Ханна послушно легла, и Дэвид, закутав ее, отправился на кухню. Питер встретился с ним глазами, показав, что уже знает все новости, и подтвердил догадку хозяина словами:

– Чёртов лицемер! Столько лет выходить сухим из воды! Сэр, она правду сказала: если бы при ней не было вас, Бог знает, что она могла бы натворить.

Дэвид не сделал Питеру замечания вроде: «Вижу, ты не упустил из её рассказа ни слова!», а просто позвал:

– Пойдём наверх и посмотрим, куда Ханне складывать вещи.


Глава 13

Ханна знала, что не сможет скрыть свою осведомленность, сидя за ужином напротив Хамфри: он все прочтет по ее лицу. Накрыв стол на одну персону, она собиралась дождаться мужа и прямо у дверей сообщить ему, что уже поела и собирается ненадолго отлучиться. Хамфри, скорее всего, вежливо полюбопытствует, куда она идет, и Ханна заранее заготовила ответ.

Однако события развернулись не по плану. Из своей комнаты она услышала, как муж отпирает входную дверь, а затем, к вящему ее изумлению, снизу раздался крик:

– Ханна! Ты где, Ханна?

Она медленно спустилась на первый этаж и по коридору прошла в прихожую. Хамфри стоял там, так и не сняв пальто. Его длинное худое лицо горело от возмущения, окрасившего и тон последовавшего вопроса:

– Чего ты рассчитываешь добиться, выставляя меня дураком?

Ханна не ответила, просто замерла, уставившись на Хамфри. Тогда он продолжил:

– Ты все это время исподтишка смеялась надо мной? Отвечай! А когда я передал тебе слова Брауна о том, что у тебя обнаружилась близняшка, расфуфыренная, точно модель из «Вог», ты и тогда потешалась? И потом, когда Браун выходил из церкви Святого Мартина в Полях и встретил ту же красотку под ручку с мужчиной? Он в подробностях расписал, как поздоровался с тобой, а ты с милой улыбкой ответила: «Добрый день, мистер Браун!». Что на это скажешь?

– Ничего. Ты уже все сказал.

– Не смей стоять с таким видом, будто мои слова тебя не касаются!

Муж бросился к Ханне, схватил ее за руку, но тут же с воплем отскочил, когда ее кулачок врезался в его запястье. Ханна закричала, срываясь на визг:

– Не смей меня трогать! Не вздумай приближаться, или в следующий раз я ударю тебя не рукой!

Растирая пальцами ушибленное запястье, Хамфри уставился на нее с открытым ртом. Ханна увидела, что его зубы стучат от страха. Когда муж все-таки заговорил, слова давались ему с видимым усилием.

– Я жду объяснений: ты не сделаешь из меня рогоносца!

– А если я не хочу давать тебе никаких объяснений, во всяком случае, сейчас? В свое время ты их получишь. О да, Хамфри, всему свое время.

– Ты просто сама не своя. Да что на тебя нашло? Я никогда тебя такой не видел.

– Ты сам всему виной, Хамфри, ты и долгие годы одиноких выходных.

– Ты же знаешь причину, – быстро вставил он, – знаешь, как важно для меня навещать стариков. А ты все равно не стала бы ездить со мной: они никогда тебе не нравились, да и сами от тебя не в восторге.

Помолчав с минуту, Ханна спокойно произнесла:

– Возможно, кто-то постарался создать у них неблагоприятное представление обо мне.

– Такое представление создала ты, а не я: являлась к ним, распустив волосы, в короткой юбке… тот еще видок.

– О! Значит, у меня был распущенный вид? Так ты же видел, на ком женился.

– Да, и теперь я понимаю, что совершил ошибку, – кивнул он.

– Ты не одинок, Хамфри, – голос Ханны подернулся ледком. – Но, по твоим словам, ты понял это только сейчас, а я – уже очень-очень давно. Но, как бы то ни было, сейчас я ухожу. Ужин на столе, приятного аппетита.

– Никуда ты не пойдешь! – Хамфри вновь шагнул к ней.– Ты не уйдешь отсюда, пока мы не разберемся.

– Ну, Хамфри, по-моему, на то, чтобы разобраться, потребуется немалое время, может, несколько недель. А я намерена уходить, когда мне вздумается, пока наконец не съеду отсюда окончательно.

– Не смей так со мной разговаривать! Ведешь себя, словно шлюха!

Не успел Хамфри договорить, как отшатнулся к стене, словно ожидая удара – Ханна пронзительно завизжала:

– До тебя, видно, не доходит, что еще чуть-чуть – и я вышибла бы тебе мозги! Размозжила бы башку! Ты снова посмел меня оскорбить, но обещаю: ты получишь по заслугам, причем откуда не ждешь. Неважно, что ты такой здоровенный! А впрочем, это только видимость! Внутри ты – червяк, пустая, дутая, лицемерная пародия на мужчину. Сейчас я уйду, и, пока не остыну, не вздумай со мной заговаривать, или один Бог ведает, что я с тобой сделаю. И, Хамфри, – последнее слово Ханна выплюнула мужу в лицо, – я не шучу. – Теперь она цедила сквозь стиснутые зубы: – Отвечаю за каждое свое слово: если не достану тебя спереди, я зайду с тыла.

