– Да, встретила.

– И что было дальше?

Ханна рассказала все, что произошло накануне, начиная с обеда у Микки и до того момента, как они с Дэвидом расстались. И про обещание встретиться с ним снова.

– Когда?

– Когда-нибудь.

– Сегодня?

Ханна покачала головой:

– Нет, не сегодня.

– Врёшь. Ты собиралась встретиться с ним сегодня, но увидела меня в лежку и думаешь, будто должна сыграть роль любящей сестры и присмотреть за оравой внизу. Что ж, этому не бывать.

– Нет, я останусь!

– Посмотрим!

Они пристально уставились друг на друга, и Джейни спросила:

– Какой он?

Ханна ответила не сразу, а покосилась в окно, следом оглядела современно обставленную спальню, которая казалась непривычно опрятной, вновь перевела взгляд на Джейни и сказала:

– Не могу выразить это словами. Он замечательный собеседник, забавный и добрый.

– О Боже! Не попадись на «доброту» ещё раз. У тебя уже был один такой. «Дорогой Хамфри так добр. Я не должна делать больно Хамфри, потому что он добрый».

Повысив голос, Ханна воскликнула:

– Я имею в виду не такую доброту!

– И что же собой представляет другая доброта?

– Я… Я не могу сказать, но он не такой.

– Высокий и симпатичный?

– Да. И то, и другое.

– Состоятелен?

– Ну, не совсем, но… Думаю, условия его жизни достаточно комфортны.

– Тебе понравилась его квартира?

– Да, всё, что я там видела, было чудесным.

Джейни поморщилась, пытаясь двигаться в кровати, но спросила со смешком:

– Он показывал тебе спальню?

Ханна чётко ответила:

– Да, сестричка, он показал мне и спальню, и ванную!

– Мило?

– На самом деле очень мило.

– Комната симпатичненькая или типично мужская?

– Джейни! Не испытывай моё терпение. Это просто спальня, обыкновенная спальня. Единственное, что бросилось в глаза – немного антикварной мебели в гостиной.

– А теперь честно, когда ты увидишь его снова? Мне любопытно.

– Я… Я точно не знаю.

– Ну, после вчерашней инвентаризации вы наверняка уговорились о встрече. При условии, что всё сказанное тобой – правда.

– Я ещё не назначила время. Обещала, что позвоню ему…

Знает ли она его номер? Нет. Но зато ей известен адрес.

– Никак не решу, верить тебе или нет.

– Ну, сестричка, веришь ты или нет, не суть важно. Я останусь здесь до конца дня и получу в награду мясо и овощи. И не берусь угадать, что ты припасла для пудинга.

– Фрукты. Их полно в холодильнике.

– Очень хорошо: можно приготовить прекрасный фруктовый салат. А ты не подумала заказать сливки?

– Ступай вниз, мисс Воображуля!

Ханна направилась к двери, и тогда Джейни необычно мягко сказала:

– Знаешь что, Ханна... Кем бы ни был этот парень, он сотворил с тобой чудо. Ты вновь стала такой, какой была в двадцать лет. Продолжай в том же духе.

В ответ Ханна не смогла вымолвить ни слова. Она лишь почувствовала, что покраснела, и Джейни немедленно заметила:

– Что-то определённо изменилось. Я давным-давно не видела на твоих щеках стыдливого румянца.

Ханна замерла, прикусив нижнюю губу. Джейни права: что-то в ней изменилось за последние четыре дня. С плеч слетели годы унылой монотонной рутины, которые старили её раньше времени. А ведь она почти превратилась в матрону, хотя ей пока нет и тридцати. Кто виноват? Несправедливо обвинять во всём одного Хамфри. Ей стоило потребовать объяснения, ещё начиная с отдельных комнат. Но как что-то требовать от Хамфри? Невозможно требовать, когда имеешь с ним дело: по правилам ты вежливо задаешь вопрос, а он так же вежливо отвечает.

Спустившись вниз, Ханна встретила Мэгги.

– Тётя Ханна, ты останешься у нас на весь день? – громко прошептала девочка.

– Ну, я… правда, не знаю. А почему ты спрашиваешь?

– Только потому, что тогда я смогу пойти к Нанетт. Она устраивает у себя дома праздник. Я никогда ещё там не была, но на прошлой неделе мама обещала, что отпустит меня. Она купила мне новую мини-юбку и шёлковую блузку, это восхитительно!

– Что восхитительно? Мини-юбка или шёлковая блузка?

Мэгги засмеялась:

– И то, и другое. У Нанетт большой-большой дом. Я очень сильно хочу его увидеть. Папа говорит, что когда-нибудь мы переедем, потому что это место становится похожим на спичечный коробок, сжимаясь всякий раз, когда мама делает это снова.

– Делает что? – Ханна посмотрела в круглые тёмные глаза Мэгги, столь похожие на глаза Эдди.

 – Ну, снова становится беременной. Она хочет ещё мальчика. Сказала, что папе не по нутру платить за прислугу, поэтому он собирается грузить работой свою семью.

Ханна отвесила Мэгги легкий подзатыльник, и девочка притворилась, будто пошатнулась.

– Ты ужасный ребёнок, – воскликнула Ханна.

