– Трудно пришлось?

– Чертовски! Мы чуть не сцепились по-настоящему. – Он допил чай и поставил бокал на крышку переносного холодильника. – Этого сукина сына следовало бы подвесить за задницу.

Слоун не ответила, потому что отгоняла назойливых слепней.

Джордан посмотрел на нее и засмеялся:

– Слепни замучили? Я тебя понимаю, в это время они здесь особенно злые.

– А тебя они совсем не беспокоят?

Джордан широко улыбнулся.

– На нас, дорогая, – он указал на игровое поле, – эти твари внимания не обращают. Наверное, мы кажемся им невкусными по сравнению с такими «деликатесами», как ты, например.

Слоун поморщилась и налила ему и себе по бокалу холодного чая.

– Мне бы следовало быть к этому готовым. – Джордан взял бокал.

– Не упрекай себя.

– Не могу.

Слоун поставила свой бокал, а затем быстро и ловко стащила с Джордана потную фуфайку и бросила на капот машины.

Он засмеялся:

– Ты что это делаешь? Кругом люди…

– Расслабься и ни о чем не думай, – сказала Слоун, обтирая влажным полотенцем его руки и грудь. – Ниже пояса я ничего снимать не собираюсь.

– А жаль. – Он поймал ее в капкан своих рук. – Это было бы очень интересно, если бы ниже пояса.

– Не то слово, интересно, – согласилась Слоун. – Но вот теперь мы действительно привлекаем всеобщее внимание.

– Если не нравится, пусть не смотрят. – Джордан поцеловал ее в лоб.

В ответ она нежно обняла его.

– Ты ведешь себя как несносный мальчишка.

– А я такой и есть.

– Но не здесь же!

Он не отпускал ее.

– Поехали со мной в Аргентину, Слоун. Нам так хорошо вместе. Неужели не можешь взять еще пару недель отпуска?

– Не могу. – Она нахмурилась.

– Не можешь или не хочешь?

– Не могу, – повторила Слоун. – Я же говорила тебе о рекламной поездке.

– А после поездки?

– После – не знаю.

– Я буду играть в Калифорнии, – сказал Джордан. – В Эльдорадо. Давай встретимся там.

– Попытаюсь.

Он усмехнулся:

– Звучит не слишком убедительно.

– Это все, что в данный момент я могу тебе обещать.

– Если не появишься, я буду тебя искать, – предупредил Джордан.

Она подняла голову и нежно поцеловала его в губы.

– Пойду за свежей фуфайкой.

Он задумчиво смотрел ей вслед. «Стоит ли требовать от Слоун больше того, что она может дать?»


Четвертый период начался при счете 6:4 в пользу англичан. Но буквально через несколько минут американская команда забила два гола, один за другим. Джордан плотно опекал Макса Киньона, не подпуская его к мячу. Борьба шла на опасном сближении, но без нарушения правил.

Габи наблюдала за игрой и ворчала, что Карло задержался на очередной деловой встрече, а потому пропустил весь финальный матч.

Слоун было трудно следить за игрой, поскольку совсем рядом, через два столика, сидела Джилли Киньон. Слоун призналась себе, правда, неохотно, что Джилли красива. Причем у нее был особый тип красоты, который заставляет мужчин сходить с ума и совершать невероятное.

«Джордана можно понять… и Макса тоже».

Наблюдая за Джилли, Слоун пропустила момент, когда американцы забили еще один гол, который принес им победу и «Золотой кубок». Ее размышления были прерваны ударами гонга, возвестившими об окончании игры. Игроки подъехали к трибунам и спешились. Тут же, без всяких затей, провели церемонию награждения. Кубок вручала мэр Довиля Анна д’Орнано. Игроков окружили друзья и поклонники. Слоун встала и направилась к ликующей толпе, чтобы поздравить Джордана. Он моментально ее увидел, подбежал и схватил за руку.

– Улыбайся, дорогая, нас снимают! – Вместе с Лансом Уитни он поднял кубок высоко над головой, а свободной рукой обнял Слоун за талию.

– Наверное, мы попадем на обложку «Пари-матч», – прошептала она.

Джордан широко улыбнулся:

– Совсем неплохо.

К нему повернулся Ланс:

– Джорди! Сегодня вечером мы собираемся отметить это событие «У Джимми» в Тровиле. Ты идешь?

Джордан взглянул на Слоун и покачал головой:

– Нет, дружище, у меня есть вещи гораздо важнее.


Спальня была погружена в темноту. Джордан крепко спал на боку. Слоун уже довольно долго стояла возле постели, полностью одетая, и смотрела на него. Ей очень хотелось коснуться Джордана в последний раз, но она знала, что рисковать нельзя – он может проснуться. И тогда… Нет, Джордан не поймет, почему она уходит вот так, и Слоун не смогла бы ему это объяснить, поскольку сомневалась, что понимает сама. Просто она знала, что не способна посмотреть в эти невероятные глаза и сказать «до свидания». Мысль о прощании на аэровокзале была для нее непереносима. Пусть лучше в его памяти останется только эта последняя ночь, их ночь, когда они занимались любовью еще более неистово и неудержимо, чем прежде. Джордан так мечтал об этом «Золотом кубке», ей было это известно, а когда наконец получил его, не поехал праздновать победу с командой, а предпочел провести эту ночь с ней здесь.

