Ветер неуловимо крепчает с каждым днем.

И в дни, когда люди не смогут выйти из своих домов, у каждого должна быть вода. Для того он и истекает десятым потом, устанавливая сваи и направляя своенравный поток туда, куда нужно.

Когда просыпается ай-ро, даже горячие источники замерзают. Город без воды — город в ловушке, добыча. А добычей риар быть не желал.

— Здесь надо будет положить деревянный настил, — указал Краст на поток, отделившийся от основного русла. — Установить внутри камни Горлохума, закрыть, чтобы не промерзло. Чем ближе к горе, тем холоднее, значит сюда больше дерева и камней… Ты, Айвен, позаботишься о досках…

— Так доски монет стоят, Краст-хёгг, — сипло отозвался мастеровой. — Кто платить будет? Ты уж прости, но я все лето над своими запасами корпел, если бесплатно отдам, на что жить стану? Я свою древесину хочу в соседний Тронхергард отправить…

Краст скрипнул зубами. Проклятье. Айвен по — своему прав, его семья живет за счет древесины, которую обрабатывают и сплавляют на скалистый фьорд.

— Сейчас не время жадничать, — процедил Краст, отворачиваясь от созерцания гор. — Если источники воды замерзнут, вряд ли тебе понадобится хёггкар до Тронхергарда.

— Так колодцы есть, риар, — нахально отозвался молодой верзила Рвен. — Будем молить перворожденных, чтобы вода не ушла!

Молить перворожденных. От злости у Краста потемнело в глазах. Молить. Вместо того, чтобы сделать все возможно для сохранения источников!

— Эта зима обещает быть суровой, — пытаясь отогнать эмоции, проскрипел риар. — Я видел огни уже несколько раз.

— Что? — всполошились ильхи, и все взгляды, как один, уткнулись в скалы, выискивая тревожные признаки. — Да нет пока огней… может, почудилось? Рано еще…

— Огни были! — теряя терпение, прорычал Краст. Он устал, почти не спал, проголодался и спорить с ильхами не хотел. Но на него смотрели недоверчиво и косо. От этого он тоже устал. Отбросил молот, потер затекшую шею. И глянул недобро. — Огни были. И ай-ро пробуждается. Эта зима будет холоднее обычных, и вода замерзнет даже в колодцах. И этот поток — единственное, что останется, если мы сделаем все, как надо. Неужели не ясно!

— Что там с зимой — ещё неизвестно, а вот кушать нам всем на что-то надо… — хмуро пробурчал Рвен. — Прежний риар платил…

Краст сжал зубы до хруста. Все верно, платил. Иногда. Вот только сейчас сокровищница пуста, а без воды зиму не пережить. И как убеждать этих тупоголовых ильхов, а особенно враждебно настроенных глупцов вроде Рвена? Молодой и безмозглый, он поглядывал свысока на грязного после тяжелой работы риара, и на красивом лице явно читалось пренебрежение. Вот на Хальдора Рвен смотрел уважительно, а Краст в его глазах лишь отродье гор.

— Может, почудились огни, а? — с усмешкой протянул молодой верзила. Кулак Краста врезался в грудь наглеца, один ударом сваливая с ног. Рвен встал на четвереньки, мотая головой, как бычок, и ошарашенно косясь снизу вверх на взбешенного риара. Попятился задом, изумленно вздрагивая и не понимая, откуда у прОклятого такая сила. Ведь одним ударом свалил, и чуял Рвен — не самым-то сильным. Нутром ощутил, как риар сдержал в последний момент замах и кулак лишь поверг наземь, а не вышиб дух из тела. И это его — одного из сильнейших каменщиков Дьярвеншила. Да как так?!

— Милостивые перворожденные, — выдохнул потрясенный Рвен. — Да это же… это… невозможно!

Но на него Краст уже не смотрел.

— Принесешь доски, Айвен, — процедил Краст. — А вы — камни. Плату получите.

И отвернулся. Мужики, переглядываясь и перешептываясь, потянулись прочь, оставив риара возле нового источника.

Краст втянул студеный воздух, приходя в себя. Зря ударил, зря не сдержался. Сколько их таких было в его жизни — косых взглядов, насмешливых слов, перепуганных лиц? И как заткнуть все эти рты, шепчущие ему вслед «прОклятый»? Поубивать всех? С каждым драться?

Присел, зачерпнул воды, умылся. Сделал несколько жадных глотков. Над морем блеснула искорка, и Краст приложил ладонь к глазам, всматриваясь. Миг, и стали видны серые крылья-паруса, длинное тело, покрытое снежной чешуей, и вытянутая морда с гребнем. Рэм пропахал борозду в снегу и земле, встряхнулся и подошел уже человеком.

— Ого, я думал, успею, а ты уже и сваи поставил. Немного осталось! — а-тэм глянул внимательно в лицо побратима. — Опять недовольные нашлись? Рвен?

— Пришлось слегка поучить, — рассеянно уронил Краст.

— Вряд ли это добавит хорошего к тебе расположения, — огорчился снежный, а риар пожал плечами. Точно не добавит. Род Рвена — это значительная часть Дьярвеншила, и теперь все они озлобятся на Краста. Впрочем, разве раньше было иначе?

— Этот выскочка жив? — осторожно уточнил Рэм и вздохнул с облегчением от кивка друга. — Потерпи, Краст. Городу нужно время…

— Сколько? — рявкнул риар. — Десятилетия? Века? Это все бесполезно, Рэм. Ты знаешь не хуже меня. Для Дьярвеншила я всегда останусь тем, кто я есть. Хоть в башне поселись, хоть на площади под колонной!