Ханна уже пыталась сообразить, что это она сейчас наговорила. О, Господи! Она развернулась и бросилась в свою комнату, охваченная небывалым доселе гневом. Слушая рассказ миссис Дрейтон о том, как все эти годы муж поливал ее грязью, Ханна думала, что хуже ей не будет уже никогда, однако нынешние эмоции превосходили всё, испытанное прежде. Она действительно готова была осуществить свои угрозы и зримо представляла, как ее рука врезается мужу в затылок. Во что же он ее превратил?

Дрожа всем телом, Ханна рылась в гардеробе в поисках жакета. Она должна добраться до Дэвида, а если того не будет дома, наверняка застанет там Питера. Он и поговорит с ней, и выслушает. Питер способен любого успокоить.

Она спустилась в холл. Хамфри еще стоял на прежнем месте, так и не сняв пальто. Он даже не попытался к ней приблизиться, лишь сказал:

– По возвращении ты можешь обнаружить, что дверь заперта.

Ханна ответила, придав голосу как можно больше спокойствия:

– Конечно, запри её. Это поможет мне при подаче заявления на развод.

Парируя угрозу, она открывала дверь и, очутившись на улице, заметила, что Хамфри спешит следом. Поэтому быстро захлопнула дверь и почти побежала прочь.

Дэвид оказался дома и немедленно бросился утешать любимую, но успокоить ее удалось далеко не сразу. Спустя некоторое время Ханна произнесла:

– Уф! Я бы, наверное, с ходу все ему высказала, но меня сдерживало обещание, данное миссис Дрейтон: для нее, кажется, очень важно, чтобы я помалкивала еще несколько дней.

Позже Дэвид настоял на том, чтобы проводить ее до дома на такси. Он ждал в машине, пока она не войдет. Ханна отперла дверь и, обернувшись, махнула ему, показывая, что все в порядке, а затем переступила порог.

В дверях гостиной немедленно нарисовался Хамфри. Не приближаясь к Ханне, он дождался, пока та не проследует мимо него на второй этаж, и примирительным тоном нарушил молчание:

– Ханна, давай поговорим. Я должен... кое-что тебе сказать.

Она, не откликаясь, шагала дальше, и Хамфри перешел на крик:

– Ханна! Мне необходимо с тобой поговорить. Ладно, согласен: это переломный момент, но я… я должен тебе кое-что объяснить.

На полпути она обернулась и, медленно спустившись, оказалась с мужем лицом к лицу.

– Пойдем в гостиную, – предложил Хамфри.

Там она села на стул, а он продолжил стоять, облокотившись на каминную полку. Не глядя в сторону Ханны, муж произнес:

– В общем, это касается развода. Я… я бы дал его тебе хоть завтра. Да, именно так, – повернувшись к ней, он кивнул, будто в подтверждение своих слов, – но, видишь ли, меня останавливает мысль о стариках. Они так решительно настроены против разрыва брачных уз, что, заикнись я только о разводе, ну… это бы… – здесь он прервался, словно не мог подобрать слова, сунул руки в карманы брюк и принялся мерить шагами прикаминный коврик.

Молчание затягивалось, и Ханна спокойно констатировала:

– То есть ты пытаешься сказать, что должен оставаться у стариков на хорошем счету, чтобы тебя не вычеркнули из завещания. Они ведь весьма состоятельные люди, как я поняла.

Хамфри помялся, ущипнул себя за нижнюю губу и произнес:

– Ты чересчур прямолинейна, но посуди сама: кому же еще им оставить нажитое? Понимаешь, будь они обычной парой, без этих дурацких предрассудков… И я действительно много лет за ними ухаживал.

– Что? – вопрос прозвучал так, будто она не расслышала.

– Я за ними ухаживал, – громче повторил Хамфри. – То есть... именно поэтому мне приходилось покидать тебя на выходные.

Слушать эту наглую ложь сидя было выше ее сил. Ханна встала и спросила ровным голосом:

– И это единственная причина, Хамфри?

Тот с горячностью ответил:

– А зачем иначе мне было бросать тебя в одиночестве… почему приходилось оставлять одну? Они ведь очень требовательные. Ты даже не представляешь, как с ними тяжело. За выходные я просто выматываюсь.

Ее реакция на слова мужа была неоднозначной. Сначала Ханне захотелось рассмеяться, перевести всё в шутку с интимным подтекстом, например, сказать что-то вроде: «Готова побиться об заклад, Хамфри, ты выкладываешься до последней капли». Но потом она вновь испытала пугающее желание накинуться на него и вцепиться ногтями в лицо. Нужно было поскорее уйти. Ханна стремительно развернулась и пошла к двери, но остановилась, услышав его крик:

– Ханна! Ханна! Подожди минуту. Все, о чем я тебя прошу, это... это чтобы ты повременила пока... ну, с разводом. Ладно, делай, что тебе заблагорассудится, но не предавай это огласке хотя бы некоторое время. Окажи мне такую любезность.

– И сколько продлится это «некоторое время»? Пока они оба не умрут?

Хамфри хватило такта склонить голову:

– Пожилой человек всегда балансирует на краю, а я… знаю, что тетушка довольно плоха. Недавно у нее нашли рак.

– И ты ждешь не дождешься, когда твои старики сыграют в ящик.