — представилась брюнетка.

— Марта Свон, — в ответ представилась мать Эммы, так и продолжая стоять на пороге, ведь брюнетка отчего-то не заходила в дом, — может, вы всё же пройдёте? По какому вы вопросу?

— Я к Эмме, мы… мне нужно с ней поговорить, — Миллс прошла в дом, — это подарок для Кевина.

— Спасибо, — мать доброжелательно улыбнулась, — Кевин будет очень рад. Я думаю, и Эмма тоже. Вы же, наверное, подруги? Простите, я не расслышала из-за шума машины, как вас зовут? — Марта провела Реджину в гостиную и пригласила жестом присесть на диван.

— Мы очень близкие подруги, — Миллс присела на диван, — меня зовут Реджина.

— Теперь расслышала, очень приятно. Чай, кофе? Может, вы голодны? — спросила Марта, видя усталое и отчего-то бледное лицо брюнетки.

— Если можно, кофе со сливками, — Реджина очень скучала по этому напитку.

— Конечно, можно. Подождите здесь, — кивнула Марта и направилась в кухню.


Реджина встала и подошла к камину, где стояли фотографии. Миллс наконец-то увидела Эмму в домашней обстановке, обнимающую сына.

— Ваш кофе, Реджина. Печенье я сама испекла. Кевин их уж очень любит. Отец не позволял мальчику сладости, хотя у него на них даже аллергии не было, — Марта поставила небольшой поднос на журнальный столик перед диваном.

— Спасибо, — Реджина вернулась на диван, — я знаю эту историю и рада, что всё закончилось.

— Вы не представляете, как мы с Кевином рады, — Марта присела с другой стороны дивана и взяла чай, который приготовила для себя, — это был ужасный год. А вы, Реджина… — мать отчего-то замолчала и внимательно посмотрела на Миллс, как будто что-то вспоминая или изучая, — а вы давно знакомы с Эммой?!

— Год, — честно ответила брюнетка, — мы сидели вместе. Мне нужно поговорить с Эммой.

— Так это всё же вы? — сразу спросила старшая Свон, понимая, что её предположения верны, — Реджина Миллс, как же я сразу не догадалась. Но… Вы же… Вернее, Эмма говорила, что вам ещё долго сидеть, но она вам очень благодарна. Вас выпустили по УДО?

— Я вышла… — Реджина смотрела на Марту и не понимала, как сказать женщине, что она «мёртвая» преступница, — по обстоятельствам. Я знаю, что Эмма вам говорила, что я помогала ей там.

— И что помогли с выходом. Это же вы оплачивали того адвоката. Эмма рассказывала, что всё вернёт вам. Она уже хотела ехать к вам на свидание и даже Кевина с собой взять хотела, — рассказывала Марта, попивая чай. Ей отчего-то было достаточно легко и просто разговаривать с Реджиной.

— Но я сама приехала к ним, — Реджина с удовольствием пила кофе, — я давно хотела познакомиться с Кевином.

— Я думаю, если вы завтра придёте, вы обязательно познакомитесь, — только начала мать, как услышала, как открывается входная дверь, — а вот и Эмма пришла.

Женщина встала и пошла из гостиной, чтобы встретить дочь.


— Эмма, здравствуй. А к тебе…

— Мама, прошу, не сейчас. Всё потом, — блондинка не смотрела на мать. Она быстро кинула ключи на тумбочку в коридоре и сквозь слезы побежала наверх, к себе в комнату. Она и вовсе не хотела приезжать домой, но волновать мать не желала больше. И поэтому решила быстро проскочить к себе в комнату и продолжить горько скорбеть по любимой, которую и вовсе не заметила в гостиной, захлопывая дверь своей спальни на втором этаже.

Реджина услышала по голосу Эммы, что девушка расстроена. Миллс сначала не поняла, что произошло, но потом в её голове проскользнула страшная мысль.

— Я сама с ней поговорю, — Реджина, поджав губы, посмотрела на Марту и пошла наверх к Эмме.

— Конечно, — Марта совсем ничего не поняла, но и препятствовать Реджине не хотела, ведь по разговорам с дочерью она поняла, что они стали близкими подругами с её дочерью.


Свон забежала в спальню и прямо в деловом костюме упала на кровать и уткнулась в подушку.

— Нет, нет, как? Реджи… — продолжала шептать Свон, горько плача. Ей было очень больно от осознания, что её любимой больше нет, что ничего уже не исправишь.

Реджина поднялась наверх и нервно задышала, подходя к спальне Эммы. Она всё же надеялась, что её любимой не успели сказать про её «смерть».

Она тихо постучала.

— Мама, пожа… луйста, потом… — сквозь скрываемые рыдания крикнула Эмма.

Реджина услышала Эмму, но понимала, что должна быть рядом. Повернув ручку, она вошла в комнату. Тихо зайдя, Миллс закрыла дверь на защёлку, — котёнок.

— Что? — услышав голос, который ни с чем никогда не спутает, Свон встрепенулась и резко повернула голову к двери, мгновенно замерев от полной неожиданности.

