Регина Грез - Древний Рим. Имена удовольствий

Чуть ли не бегом мы покинули площадь и Элиав повел меня к рядам, где продавали специи. Здесь витали ароматы корицы, ее привозили в Рим из Китая, запахи чеснока, лаврового листа, черного перца, камфоры и куркумы, а еще в мисках лежал мускатный орех, имбирь и мякоть алоэ. Римляне — настоящие гурманы, вполне могут позволить себе самые изысканные кушанья и приправы, но нам с Клодием придется довольствоваться более скромными блюдами, на соловьиные язычки и фуа-гра из гусиной печени мы еще не заработали. Кстати, где тут можно перекусить?

— Элиав, может мы с тобой купим по кусочку пиццы?

— А что такое пицца, госпожа?

Вот тебе раз! Итальянцы, оказывается, еще не умеют готовить пиццу… У них еще ничего не слышали о помидорах и моцарелле. Надо же! А еще до Рима пока не добрались картошка, фасоль, кукуруза и шоколад, точнее какао-бобы. На сладкое только мед и фрукты — виноград, инжир, яблоки, персики и абрикосы.

Мы зашли в маленькую харчевню и заказали самое простое и дешевое блюдо — лепешки с медом и воду, хотя я предлагала Элиаву купить для себя немного самого дешевого вина, но он, как порядочный раб, экономил деньги хозяина. И предложил на оставшиеся два асса купить еды для самого Клодия. Так мы и поступили.

Мне, конечно, ко всему пришлось привыкать и смиряться со множеством неудобств. И комната у меня была мрачная, и росписи на стенах ее выцвели и облупились, и мозаика на полу растрескалась. Диванчик тоже не ахти. И единственный пустой ларь, где я могла бы хранить свои наряды, тоже видал немало поколений родичей Клодия. Ладно уж, не до роскоши… Клодий жил так же, правда, в окружении свитков, фолиантов и прочих текстовых документов своего времени. Куда хуже дело обстояло с мытьем и стиркой, а уж что там про одежду говорить.

Я берегла мой нарядный сарафан и ходила теперь в старой серой тунике поэта, правда, по краю подола вилась пурпурная полоса, но когда мне объяснили, что такую одежду носят несовершеннолетние римские отроки, я несколько приуныла. А что оставалось делать? Приличная женская туника стоит аж пятнадцать сестерциев, где же мне их взять?

А еще надо было чем-то подбирать волосы, не подстригать же мою длинную косу из-за перебоев с горячей водой. Я стянула у Клодия из его «библиотеки» красивый золотистый шнурок, что прежде служил закладкой, выстирала его и повесила на ветку обсохнуть. Буду хотя бы им перевязывать свои русые кудри…

Но как же меня угораздило подойти так близко с стене, что отделяла наш двор от владений соседа! Любопытство, ох уж это мое неуемное любопытство… Из-за высоченных серых плит раздавалось какое-то бряцанье и воинственные возгласы, а иногда слышался грубый мужской голос и даже смех. Чем они там занимаются, интересно? Может, у них там спортивные тренировки проходят, хоть бы в щелочку посмотреть, ага… вроде бы здесь заборчик пониже, и весь оплетен какими-то ветками, лианами, нет, это даже не виноград, это что-то покрепче будет. Сейчас я дотянусь…

Но тут над моей головой раздался шорох ветвей и я увидела, как на стену, что я уже облюбовала для осмотра территории, села птица, очень даже напоминающая нашу сойку. Но, что меня особенно возмутило — в клюве эта сойка держала мой золотой шнурок, мое украшение, на которое я возлагала столько надежд.

— Отдай сейчас же, воровка!

Глупая птаха, размером с крупного голубя, естественно, и не подумала возвращать мне столь ценный поблескивающий предмет. Сойка повернулась ко мне хвостом, скосила глаза книзу и поскакала вдоль стены дальше от меня. И тогда я подобрала с земли какой-то пористый обломок, напоминающий кусок серой пемзы, и со всего размаху запустила в птицу. И благополучно промахнулась… Сойка улетела, но на прощанье «каркнула», а значит, выронила мое сокровище из клюва. Мне осталось только перелезть через эту ограду и поднять шнурок с другой стороны.

Все представлялось мне так просто, но на деле оказалось почти не осуществимо. Стена была высокой и карабкаться по ней можно было лишь опираясь на крепкие стебли лозы, похожей на гигантский плющ. Однако, я решила рискнуть, при этом совсем не обратив внимание, что по ту сторону стены подозрительно смолкли все крики и звуки металлических ударов, установилась зловещая тишина.

Я цеплялась за самые прочные, на мой взгляд, лианы и постепенно добралась до самого верха, потом подтянулась на руках и вскарабкалась на «забор», удобно разместившись сверху, благо стена оказалась довольно широкая. И вот тут я, наконец-то, бросила взгляд на сторону соседнего участка, а там… В нескольких метрах от стены, на ровной, посыпанной песочком площадке, возле невысокого фонтанчика стояло двое мужчин и один из них был громила совершенно черного цвета. А вот другой…

Ну, да, я его узнала, хотя сейчас он был в одной набедренной повязке, без своего роскошного плаща и шлема с перьями. У меня даже дыхание перехватило от этой сцены. Впечатляющий дяденька, конечно! Видно, что ведет активный образ жизни, много тренируется… ммм… кажется, частенько на мечах.

