— Да! Или обеззаразить ее священными реликвиями и тем самым сделать бесполезной для него.

— Интересно, куда отправились эти ящики после прибытия в Уитби? — задумался Джонатан. — Они все еще там? Их переправили в лондонское поместье графа? Или он разослал их по всей стране?

— Я многое отдал бы, чтобы узнать ответ на этот вопрос, — отозвался доктор Ван Хельсинг. — Сейчас главное — найти все пятьдесят ящиков. Если мы заполучим их, то одолеем графа.

К этому времени мы закончили завтракать. Доктор Ван Хельсинг вытер лицо салфеткой, широко улыбнулся и сказал:

— Ах! Не могу выразить, сколь многим обязан вам, добрые люди! Я прибыл сюда в полном неведении в поисках разгадки таинственной болезни мисс Люси. Благодаря вам и вашим замечательным дневникам я многое узнал: имя нашего иностранного врага, как он прибыл к берегам Англии, даже место, где граф может укрываться!

— Карфакс, — кивнул Джонатан.

— Должен сказать, когда я прочел ваш дневник, мистер Харкер, то немало удивился, узнав, что наш противник приобрел поместье не где-нибудь, а в деревне Перфлит, по соседству с доктором Сьюардом! Где находится этот старый дом — Карфакс? Рядом с владениями доктора Сьюарда?

— Совсем рядом, по правде говоря. Это два крупных смежных поместья.

— Вот как! Мне кажется, что это поразительное совпадение.

— Вовсе нет, доктор. Сделку проводил я… А место предложил доктор Сьюард.

— Доктор Сьюард?

— Да. Будучи незнакомым с лондонской недвижимостью, я поднял все доступные мне связи в поисках помощи. Люси свела меня со Сьюардом. Я знал его только по переписке. Он был в отлучке, когда я приезжал на разведку в феврале, но сообщил, что на боковой дороге рядом с его лечебницей для душевнобольных стоит старый дом с часовней, который может удовлетворить все требования моего клиента. В то время я считал странным, что граф Дракула обратился к человеку, столь далекому от Лондона, чтобы найти себе дом, а не выбрал местного агента. Он заявил, что не желает обращаться в местную фирму, которая могла бы преследовать свои интересы. Но теперь я понимаю, что за этим скрывалось. Дракула не хотел, чтобы по прибытии кто-то мешал его уединению и анонимности.

— Именно, — ответил доктор Ван Хельсинг, задумчиво откинувшись на спинку стула.

— Подумать только! — яростно продолжил Джонатан. — В этот самый миг граф бродит по улицам Лондона, убивая и сея хаос, где только возможно… И я приложил к сему руку! Ах! У меня кровь кипит в жилах! Если бы только я знал…

— Не браните себя, мистер Харкер. Если бы я лучше разбирался, имел те сведения, которыми располагаю сейчас, то юная и прекрасная мисс Люси Вестенра не лежала бы в своей могиле на одиноком Кингстедском кладбище на Хэмпстедской пустоши. Но нам не следует оглядываться назад, необходимо смотреть вперед, чтобы не погибли другие души.

— Бедная, милая Люси, — тихонько сказала я. — Наконец-то она упокоилась, ее страданиям пришел конец.

— Нет! Увы! — воскликнул доктор Ван Хельсинг, качая головой. — Это не конец для мисс Люси, а только начало.

— Начало? — Я уставилась на него. — Что вы имеете в виду, доктор?

Он резко взглянул на нас, как если бы сожалел о вырвавшихся словах, затем нахмурился и произнес только:

— Боюсь, впереди нас ждут великие и ужасные потрясения. Поживем — увидим. — Взглянув на карманные часы, он вскочил и быстро добавил: — Прошу прощения, но я опаздываю. Я должен успеть на следующий поезд в Лондон.

— Я провожу вас до вокзала, — вызвался Джонатан, и мы втроем вышли в вестибюль.

— Могу ли я пока оставить у себя копии дневников, которые вы столь любезно сняли? — спросил доктор Ван Хельсинг, надевая шляпу и пальто.

Я разрешила, поскольку у нас оставались оригиналы на случай, если мы захотим к ним обратиться.

Гость поблагодарил нас за завтрак, протянул мне руку и сказал:

— Мадам Мина, позвольте еще раз выразить мою глубочайшую благодарность за все, что вы сделали. Вы одна из женщин, изваянных собственной рукой Господа, искренняя, милая, благородная. Я перед вами в величайшем долгу.

— Я рада, если сумела хоть немного помочь, доктор.

— Мистер Харкер, можно попросить вас об услуге? Вы не могли бы показать мне все бумаги, касающиеся того, что происходило до вашего отъезда в Трансильванию? Письма графа Дракулы и тому подобное… и сведения о недвижимости в Перфлите.

— Я дам вам все, что найду, доктор. С юридических документов сниму копии и перешлю вам. Чем еще я могу вам помочь? Как насчет пятидесяти ящиков земли? Позвольте мне проследить их судьбу! Кажется, я видел на столе графа письмо, адресованное кому-то в Уитби — возможно, грузовой компании. Название должно быть в моем дневнике. Я могу навести справки и сообщить вам о результатах.

— Вы чрезвычайно добры, сэр. — Доктор Ван Хельсинг поклонился. — Мне еще столько нужно вам рассказать! Меня ожидает крайне важное дело. Боюсь, вдвоем с доктором Сьюардом мы не справимся. Возможно, нам стоит встретиться в Лондоне через несколько дней и поделиться новостями. Вы поможете нам? Приедете?