Мэгги повернулась и ответила:

– Я не ребёнок, и, тётя Ханна, я не помню, чтобы была ребёнком – всегда только самой старшей. Мне было четыре, когда родилась Винни, шесть – когда появилась Клэр, и восемь – когда добавился Джон. Я тогда сказала маме: «Это всё, да?»

– Не верю!

– Правда, тётя Ханна, так я и сказала. Мне надоело заботиться о малышне, и однажды я объяснила отцу, что у других людей есть няни, – Мэгги рассмеялась, – а он тогда ответил: «Здесь козу держать негде, и никакой няни не будет, пока у нас есть ты». Так ты уйдёшь сегодня рано, тётя Ханна?

Ханна вновь посмотрела в тёмные умоляющие глаза и против воли произнесла:

– Нет, не очень. Я никуда не спешу.

Внутренний голос предупреждал: «Послушай! Что ты делаешь? Не валяй дурака!», но Ханна продолжила:

– Только мне нужно позвонить. Я собиралась встретиться с другом, но это подождёт.

– Уверена, тётя?

– Конечно, всем сердцем. – Она положила руку на грудь и сказала: – Перекрестись и знай, что умрёшь, если однажды скажу тебе ложь.

– Тётя Ханна! Подумать только – ты это помнишь! Каждый раз, когда я врала, то так говорила.

 – Да, помню. Ты была настоящим чертёнком. Ну, частично ты им и осталась.

 – Спасибо, тетя Ханна.

Девочка потянулась вверх и быстро поцеловала Ханну в щёку.

– Пойду и доложу маме, что ты остаёшься, чтобы я смогла сходить на праздник?

– Да, иди. Но не удивляйся, если она попытается вставить тебе палки в колёса; настаивай, что я сама сказала, что никуда сегодня не собираюсь.

На кухне Эдди спросил:

– Что это за совещание в коридоре? Мэгги пыталась упросить тебя остаться? Ну а я говорю, что ты не останешься. Как обед закончится, твоя помощь не понадобится, так что сможешь идти по своим делам. Наверное, у тебя свидание, если я всё правильно понял.

– Нет, ты неправильно понял, Эдди, ты ошибаешься. Всё, что мне нужно, это позвонить, но не хочу, чтобы кто-то подслушивал!

– Как будто я бы стал подслушивать!

 – Как будто бы не стал. У тебя до сих пор есть телефонная отводка?

– Да, аппарат в сарае в саду. Это теперь мой новый кабинет и единственное здешнее место, где я могу побыть в покое.

Ханна не стала отвечать зятю иронией, а вышла из кухни и проследовала мимо кладовки в сад, в дальнем конце которого виднелась деревянная хижина.

Сидя на табурете перед шероховатой скамейкой, которая использовалась вместо стола, Ханна позвонила в справочную службу, продиктовала имя и адрес Дэвида и получила номер.

Она не позвонила сразу же, а с минуту сидела, размышляя: не удастся ли все же увидеть его этим вечером и пойти с ним в церковь Святого Мартина. Другой раз настанет только в четверг, но всего на несколько часов, и снова придётся обманывать.

Она набрала номер Дэвида.

– Да, чем могу быть полезен?

Это был голос Питера, и она назвалась:

– Питер, это я, Ханна Дрейтон.

– О, здравствуйте, мадам.

 – Здравствуйте, Питер, – ответила она. – Я могу поговорить с… – Ханна засомневалась, как ей сказать «Дэвидом» или «вашим хозяином», и со смешком проговорила:  – хозяином дома?

– Мадам, хозяин дома ушёл десять минут назад. Но он вскоре вернётся, потому что обедает сегодня здесь. Послушайте, может, сообщите мне ваш номер? Вы дома?

 – Нет, Питер, я у сестры.

После того, как Ханна продиктовала номер, с которого звонила, Питер сказал:

 – Он огорчится, что вы не застали его, и, я уверен, сразу же перезвонит. Сегодня прекрасный день, вы согласны, мадам?

 – Да, день прекрасный, Питер.

После паузы он заговорил вновь, мягко и утешающе:

 – Надеюсь, всё в порядке, мадам? Вы не попали в беду?

Ханна ответила звонким и бодрым голосом:

 – Нет, Питер! Ничего подобного. У моей сестры разболелась спина, и она вынуждена лежать в постели, а у неё четверо детей и муж, который знает намного больше о продаже овощей, нежели об их приготовлении.

Питер засмеялся:

– Значит, вы будете ангелом милосердия и возьмёте всё на себя, мадам?

 – Что-то вроде этого, только без ангела, Питер.

 – О, духи всегда являются под чужой личиной. В любом случае, мадам, как только мистер Дэвид придёт, я скажу ему, что вы звонили. Уверен, он свяжется с вами в ближайшее время.

 – Спасибо, Питер. До свидания.

 – До свидания, мадам.

Да, без сомнения, зная её номер, Дэвид даст о себе знать достаточно быстро…

Ханна звонила в двенадцать, и ещё не пробило и половины второго, когда шестеро едоков уселись за стол. Порцию Джейни отнесли наверх на подносе.

Пока телефон молчал, Ханна убеждала себя, что, вероятно, по воскресеньям Дэвид обедает не раньше двух.

– Забавно, тётя Ханна, что ты сидишь в мамином кресле.