Потому как стоял этот самый Консул — сосед, опираясь одной рукой на свой деревянный меч, воткнутый в бордюрчик из застывшей лавы. Еще парочку мечей, но уже, кажется, из металла держал в руках, стоящий рядом, высоченный афроамерикан… стоп… Америку же не открыли еще, значит, это у нас просто африканец, нубиец какой-нибудь. Причем, на голову выше Консула и чуть ли не вдвое шире его в плечах, хотя надо признать, что и сам-то Консул имел весьма атлетическое телосложение. И эти коренастые ребята сейчас уставились на меня с крайне недобрым выражением на лицах. Хотя, стоит отметить, что чернокожий-то парень смотрел больше с любопытством, а вот его, судя по всему, хозяин и господин очень даже злобно.

— Кто ты такая и зачем залезла на стену?

— Ну, во-первых, здравствуйте! Мое имя — Наталия и я ваша соседка. А вы великий полководец и по-совместительству Консул Гай Марий, правильно? Очень приятно с вами познакомится! Я давно об этом мечтала.

Но приветствовать меня мужчина вовсе не собирался, а вместо этого повел очень даже грубую речь:

— Я тебя вспомнил! Ты была так пьяна на площади, что едва стояла на ногах, всем улыбалась и махала руками. Что ты сейчас делаешь в моем саду? Ты — воровка?

От таких нелепых обвинений я чуть было не свалилось со своего насеста и вцепилась в серую породу, что составляла стену, аж обеими руками.

— Что за ерунда! Я ни капли не пила в то утро, я вообще не пью много вина, потому что быстро… ммм… вообщем, мне это вредно. И я улыбалась только вам одному, потому что вы первый римский всадник, которого я здесь увидела и вы были очень эффектно одеты и красиво держались на лошади, а еще почему-то были уж слишком мрачны, хотя, может, так здесь принято выглядеть настоящим Консулам.

Я недавно приехала из провинции, из маленького этрусского городка и мне все здесь в диковинку. Позавчера я первый раз прошлась по римским улицам и у меня просто глаза разбегались, как здесь все интересно и необычно. Я привыкла открыто выражать свои эмоции, но, стоит признать, порой мне это очень вредит. Поверьте, я ни в коей степени не хотела вас обидеть своим поведением. И я не воровка, я родственница поэта Клодия Скавра… правда очень далекая, но все-таки родня. Клянусь вам в этом… ммм… богиней Венерой!

После этой моей тирады мужчина чуть наклонил голову, словно в глубокой задумчивости, а потом снова перешел в наступление:

— Это ты сейчас бросила камень, что попал мне в спину? Что ты себе позволяешь, женщина?

— Какой камень? Ах, да, простите, я хотела попасть в сойку, что унесла мой шнурок, вы его случайно не видели? Я хотела спуститься вниз и поискать его в траве, ой… а вы не слишком пострадали? Я вас не очень сильно ушибла? Я же не знала, что вы находитесь так близко от стены, простите, простите, пожалуйста.

Мне было очень неловко, очень стыдно… Ничего себе знакомство! А если бы этот камень ему по голове прилетел? А если бы я местного Консула жизни лишила? Все, приехали… Дипломатических связей с Древней Русью никаких, князь «Красно Солнышко» даже не вступится, тем более до нашей эры в славянских землях сейчас всем управляют скифские племена, как об этом писал Геродот. Не от кого ждать спасения. Но, кажется, Гай Марий… как же там дальше его фамилия… жив и здоров и даже имеет силы кидать на меня разгневанные взоры. Но вот что он потом сказал, а вернее, негромко приказал своему могучему служащему:

— Кромих, сними-ка мне оттуда эту птицу!

— Кого? Это вы, что ли, про меня?! Да, какая я вам «птица», я — обычная девушка, что приехала Рим посмотреть и себя показать, а дядя оказался так беден, что у него каждая ленточка на учете, а мне волосы нечем перевязать. Вам- то что? Вам не понять… У вас, наверно, этих сестерциев куры не клюют, у вас ни жены, ни детей, полное гособеспечение притом, даже тратиться не на что. Как это «сними с забора», с какой это стати? Нет, нет, не надо ко мне подходить, я вас боюсь, я никогда так близко таких… больших черных людей не видела, не надо меня хватать!

Мне почудилось, или на загорелом лице консула мелькнуло что-то наподобие сдержанной улыбки, но он немедленно принял прежний суровый вид. Африканец же остановился прямо под тем местом, где я восседала на стене и, уперев ручищи в бока, кажется, принялся прикидывать, как лучше до меня добраться.

Ага! Ничего не выйдет, я сейчас уже спущусь в свой дворик и спрячусь у Клодия… Но, не тут-то было! Я попыталась установить ногу на лозу, по которой взбиралась на стену, но она оборвалась под моим весом и все буро-зеленое плетение немедленно свалилось на землю. Путь к отступлению был мне отрезан, а прыгать слишком высоко, вдруг я ножку вывихну или что-то еще похуже случится. Вот уж попалась, так попалась… даже чуть-чуть смешно.