— Котёнок, — Реджина улыбнулась, хотя в глазах Эммы она видела страх, растерянность, но всё же в самой душе радость, — я здесь, как и обещала тебе, любимая.

— Ты? Как? Ты же… — Эмма медленно поднималась с кровати и подходила по миллиметру к любимой женщине, которую думала, что потеряла навсегда, — это ты?!

— Это я. Прости, ты не должна была пережить… — Реджина в очередной раз не знала, что сказать, — я надеялась успеть. Я здесь, я с тобой, я люблю тебя, и мы наконец-то будем вместе.

Реджина тоже делала аккуратные шаги к Эмме.

— Ты здесь… — Свон уже практически вплотную подошла к Миллс и боялась пошевелиться. Из глаз продолжали литься слезы, а разум не мог поверить в то, что любимая жива, что она не где-то далеко, что она здесь, рядом с ней.

— Люблю тебя, — Реджина в один шаг сократила расстояние и, крепко прижав к себе, страстно поцеловала. Вложив в этот поцелуй все эмоции и чувства.

Свон отвечала. Жёстко, страстно, необузданно и не желая останавливаться. Она также все свои эмоции отдавала Реджине и этому поцелую. Боль вперемешку со слезами делали поцелуй сильнее, жёстче, круче. Но Эмма не шевелилась. Только губы и те выходящие наружу ощущения выдавали все потаённые чувства, сидящие внутри Свон, которые очень сильно саднили и давили тяжёлым грузом.

Миллс, наоборот, не стояла без движения, она начала стягивать с Эммы одежду. Строгий пиджак очень быстро полетел на пол, от классической рубашки разом отлетели все пуговицы.

Реджина хотела свою любимую и сейчас надеялась, что Свон не оттолкнёт её.

— Малышка… — брюнетка переключилась поцелуями на ключицу Эммы.

— Ты жива… Господи, ты жива, — Эмма стояла, словно в прострации. У неё в душе кипел огонь, но снаружи она не шевелилась, лишь отклонив голову, чтобы Реджине было удобно её целовать. Те эмоции, что она сейчас испытывает, просто не передать словами. Они сидели внутри, готовые вырваться громкими криками, действиями, но пока тихо докипали, не вырываясь наружу.

Реджина, пока целовала шею, ключицы, сняла бюстгальтер Эммы и расстегнула брюки, спустила их вместе с трусиками, — я скучала. Я больше не могла без тебя быть.

Брюнетка сжала ягодицы Свон, а губами ласкала упругую, такую нежную, вздымающуюся от тяжёлого дыхания грудь.

— Как? Объясни, почему? — Эмма тяжело дышала, но по-прежнему не шевелилась, так и стоя полностью голой под ласками Реджины, которые сработали моментально, увеличивая тяжесть в низу живота и влажность между ног.

— Я всё тебе расскажу, всё в деталях, — Реджина начала подталкивать блондинку к кровати, чтобы она вновь принадлежала только ей, — но давай завтра отвечу на любой вопрос. Сейчас я хочу быть с тобой, ласкать тебя, любить тебя, знать, что мы вновь вместе.

— Ты жива, и я не хочу больше ни о чём думать, — Эмма, подталкиваемая Реджиной, упала на кровать. Она потянулась на локтях, чтобы лечь на подушки, и тут же над ней нависла Реджина, а Свон просто не в силах была сопротивляться. Вопросов была сотня, но в голове крутилась только одна мысль — любимая рядом, жива. Она жива, а это главное. Но что-то всё равно не давало Свон шевелиться. Какой-то невидимый барьер не давал перепрыгнуть границу и утонуть в пучине страсти и любви. Что-то держало и не давало расслабиться от этих умелых и таких прекрасных ласк и поцелуев.

— Я должна была успеть, — Миллс корила себя, что Эмма узнала про её «смерть», и теперь Свон всё ещё осознает обратное.

Реджина скинула с себя пиджак, чтобы он не сковывал движения, и наконец-то полностью отдалась любви. Нежными прикосновениями к желанному телу, поцелуями по нежной коже Реджина спустилась вниз и устроилась между слегка разведённых ног. Этот запах сводил с ума.

— Я так скучала. Твой запах я не забуду никогда, — она прикоснулась язычком к клитору Эммы.

— Амм… — Свон мгновенно выгнулась в спине от дико горячих ощущений, и её рука рефлекторно переместилась на затылок Реджине, слегка сжимая волосы. Она тоже хотела отдаться ощущениям и забыть обо всем, но… Этот ужасный день, в который Свон думала, что Реджины больше нет, она не забудет никогда, ведь это один из самых кошмарных дней в её жизни. Есть много вопросов, на которые Свон потребует ответов, но не сейчас. Сейчас только чувства, ощущения и бесконечная любовь.

— Любимая, — Миллс ласкала Эмму. Брюнетка полностью отдавалась своим чувствам и эмоциям. Это было самое лучшее, что могло случиться, они на свободе, а самое главное, вместе. Ничего сейчас не мешало быть просто счастливыми.

Брюнетка нежно ласкала набухший бугорок, а одним пальчиком входила в лоно Свон. Движения так же как с эмоциями ускорялись, и Реджина слышала скрываемые стоны девушки.