— А кто ты есть, Краст? — тихо произнес Рэмилан, и риар отвернулся.

Снова потер виски и встряхнулся.

— Куда дел Бриду с дочерью?

— Как ты и велел, оттащил подальше, — бодро отозвался Рэм, скаля зубы.

— Куда? — повторил риар, и а-тэм посерьезнел.

— Не вернутся, — негромко уронил он, и Краст прикрыл глаза. Снежный дернул недовольно плечом, нахмурился.

— Не кори себя. Они виноваты, не ты. Воровали за десятерых, лирин убить собирались. В доме Бриды нашлось много вещей из твоей башни. Таскала мешками у тебя за спиной, пока ты тут сваи вколачивал! — Рэм злобно оскалился. — За свои дела нужно платить. Закон для всех, Краст. И мы оба знаем, что нельзя оставлять змей за спиной — нападут. Не на тебя. На твою нежную нареченную. Она же тонкая, дунь и сломается. Брида бы вернулась, ты знаешь.

Краст тяжело оперся о деревянные опоры, опустил голову. Но лишь на миг. Встряхнулся, кивнул.

— Знаю.

Рэм снова оскалился.

— Брось, этих змеюк давно пора было утопить под скалой да забыть. Я бы так и сделал, если бы не твоя постель. Надо же ее хоть кому-то греть. Хотя от Ингрид больше притворства и кривляния, чем удовольствия, знаю, пробовал!

— И когда только успел? — качнул головой Краст, а Рэм беззаботно сверкнул зубами.

— Эта дева не стоила и тех монет, что ты ей отдал за ночное трепыхание. И сейчас они там, где им самое место.

А-тэм прищурился, в льдистых глазах блеснул лютый холод. Но лишь на миг, а-тэм снова улыбнулся.

— А что твоя нареченная? Как она согревает твою постель? Говорят, девы из-за Тумана многое умеют…

Рэм хмыкнул, блестя глазами.

— Ты сдурел? — риар подхватил молот. — Я не собираюсь к ней прикасаться.

Рэм качнулся с носка на пятку, подняв вопросительно брови.

— Мне не нужна нареченная. И тем более навязанная Ингольфом, — уронил Краст. — Я считаю дни, когда чужачка уберется из Дьярвеншила. И если ты собираешься помочь, то сдвинь тот камень и хватит болтать.

— Есть еще кое-что, Краст, — на указанный валун Рэм глянул мельком и снова перевел взгляд на побратима. — Дурные слухи бродят по фьордам. Нехорошие. О том, что появился на землях скал и воды безумный черный хёгг. Рвет дев на части, а куски сжирает. Шепчутся, что кто-то из тех, кто носит кольцо Горлохума, утратил власть над зверем, и хищник безумствует…

— И что же? — равнодушно произнес Краст. Выглянувшее солнце ослепило снежного и скрыло глаза побратима. И Рэм не понял, что было в лице риара.

— Глупцы твердят, что безумный хёгг прилетает из Дьярвеншила, — закончил беловолосый.

— Глупцов везде хватает, — пожал плечами Краст.

И отвернулся.

Солнце снова нырнуло в тучу, и на короткий миг Рэму почудилось странное в глазах друга. Все знают, чем заканчивается жизнь хёггов, утративших разум. Совет Варисфольда принудительно снимает с их шеи кольцо Горлохума. А это возможно лишь одним способом — вместе с головой.

— И то верно, — отозвался Рэм. — Так какой камень, говоришь?

Глава 16

Занятия с риаром продолжались уже несколько дней, за которые я успела сделать несколько выводов. Основное состояние моего дикого ученика — настороженность, в которой он находился большую часть времени. После первого урока Краст вообще старался не смотреть в мою сторону. Надо признать, это задевало, но я пыталась не обращать внимания. Краст словно постоянно ожидал удара, не расслаблялся ни на минуту, и это сильно мешало процессу обучения. Ильх воспринимал уроки как трудовую повинность и унижение, смотрел зверем, и порой мне казалось, что готов оторвать голову «учительнице». Кажется, он даже испытал бы облегчение, сделав это. Так что каждый раз я возносила небесам и Конфедерации безмолвную благодарность. Моя жизнь слишком дорого обойдется Красту, так что вспышки ярости ему приходилось сдерживать. А то, что риар «закипает» быстрее самого технологично навороченного чайника, я уже поняла!

Как объяснила Анни, все дело в черном хёгге риара. Драконья сущность дика и первобытна, к тому же опасно горяча. И сдерживать приступы раздражительности риару чрезвычайно тяжело. Потому черным драконам и нужен побратим — такой, как снежный Рэм, чтобы успокаивать. А еще девочка добавила, что ежели хозяин башни выйдет из себя, то лучше сразу бежать и прятаться, потому что никто не знает, к чему приведет его ярость… Прежний риар — отец Краста — был прозван Лютым не ради красивого словца.

— Краст-хёгг, конечно, не такой, как его отец, — косясь на стены и дверь, шепнула Анни поутру, заплетая мне косички на висках. — Хвала за то перворожденным. И все же ты очень смелая, лирин, раз согласилась стать его женой.

Ну, допустим, я на подобное не соглашалась, но девочке этого знать не нужно. А вот мне не помешают подробности о сущности риара.