Джонатан прочел ответ в моих глазах. Он взял меня за руку. Его прикосновение оказалось сильным, бодрящим, таким же уверенным и решительным, как прежде.

— Мы оба приедем, доктор.

— Благодарю вас. — Доктор Ван Хельсинг еще раз поклонился. — И последняя просьба. Мадам Мина, вы не могли бы захватить свою пишущую машинку, оказавшуюся столь полезной?

— Конечно. Если мы хоть чем-то способны помочь выследить и уничтожить этого ужасного графа Дракулу, то ваши душой и сердцем.


Джонатан возвратился с вокзала, полный энергии и возбуждения, сжимая в руке несколько газет.

— Я словно заново родился, Мина! Я помогу найти и остановить чудовище. Пусть даже это будет последним, что я совершу в жизни.

— Слава богу, доктор Сьюард послал за Ван Хельсингом, не то не знаю, что с нами было бы.

— Да. Хотя, похоже, он отчего-то встревожился, когда я его провожал.

— Что ты имеешь в виду? — Я провела Джонатана в гостиную, и мы присели.

— По пути на вокзал я забрал утренние газеты и лондонские за прошлый вечер. Пока мы беседовали у окна вагона в ожидании отправления поезда, доктор просматривал «Вестминстер газетт» — я узнал ее по зеленой бумаге, — и его взгляд остановился на какой-то статье. Он внимательно читал, становясь все бледнее, громко застонал и воскликнул: «Mijn God! Так скоро! Так скоро!» Я спросил его, что случилось, но в тот же миг раздался свисток, и доктор лишь помахал мне на прощание.

— Какая статья его встревожила? — спросила я, поскольку увидела в руках у Джонатана другой экземпляр «Вестминстер газетт».

— Точно не знаю, но, кажется, эта. — Он протянул мне газету, указав на статью на передней странице.

«ХЭМПСТЕДСКАЯ ЗАГАДКА

Хэмпстедская округа взбудоражена рядом событий, которые поразительно напоминают те, что сочинители заголовков окрестили Кенсингтонским кошмаром, Потрошительницей и Женщиной в черном. За последние два или три дня несколько детей ушли из дома или заигрались на пустоши. Во всех случаях они были слишком маленькими, чтобы дать вразумительное объяснение своим действиям, но суть их оправданий сводилась к тому, что они были с „кафивой дамой“. Дети всегда пропадали поздним вечером, и дважды их находили только наутро…»

Статья была довольно длинной и добавляла к загадке весьма существенный штрих: у всех детей была слегка поранена шея. Отметины напоминали укус крысы или некрупной собаки.

— Ах! — в расстройстве воскликнула я. — Отметины на шее! Это работа графа Дракулы?

— Похоже. Но все же дети хором клянутся, что были с дамой — «кафивой», как назвал ее самый первый ребенок, что бы это ни значило.

— Ребенок совсем маленький. Возможно, он хотел сказать «красивой».

Джонатан кивнул, затем на его лице мелькнуло странное выражение, и он спросил:

— Хэмпстедская пустошь?.. Кажется, это рядом с Хиллингемом, где жили Люси и ее матушка? Вроде бы доктор Ван Хельсинг сказал, что Люси похоронена на кладбище на Хэмпстедской пустоши?

Меня охватил непередаваемый ужас, поскольку я сразу поняла, к чему клонит Джонатан. Перед смертью Люси укусил вампир, и не один раз, а множество. Я почти ничего не знала о подобных созданиях, до последнего времени даже не верила, что они существуют. Вдруг моя милая подруга Люси сама стала вампиром?

Неужели она поднялась из могилы?


Следующие три дня новостей от доктора Ван Хельсинга не было. «Вестминстер газетт» печатала новые сообщения. Нашли ребенка, совершенно без сил, который уверял, что хотел вернуться на пустошь и поиграть с красивой дамой. По ночам я вертелась и ворочалась, думая о бедняжке Люси, слишком переполненная ужасом, чтобы заснуть.

Не в силах дожидаться новостей, я решила поехать в Лондон и повидаться с доктором Ван Хельсингом. В тот же день Джонатан отправился в Уитби. Он дождался любезного ответа на свое письмо от мистера Биллингтона, грузового агента, который получил пятьдесят ящиков земли с «Деметры». Джонатан решил, что лучше навести справки на месте.

— Я выслежу кошмарный груз, чего бы мне это ни стоило, — заявил он, поцеловав меня на прощание рано утром, прежде чем отбыть на вокзал.

— Все равно не понимаю, зачем ты едешь в Уитби, — ответила я. — Раз мы знаем, что у графа дом в Перфлите, почему бы не отправиться прямо туда и не схватить его?

— Мы не можем быть уверены, что он в Перфлите. Дракула мог успеть приобрести и другие дома. Нужно знать, что случилось с каждым из ящиков, если мы хотим схватить дьявола в его логове. Извести меня о своем местопребывании в городе, Мина, и я присоединюсь к тебе через день или два.

Я послала телеграмму доктору Ван Хельсингу в гостиницу «Беркли», сообщая, что приеду в тот же день на поезде. Едва я закончила собирать свои вещи и уложила пишущую машинку в футляр для переноски, как прибыло письмо. Я решила, что оно от доктора Ван Хельсинга, но, к моему безмерному удивлению, его послал директор лондонского приюта, в котором я выросла. Он начеркал короткую записку, извещая, что нашел пропавший конверт, о котором я спрашивала, и приложил его к ней.