«Нам так хорошо вместе – поехали со мной в Аргентину.

Это его слова. Никаких пустых обещаний. Живи только настоящим моментом и не думай о завтрашнем дне – вот основа наших коротких отношений. Он никогда ничего не обещал, да и не нужны мне никакие его обещания. Джордан хочет, чтобы я была рядом с ним, но как долго? Предположим, я согласилась бы поехать – но сколько времени это все у нас продолжалось бы? На сколько бы его хватило? Впрочем, какое это имеет значение!

Я должна его оставить прежде, чем он оставит меня».

Преодолев желание поцеловать его на прощание, Слоун взяла вещи и решительно направилась к двери. На пороге она обернулась и посмотрела на Джордана в последний раз. Затем вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.


Буэнос-Айрес, сентябрь, 1986

Игра в Палермо-парке проходила остро и довольно жестко. Слышались выкрики игроков, треск ломающихся клюшек и ржание лошадей.

– Уитни сегодня не в лучшей форме, зато Филлипс с каждой игрой становится все результативнее. Думаю, десятый рейтинг ему обеспечен уже в этом сезоне, – сказал Гейвин Хиллер, обращаясь к жене.

Он так же внимательно наблюдал за каждым игроком на поле, как ювелир рассматривает бриллианты. Пятидесятитрехлетний Гейвин был высоким полноватым человеком с орлиным профилем и редкими волосами цвета стали. В свое время он сам был игроком мирового класса, а сейчас содержал одну из лучших в мире команд – «Уайт Тимберс». Совсем недавно Гейвин прикупил для нее нескольких высококлассных игроков. Кроме того, на своей племенной ферме в Техасе он выращивал не только лучших пони для поло, но и скаковых лошадей. Хиллер также владел несколькими металлургическими заводами и считался одним из богатейших людей в мире.

Матчи он посещал с единственной целью – высмотреть подходящих игроков для своей команды, которую намеревался сделать непобедимой. В Буэнос-Айрес Хиллер тоже приехал рекрутировать кое-каких подходящих игроков. С Лансом Уитни он уже договорился.

– Гейвин, – шутливо заметила его жена, – тебе все равно, кого покупать – игроков или лошадей. По-моему, ты не видишь между ними никакой разницы.

Надин Хиллер выглядела как и всегда – то есть так, будто только что сошла с глянцевых страниц шикарного журнала. На ней был черно-белый костюм из набивной ткани, безукоризненно скроенный знаменитым кутюрье Оскаром де ла Рента. Его украшало жемчужное колье, подаренное ей мужем на день рождения. Благодаря искусству одного из лучших пластических хирургов на Беверли-Хиллз эта сорокадевятилетняя женщина выглядела десятью годами моложе. Стройная Надин Хиллер поддерживала фигуру, регулярно посещая фешенебельный курорт минеральных вод «Золотая дверь», а ее превосходно уложенными серебристо-пепельными волосами занимался известный стилист из фирмы «Кеннет» в Нью-Йорке. Каждый сезон она тратила на свой гардероб целое состояние, и журнал «Женская одежда» из номера в номер посвящал ей целые страницы. Но эти расходы были оправданны, ведь при таком муже необходимо и выглядеть соответствующим образом. Надин была превосходной хозяйкой и спутницей в поездках – то есть внештатным сотрудником корпорации, принадлежащей Хиллеру. Причем весьма ценным.

– В каком-то смысле так оно и есть, – мягко отозвался Гейвин, не отрывая глаз от игрового поля. Только что произвели вбрасывание, начался пятый период, и игра сразу же обострилась. – Каждый человек как бы сам назначает себе цену. Одни ее стоят, а другие – нет. Причем последних большинство.

– Но ты полагаешь, что Джордан Филлипс стоящий, – заметила Надин.

Хиллер нахмурился:

– Возможно, и так. К сожалению, я не знаю, на какие деньги он рассчитывает. Филлипс всегда был вольной птицей, то есть он профессионал, не связанный контрактом, и к тому, чтобы перейти под знамена какого-то определенного спонсора, до последнего времени особого интереса не проявлял.

Надин улыбнулась:

– Не сомневаюсь, дорогой, ты найдешь способ его уговорить. – Она потянулась через стол и погладила его руку. – Тебе это всегда удавалось.


Джордан стащил с головы шлем и повел потную лошадь к линии заграждения. Его конюх в этот момент занимался другой лошадью, поэтому Джордан привязал измученное животное, отложил в сторону шлем и клюшку и начал снимать с пони сбрую. Сегодня был очень тяжелый матч, и Джордан радовался его окончанию. Он взмок от пота и был так измотан физически, что едва держался на ногах.

– Отдохни, amigo,[8] – успокаивал он усталую лошадь. – Отдохни.

– Джорди Филлипс, оглянись, пожалуйста!

Он тут же узнал голос.

– Габи! – Это прозвучало как стон. – А где Карло?

– Он на подходе – встретил старого приятеля. – Габи коротко рассмеялась. – Меня все еще забавляет, что у мужа, куда бы мы ни приехали, обязательно находится несколько старых приятелей.

– Такой уж он человек, – рассеянно проговорил Джордан. – Всем нравится. – Он стащил с лошади седло и занялся уздечкой.